Александр Мень - Прости нас, грешных
Давайте еще раз взглянем на себя. Дома — с молитвою плохо, с терпением плохо, мы грубы с родными, бывает, говорим с ними по–хамски, повышаем голос — идет какая‑то недостойная война. Недостойная не только христианина, просто культурного человека. Мы ведем себя недостойно иногда в присутствии маленьких детей, которые это запоминают на всю жизнь. Образ матери или отца, вышедших из себя, производит впечатление на детскую душу. Мама, которая была для них почти божественным существом, вдруг превращается в некую фурию. И этот страшно исказившийся образ, потрясший воображение ребенка, глубоко западает в его душу. Хотя потом он забывается, но в глубине души, в подсознании он живет. Живет долго. Живет всегда.
Кроме того, в домашней жизни часто встречается эгоизм, когда один начинает возлагать все бремя трудов на других. Либо дети все взваливают на родителей, ничем им не помогая, — я имею в виду взрослых детей, либо муж считает, что дома все должна делать жена. А порой жена думает, что можно все повесить на мужа. Короче, вместо руки, протянутой друг другу, вместо совместной жизни в любви получается такая частная эксплуатация друг друга.
В этих и в других грехах мы должны каяться сегодня, и что важно, мы должны быть честными перед собой и перед Богом. Тогда Господь одарит нас светом Своей любви и очистит наши сердца от всякой скверны.
Господи, прости нас, грешных.
28 февраля 1988
Боже, милостив буди мне, грешному
Сегодня мы подходим к Святой Чаше, желая соединиться с нашим Господом и обрести от Него помощь, любовь, благословение и дар Святого Духа. Но мы должны подходить с чувством, что это действительно дар, который Он дает недостойным, а не что‑то заработанное или заслуженное нами, что нам полагается по чину и званию христианина.
Конечно, когда семя падает на землю, многое зависит от того, куда оно упадет. Семя есть Слово Божие, Дух Божий, дар Божий! И вы все помните притчу, которую рассказывал Господь: семя, упавшее на каменистую почву, упавшее у дороги или упавшее среди бурьяна, оказалось бесполезным. Наше сердце должно воспринять благодать Святого Духа. Но оно совсем иное, нежели должно быть. Вместо того чтобы быть землей приготовленной, землей вспаханной, землей плодородной, оно подобно сухой, каменистой почве.
Господи, сейчас мы это знаем и просим Тебя: пусть это будет не так, как было в той притче, пусть не будет Твой дар бесполезен для нас. Господи, мы подобны почве, на которой растет бурьян! Это и бесконечная суета, и наше собственное тщеславие, самомнение, гордыня!
Господи, прости нас, грешных.
Прости нас за то, что мы на первое место в жизни ставим не самое главное, не самое драгоценное, а ставим вещи ничтожные, быстро преходящие.
Как это проверить? Вот мы стоим в храме, куда мы пришли специально, чтобы вместе помолиться. Какие у нас мысли в это время? О житейских заботах, о домашних и рабочих делах, и мы никак не можем прогнать эти мысли, хотя бы на время. Вот доказательство того, что это у нас становится самым главным.
И еще одно. Мы легко приходим в состояние расстройства, огорчения, уныния из‑за каких‑то ничтожных вещей, о которых мы через неделю забудем. Это опять показывает, что мы неправильно все воспринимаем и чувствуем.
Прости нас, Господи, за то, что молитва наша к Тебе, слово, обращенное от сердца, превращается в бездушное бормотание. А бывают дни, когда даже этого бормотания мы не произносим, когда вообще забываем о Тебе, хотя о Тебе мы должны помнить всегда: и во время отдыха, и труда, и в каждый момент своей жизни, потому что мы всегда пред лицом Твоим, и нет такого момента, когда мы были бы от Тебя далеки. Мы всегда должны чувствовать, что Ты с нами.
Господи, прости нас, грешных, за то, что у нас нет смирения, чтобы принять то, что Ты нам даешь!
Отсюда ропот, зависть, недовольство, мятеж против Бога; мы Ему пеняем, что Он нам не то дал, что мы хотим: не такую семью, не такую работу, не такое здоровье, не такой дом… Этим ропотом мы и свою жизнь не улучшаем, делаем ее мрачной, и от Господа отчуждаемся. А ведь бывает так, что человек скажет: «Да будет воля Твоя», — и у него все в жизни начинает меняться к лучшему, но в состоянии ропота он как бы еще туже затягивает узел, а не развязывает его, потому что он отдаляется от Бога и оказывается во власти стихий и темных сил.
Прости нас, Господи, что мы не благодарны Тебе за то, что Ты нам дал, за Слово Божие, таинство Божие, Церковь Христову, которую Ты нам подарил, — мы так плохо этим пользуемся.
Давайте вспомним воскресные дни, когда мы не были за литургией, или, если у нас не было возможности в этот день быть в храме, мы особо не помолились, даже, может быть, не открыли Слово Божие. Почти у всех у вас есть Священное Писание, но мы так лениво в него вчитываемся, что иногда проходят дни, а мы его не раскрываем. Но как мы можем вложить его в сердце, если читаем его небрежно, поверхностно, порой совсем забываем. «Слово Божие – это обоюдоострый меч! — говорит апостол Павел, — оно в нас входит»[136]. Но для этого надо его взять, для этого надо к нему обратиться!
Прости нас, Господи, за то, что мы не чувствуем себя нищими духом!
Что делает нищий? Он просит, он хочет получить то, чего у него нет. А мы живем сонно и спокойно и не просим у Господа, чтобы Он дал нам силы и радость Духа Святого. Нет у нас этой жажды, святой жажды — мы как будто находимся в полусне, в оцепенении, в дреме, и жизнь проходит незаметно. Поэтому мы не ценим своего времени. Вспомните, сколько времени мы потратили на пустую, праздную болтовню — и не отдых, и не труд, и неизвестно что.
Иногда мы так себя ведем, как будто нам предстоит жить тысячу лет. Но на самом деле жизнь коротка, и надо беречь каждый день и, быть может, каждый час.
Получая бесчисленные дары — саму жизнь, людей, которых мы любим, свою семью, своих друзей, все то прекрасное, что есть в человеческой жизни, — мы все принимаем так, как будто заслужили, а не как то, что нам дано не по заслугам. И мы не благодарим Бога. Когда же нас прижимает, когда нам трудно, мы сразу говорим: Господи, Господи, но стоит только всему успокоиться, как мы уже забываем о благодарственной молитве.
Прости нас, Господи, за то, что мы не выполняем главного Твоего завета. Ты сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою»[137].
Если бы Господь сейчас пришел к нам и заглянул в наши сердца, узнал бы Он в нас Своих учеников?! Да ведь Он и так здесь, Он и так смотрит в сердце каждого человека. Ведь не случайно, когда мы подходим к Святой Чаше, мы должны помнить, что это Он здесь, Сам Господь, не кто‑нибудь. Вот Он смотрит. И спросим себя: узнает ли Он в нас — жестоких, себялюбивых, раздражительных, склонных к осуждению, к грубости, к злобе— узнает ли Он в нас Своих учеников? Что Господь! Посторонний человек, войдя в храм или соприкасаясь с нами на работе и по житейским обстоятельствам, — узнает ли этот человек в нас учеников Христа–Спасителя? Найдет ли он любовь между нами?! Как ее мало! Ее очень мало! Получается так, что бесплоден для нас крест и сила заповеди Христовой.
Как мы этим оскорбляем Тебя, Господи! Как позорим Тебя.
Ибо, как говорил апостол: «Из‑за нас имя Божие хулится среди язычников», потому что мы не таковы, какими должны быть[138]. В самом начале Нагорной проповеди Господь говорит: «Так да светит свет ваш пред людьми»[139]. Это же заповедь Божия! «Пусть просветится ваш свет» — свет вашей доброты, человечности, отзывчивости, терпения, того, что мы вообще называем в жизни любовью. Мы не будем даже этого слова употреблять, а скажем о доброжелательности, терпеливости, приветливости, даже внешней. У нас и этого нет, мы не похожи на людей, которые имеют заповедь Христову. Унылые, мрачные, всегда всем недовольные, всегда склонные замечать ошибки и недостатки других, всегда склонные подозревать друг друга в чем‑то скверном, считающие, что весь мир состоит из негодяев, — так всегда считают люди дурные, у которых самих в душе зло, поэтому и они вокруг видят зло. Но это неправда. Это неправда, потому что на самом деле некоторые люди, живя в трудных условиях, удивительным образом сохраняют человеческий облик! Они могли бы быть гораздо хуже, и мы должны удивляться тому, что они все‑таки сохранили какую‑то человечность.
Заметьте, что многие из нас, даже идя по улице, глядя на встречных, испытывают какое‑то чувство недоброжелательности, неприязни — нам все люди не нравятся! Все не нравится! Мы готовы на всех ворчать, во всем видеть только дурное. Это говорит о том, что сердце наше черное. Господь ведь умер за всех этих людей — именно за грешников, именно за нас, за таких, какие мы есть. И тем не менее, мы себя считаем святее Его, ставим себя на место Судьи людей.
