Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие
Острижение волос на голове, и обритие бороды — обычный на востоке знак печали (ср. Иер 16:6 [378] и 48:37).
3. На улицах его препоясываются вретищем; на кровлях его и площадях его все рыдает, утопает в слезах.
Вретище. См. 3:23.
На кровлях. В Палестине кровли служили местом отдыха, по вечерам; кровли были плоские. Некоторые дома в Вифлееме, напр., и теперь еще соединены один с другим такими плоскими крышами, которые и образуют таким образом непрерывное воздушное сообщение (Гейки. Святая Земля т. 1, с. 431). Поэтому Самуил мог беседовать с Саулом на кровле (1 Цар 9:25, 26 [379]). На крышу ведут иногда особые лестницы прямо со двора дома.
4. И вопит Есевон и Елеала; голос их слышится до самой Иаацы; за ними и воины Моава рыдают; душа его возмущена в нем.
Есевон — город, находившийся к северу от Медевы (Чис 21:25).
Елеала — на 1/2 ч. пути к северо-востоку от Есевона.
Иааца — это, вероятно, самый крайний пункт моавитской страны на восточной ее границе (Втор 2:32 [380]).
5. Рыдает сердце мое о Моаве; бегут из него к Сигору, до третьей Эглы; восходят на Лухит с плачем; по дороге Хоронаимской поднимают страшный крик;6. потому что воды Нимрима иссякли, луга засохли, трава выгорела, не стало зелени.
От севера взор пророка обращается на юг моавитской страны. Пророк не может равнодушно смотреть на бедствия Моава и своим жалобным стоном предупреждает южные моавитские города о надвигающихся на них бедствиях. Пророк уже видит, как моавитяне бегут к Сигору (по-евр. Zoar). Этот город находился на юго-восточном берегу Мертвого моря. Здесь он назван третьей Эглой или, точнее, трехлетней телицей (Eglat — телица) как укрепление очень сильное, еще ни разу не взятое врагами, подобно тому как телица до трех лет не ходила под ярмом и, след,, имела непочатый запас силы (Plin. VIII, 4.5).
Восходят на Лухит с евр. правильнее перевести: «на восход Лухитский». Это — дорога, по которой с плачем идут моавитсхие беглецы.
По дороге Хоронаимской — по пути к Мертвому морю.
Воды Нимрима. Этим выражением пророк обозначает лежавший к северу город Бет-Нимра в колене Гадовом (Нав 13:27 [381]). Около этого города находились прекрасные пастбища, об опустошении которых пророк и говорит здесь. Воды Нимримских источников уже исчезли, и потому беглецы моавитские устремляются на юг.
7. Поэтому они остатки стяжания и, что сбережено ими, переносят за реку Аравийскую.8. Ибо вопль по всем пределам Моава, до Эглаима плач его и до Беэр-Елима плач его;9. потому что воды Димона наполнились кровью, и Я наведу на Димон еще новое — львов на убежавших из Моава и на оставшихся в стране.
За реку Аравийскую — с евр. точнее: «по ту сторону степного потока». Это — последний, юго-восточный приток Мертвого моря, в которое он впадает, протекая через Горэс-Сафиэ Эглаим — вероятно, на южном берегу Мертвого моря.
Беэр-Елим — с евр. «источник теревинфов» или «источник героев» (слово el может значить и «теревинф», и «сильный, герой»). Этот источник нужно искать к северо-востоку от Моава, в пустыне (Чис 21:16 [382] и сл.).
Воды Димона. Здесь вместо известного названия Дивон пророк составил новое — Димон для того, чтобы подобозвучием дать намек о судьбе, ожидающей эту местность. Димон, по корню, похоже на слово dam — кровь, и так как Дивон — это, собственно, весьма важный город моавитский — подвергнется страшному опустошение со стороны врагов, то пророк и называет его Димоном, т. е. городом, где льется кровь.
Воды его — это именно река Арион, в которую, по представлению пророка, в изобилии стекает кровь убитых врагами моавитян.
И Я наведу — с евр.: потому что Я… Следовательно, на спасшихся от нападения врагов моавитян нападут львы и другие хищные звери. Впрочем, некоторые толкователи под львами разумеют тех же врагов Моава.
Примечание. О подлинности 15-й гл. и ее разделении на строфы будет сказано по изьяснении 16-й главы, с которою 15-я представляет одно связное целое.
Глава 16
1–5. Моав ищет помощи у иудейского царя. 6–12. Судьба Моава. 13–14. Определение времени погибели Моава.
1. Посылайте агнцев владетелю земли из Селы в пустыне на гору дочери Сиона;2. ибо блуждающей птице, выброшенной из гнезда, будут подобны дочери Моава у бродов Арнонских.
1–5. Моавитяне, в страхе пред нашествием врагов (ассирийцев), обратятся за помощью к иудейскому царю. Они будут униженно просить его дать приют им, так как они должны будут оставить на время свою страну.
Посылайте… Это дает свой совет моавитянам пророк. Моавитяне еще при царе Меше посылали ежегодно царю израильскому по 100 т. овец и по 100 т. неостриженных баранов (4 Цар 3:4 [383]). Теперь пророк советует эту дань посылать владетелю земли, т. е. сохранившему свою власть над своею землею царю иудейскому (по Condamin’у здесь идет речь о посылке дочери (bath, а не bar = агнец) князя моавитского на Сионе, где она может найти себе убежище от оскорблений со стороны победителей).
Села — главный город Едома, иначе называвшийся Петра (греческое слово, соответствующее евр. слово sela — скала). Но так как не этот город, а Цоар служил крайним пунктом, куда стремились моавитяне (Пс 41:7 [384]), то лучше слово Села понимать как имя существительное нарицательное в обычном его значении: камень, утес, скала (ср. Иер 48:28 [385]) и разуметь здесь горные равнины Моавитской страны, куда от врагов спасались моавитяне вместе со своими стадами.
Гора дочери Сиона, т. е. гора, где живет народонаселение Сиона или Иерусалима. Дочери Моава, т. е. города моавитские (Иер 48:4 [386]), где, конечно, за уходом на войну мужчин оставались почти одни женщины, почему пророк и упоминает только о дочерях, не называя сыновей Моава. Мысль пророка такая: население моавитских городов будет блуждать, как птица, гнездо которой разрушено.
3. «Составь совет, постанови решение; осени нас среди полудня, как ночью, тенью твоею, укрой изгнанных, не выдай скитающихся.4. Пусть поживут у тебя мои изгнанные Моавитяне; будь им покровом от грабителя: ибо притеснителя не станет, грабеж прекратится, попирающие исчезнут с земли.5. И утвердится престол милостью, и воссядет на нем в истине, в шатре Давидовом, судия, ищущий правды и стремящийся к правосудию».
Здесь выводятся говорящими моавитские послы, пришедшие к иудейскому царю.
Составь совет — посоветуйся со своими министрами.
Осени их — дай отдохнуть у тебя, под твоей защитой, как истомленный зноем путник отдыхает где-нибудь под большим ветвистым деревом.
Мои — речь идет от имени моавитского царя.
Притеснителя не станет, т. е. враги уйдут домой или, быть может, каким-нибудь образом будут истреблены.
И утвердится, т. е. твоя власть, твое значение, царь иудейский, еще более возвысится благодаря твоему благородному отношению к нам, моавитянам.
Судия — это, вероятно, ожидавшийся иудеями Мессия (2:2 [387]), о Котором, конечно, могли слышать от иудеев и моавитяне, в уста которых пророк поэтому и имел основание вложить такую речь.
6. «Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о надменности его и высокомерии и неистовстве его: неискренна речь его».
6–12. Советники иудейского царя, по словам пророка, найдут невозможным удовлетворить просьбу этого вероломного моавитского народа. Моавитяне под давлением тяжелых обстоятельств просят о заключении союза с ними, но потом, по миновании опасности, они легко могут изменить своим обещаниям. Оставшийся без помощи Моав после этого будет совершенно обессилен врагами. Пророк видит опустошение самых плодородных местностей Моавитской страны и душа его страдает от этого, хотя моавитяне — давние враги иудеев.
