Етаку Банкэй - Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя

Мастер дзэн Докуан Гэнко из храма Кёдзандзи был в то время широко известен как буддийский наставник великой учености. Люди недоумевали, почему Банкэй так ответил ему.

Я считаю, что невозможно полностью понять смысл фразы, сказанной таким учителем, как Банкэй, ибо в его словах сокрыт поистине могущий ввести в заблуждение смысл.

В великом зимнем затворе 1690 года в Рюмондзи принимали участие тринадцать сотен монахов из всех школ буддизма. Всего же на затворе присутствовали пять или шесть тысяч мужчин и женщин из всех сословий и разрядов буддийской сангхи. Банкэй часто восходил на трон Дхармы для произнесения проповедей. Его окружало великое множество людей. Вопросы сыпались на него со всех сторон, как дождь стрел. Он отвечал на них один за другим и слова исходили из его рта быстро, как эхо. После пяти или шести подобных собраний, Банкэй попросил людей прекратить вопросы.

— Когда вы задаете мне столько вопросов, мне приходится на каждый из них давать по возможности простой ответ. Я не могу ответить на вопросы всех людей, присутствующих здесь. Поэтому помолчите и выслушайте то, что я скажу. Сколько бы ни было у вас сомнений и неопределенностей, все они исчезнут сами собой.

Когда прекратились вопросы, Банкэй, говоря с предельной искренностью и вниманием, начал проповедовать великому собранию свое учение о Нерожденном.

С этого времени Банкэй, сопровождаемый одним или двумя помощниками, стал каждый вечер обходить все залы для медитации. В пределах храма были подготовлены пятнадцать залов для медитации. В одном из них Банкэй разрешил ученикам приходить к нему на вечерние беседы. Для того чтобы ободрить их, он сказал:

— Вы можете приходить ко мне и рассказывать мне о том, что вас беспокоит. Что бы это ни было, не сомневайтесь, можете ли вы спросить меня об этом. Найти настоящего учителя очень трудно. Вы можете обуться в железные сандалии и обойти всю страну. Вы можете даже отправиться в Китай или в Индию. Вы можете совершить тысячу путешествий в тысячу разных стран, но вы не найдете другого человека, который мог бы дать вам то же учение, что я преподношу вам. Поэтому не сомневайтесь. Примите его и практикуйте!

Все присутствующие почувствовали исключительное почтение к Банкэю. Ни один из них никогда не забывал полученное учение. Как жаль, что никто не записал все чудесные золотые слова, произнесенные мастером.

Банкэй произносил проповедь в Кориндзи. Некий монах, пришедший в этот храм побеседовать с Банкэем, все внимательно выслушал, а затем сказал:

— В целом я согласен с тем, что вы говорите. Мне также не составляет каких-либо сложностей принять мысль о том, что Амида существует в нашем теле. Но разве не является приспособленной к низшему пониманию формой учения (упая)[187] содержащееся в сутрах утверждение о том, что Чистая Земля находится за тысячу миллионов земель Будды отсюда на Запад?

— Нет, — ответил Банкэй.

— Тогда я не понимаю, что Вы имеете в виду, — сказал монах.

— Это непосредственное высказывание истины, проповедуемой для спасения заблуждающихся существ, — ответил Банкэй.

Однажды, когда Банкэй был в храме Кориндзи в Эдо, некий монах одной из эзотерических школ буддизма нанес ему визит и остался послушать его проповедь. Когда Банкэй объяснял собранию, что гнев обращает их в сражающихся демонов-асуров, а неведение — в животных, и что все это неизбежная истина, этот монах сказал:

— То, что Вы только что сказали, противоречит основополагающей буддийской идее о Дхармовом

Теле Будды.

— Как это? — сказал Банкэй.

— В одной из глав «Махавайрочана-сутры"[188] сказано, что исполненная страстей, гнева и неведения природа человека и есть, в сущности, природа будды.

— Так, значит, этим ты сейчас и занимаешься? — сказал Банкэй.

Монах безмолвствовал.

Некий монах сказал:

— Вы очень много говорите о внезапном просветлении, но Вы даже и не упоминаете о постепенной практике. Сунский мастер Дайэ сказал:

— Руководящий принцип — это внезапное просветление; однако продвижение в практике постепенно.

— Ты думаешь, что ты можешь сравнить кого-то вроде Дайэ с этим старым монахом? — сказал Банкэй. — От одного удара все предыдущее знание забыто, для этого не нужно никакой практики![189]

— Что ты скажешь об этом! Прямо сейчас, в этот момент ученики в этом мире привязываются к словам вроде «внезапное просветление» и «постепенная практика». Они как бы без веревки связали себя, полностью лишив себя возможности двигаться вперед или назад. Как жаль, что несколько фраз произнесенных буддийским наставником, могут заставить последующие поколения учеников беспомощно топтаться в смятении на перекрестке.

Примечания

1

Даты приводятся так, как они указаны в японских текстах, т. е. в соответствии с лунным календарем. Лунный (японский) календарь опережает Западный (юлианский) календарь в среднем примерно на пять недель.

2

Изучение конфуцианских текстов практиковалось в японских школах на протяжении всего периода Токугава (1603–1867). Считалось, что так называемое «Четверокнижие» — «Великое Учение» (кит. «Да сюэ»; яп. «Дайгаку»), «Учение о Середине» (кит. «Чжун юн»), «Беседы и рассуждения» Конфуция (кит. «Лунь юй») и «Мэн-цзы» — содержит суть конфуцианского учения. Благодаря своей краткости и четкости изложения «Великое Учение» было излюбленным текстом японских неоконфуцианцев того времени, как тех, кто принадлежал к ортодоксальной школе Чжу Си (1130–1200), так и тех, кто принадлежал к неортодоксальной школе Ван Ян-мина.

3

На склоне своих лет мать Банкэя стала буддийской монахиней, приняв монашеское имя Мёсэцу. Она жила в небольшом храме Гитоку-ан в Абоси, и Банкэй всегда находил время на то, чтобы навестить ее там. Она дожила до девяноста лет и умерла на руках своего сына в 1680 году. В «Гёго-ки» содержится следующая запись, позволяющая понять приверженность Банкэя к принципам сыновней почтительности: «Как-то в одной из своих проповедей Банкэй сказал, что чувство сыновней почтительности, которое, как он подчеркнул, он испытывал еще в юном возрасте, явилось причиной его вступления на духовную стезю и достигнутого им впоследствии просветления. Истинная сыновняя почтительность, сказал Банкэй, не должна ограничиваться только заботой о благополучии родителей… Человек, испытывающий истинную сыновнюю почтительность, должен постичь путь освобождения, дабы затем помочь в этом и своим родителям». Акао, с. 375.

4

Нэмбуцу (яп.) — практика многократного повторения сакральной формулы «Наму Амида Буцу», обращенной к Будде Западного Рая — Амиде. В амидаистских школах японского буддизма считается, что искреннее обращение к нему с просьбой о помощи непременно позволит обрести после кончины спасение в Западном Рае — «Чистой Земле» (яп. Дзёдо; кит. Цзинту),

Амида — Будда (соответствует Амитабхе), владыка обетованной «Чистой Земли».

Амитабха (санскр. amitabha, «неизмеримый свет») — один из будд в буддийской мифологии Махаяны. До достижения состояния будды Амитабха был бодхисаттвой по имени Дхармакара. Много кальп назад он принял решение создать особое поле будды (санскр. буддха кшетра), где могли бы возрождаться все страдающие существа, уверовавшие в Амитабху. После достижения состояния будды Амитабха создал это поле — рай Сукхавати («Страна Счастья») и стал им управлять. Культ Амитабхи возник в Индии в начале нашей эры, получил доктринальное оформление в Китае, но особо широкое распространение получил в Японии, где Амитабха известен как Амида.

5

Сведения о жизни и учении Умпо Дзэндзё (1568–1653), за исключением тех, что содержатся в «Записях о жизни и учении Банкэя», очень скудны. Умпо начал свое обучение дзэн в знаменитом храме Эриндзи в провинции Кай (совр. префектура Яманаси) под началом мастера Кайсэна Сёки. Там, будучи четырнадцатилетним послушником, Умпо едва не вошел в один весьма драматичный эпизод истории Японии. Когда в 1582 году в провинцию Кай вторглись отряды армии Ода Нобунага, воины Нобунага осадили храм Эриндзи, загнали Кайсэна и сто пятьдесят его монахов на верхний этаж монастырских ворот, а затем сожгли их заживо. Известно, что перед тем, как они вошли в это «огненное самадхи», Кайсэн написал следующие слова, вошедшие в анналы японского буддизма: «Если из сознания устранены все мысли, то даже огонь свеж и прохладен». Умпо избежал смерти только потому, что в то время ему случилось ненадолго отлучиться из храма.