Кирилл Александрийский - Творения
Но мы не хотим открыто прервать наше сношение с ним, не сделав наперед сношения с твоим благочестием. Поэтому, благоволи письменно изложить свое мнение о том, должно ли нам еще иметь общение с ним или прямо объявить, чтобы никто не входил в общение с ним, когда он остается с таким образом мыслей и так учит. Суждение твоего благочестия об этом деле надобно будет письменно передать также благочестивейшим и боголюбивейшим епископам Македонии и всем прочим пастырям восточных Церквей. Согласно желанию их, мы дадим им опору и оружие, чтобы стоять всем им единодушно и единомысленно и подвизаться за правую веру, против которой открылась брань. А на него самого уже изрекли анафему наши великие, досточтимые и славные отцы, учившие, что Святая Дева есть Богородица, с ними же вместе и мы, ныне живущие. Он не хотел высказать своего учения сам своим языком, а выставил для того другого, Дорофея, о котором я говорил, и настроил его высказать его мысли в то время, когда сам он тут сидел и слушал; сошедши же со своего седалища, он допустил его к совершению Божественных Таин. Для того чтобы твоему благочестию яснее видеть, чему он учит и как он мыслит, а также чему учили блаженные и великие отцы наши, я послал к тебе книги, содержащие основные статьи учения; по моему распоряжению с них сделан перевод, какой можно было сделать в Александрии. Письма, написанные мною, я отдал возлюбленному Посидонию, поручив ему доставить их твоему благочестию.
Послание к Евоптию против опровержения двенадцати глав, составленного Феодоритом
Кирилл богобоязливейшему и вожделеннейшему брату и сослужителю Евоптию о Господе желает всякого блага.
Прочитав письма, посланные от твоего благочестия, я удивился, и расположению, и искренности любви во Христе. И теперь считаю долгом сказать, как истинно сказанное в книге Притчей: Брат от брата помогаем, яко град тверд (Притч.18:19). И мне кажется, дело любви очень высоко ценится в Богодухновенном Писании, и весьма справедливо. Ибо содержит полноту закона и превосходит все добродетели и в великом находится почитании у душ святых. Исполняется же она, говорим, не в пустых только звуках слов, но (когда) свидетельствуется самими делами. Ибо, как в драгоценнейших камнях, которые называются индийскими, удивляются не тому, что о них рассказывают, но тому, чем они представляются взорам, таким же, думаю, образом и блестящая красота любви тогда сияет, когда свидетельствуется во всех прекрасных делах самими поступками. Много ценит ее твое благочестие, которое идет по следам благоразумия святых и выражает благую жизнь их в свою славу. А теперь твое благочестие совершенно убедило меня в расположении (ко мне), прислав книгу, которую составил, говорят, Феодорит кирский — так, говорят, называется городок. Прочитав же написанное, я принес Богу благодарственное пение, не оставил и сих слов: Господи, избави душу мою от устен неправедных и от языка льстива (Пс.119:2). Ибо везде вижу клеветы на себя, и это в каждой главе. Я увидел, что хотя, как говорят некоторые из близких, этот муж упражнялся в красноречии и, может быть, приобрел непосредственное знание Священного Писания, но слишком мало понял силу этих глав. Поэтому мне остается думать и предполагать, что он поблажает желаниям некоторых, когда притворяется незнающим, что не считают его — не хорошо и слишком, но, напротив, — удачно воспользовавшимся клеветами против нас, хотя, мне кажется, ничего не было трудного и высокого и ничего неудобопонятного в моих словах. Но как нужно было, хотя мы уже писали об этом, сказать несколько и против него, дабы кто не подумал, что мы замолчали вследствие сознания (своей неправоты), то сделаю свое защищение, сколько можно, короче. Итак, надлежало ему, упражнявшемуся в Богодухновенном Писании, если у него была одна цель рассуждать с нами о Божественных Таинах, надлежало вспоминать только о Священном Писании и таким образом составлять свое изложение свято–прилично, а не выносить на середину старые для нас и смрадные басни. Он удостаивает сравнить мои слова с яблоком раздора, может быть, для того, чтобы показать этим, сколько он приобрел себе премудрости. Поэтому и мы имеем чрезвычайное удивление к нему: он представляется нам и красноречивейшим, и многоученейшим, потому что знает, что такое яблоко раздора и Парис Приамов. Впрочем, оставивши это до удобного времени, обратимся лучше к предположенной цели.
Послание к Иоанну, епископу Антиохийскому, и к Собору, собравшемуся в Антиохии
Дракон, отступник, зверь, поистине самый упорный и боговраждебный, еще не успокоился, еще не расстался с поселившеюся в нем злобой: постоянно разражаясь ненавистью к святым Церквам, он в дерзости своей обращает против догматов истины необузданные языки людей нечестивых и невежественных, имеющих сожженную совесть (1 Тим.4:2). (Впрочем, он везде уловлен и побежден при помощи общего нашего Спасителя — Христа, обессиливающего его жестокость и свирепость его нападений.) Таким образом, еще до вас весьма многие вступали в битву со святыми нашими отцами, поднимали оружия дерзких своих уст против неизреченной славы (Христа), но были обличены как люди безрассудные и невежественные, предававшиеся суесловию и не понимавшие Истины того, что самой Истиной заявлено правильным, чистым, не подлежащим никакому нареканию. Но так как изобретатель и учитель всякого нечестия, кроме и после тех, о которых мы упомянули, возбудил против нас новоглаголивый голос Нестория, то вот по благодати Божией и по данному нам от Бога разумению все мы единогласно анафематствуем отступника, подражая славной ревности наших отцов, низлагая врагов Креста Христова, воздавая честь истинной вере и проповедуя в Церквах, что отнюдь не должно присоединяться к нечестию тех, которые говорят, что два Христа и два сына: один по естеству, истинный, как Слово от Бога Отца, а другой от семени Давидова, по усыновлению и по благодати. Согласно с исповеданием отцов, по вере чистой и безукоризненной, дошедшей к нам от предков, мы исповедуем, что един Сын и Господь, Иисус Христос, т. е. что Само Слово Бога Отца вочеловечилось и воплотилось, так что один и тот же есть и исповедуется происшедшим и от Бога Отца божественно, из Его сущности естественно, как Его Слово, и от семени Давидова по плоти, т. е. от Святой и Богородицы Марии. Иже исперва самовидцы, и слуги бывшии Словесе (Лк.1:2) преподали нам учение не о двух различных сынах, но об одном и том же Боге и вместе человеке, единородном и первородном: единородном по Божеству и первородном по человечеству, потому что, снизойдя до уподобления нам, Он явился первородным во многих братиях (Рим.8:29), не с другим человеком соединившись, как угодно некоторым мудрствовать, но Сам действительно сделавшись человеком, не переставая быть тем, чем был. Будучи по естеству Богом и превыше страдания, Он по Своей воле пострадал в собственной Своей плоти. Предано за нас тело не другого какого–либо лица, но Само единородное Слово Божие, став человеком, принесло Себя Самого в жертву чистую Богу и Отцу. Потому–то вследствие изъясненных обстоятельств и нужно было учредить светлое празднество, когда изгнали мы от себя злоучение Несториево и все другие голоса, говорившие сколько–нибудь сходно с его заблуждениями. Празднество это совершено нами в посрамление всех тех, кто думает или когда–нибудь думал одинаково с Несторием. Тут и мы, и ваше преподобие решительно объявили, что анафематствуем тех, по учению которых два сына и два Христа, потому что, как я сказал, и мы, и вы проповедуем единого Христа, Сына и Господа, единородное Слово Божие, Которое, по слову премудрого Павла, явилось в подобии человечестем и образом обретеся якоже человек (Флп.2:7). А что, по вашему исповеданию, плоть Господа одушевлена разумною душою — это уже многократно было доказано. То же самое ясно изложил в послании к армянам, право изъясняя учение истины, преподобнейший и благочестивейший брат и соепископ наш Прокл, муж благочестивый и искусный в борьбе с извратителями правого учения, так что для него, благоговейного чтителя истины, победа — дело обычное. Умоляем же, пусть никто не дерзает святым и православным нашим отцам: Афанасию, Василию, Григорию, Феофилу и другим — присвоять нелепых мнений — разумею, Диодора и Феодора и некоторых других, вовсе не заслуживающих, чтобы не сказать чего–нибудь сильнее, по крайней мере, похвалы за то, что они неслись как бы на всех парусах против славы Христа, иначе легко подать повод к соблазну тем, в ком образовалась бы мысль, что одинаково с последними думали и учили первые — эти ревнители всего правого, оставившие после себя книги в опровержение лжеучения не только Нестория, а и других, еще прежде Нестория одинаково с ним думавших и писавших. Мы просим, чтобы всякий занимался своим делом, в Церквах никто не производил смятений, которые по благодати Божией бдительностью тайноводцев уже повсюду усмирены, и чтобы никто таким образом не выкапывал сам для себя особых хлопот. Если же кто из последователей Нестория, искренне обратившись и отступив от его нелепостей, изъявит желание принять чистую веру, то таковых должно принимать и отнюдь не следует укорять их за их прошедшее, чтобы это не послужило для других поводом к замедлению в обращении на истинный путь. Одержимым телесными болезнями мы желаем выздоровления и сорадуемся в случае выздоровления — не гораздо ли больше всякий должен радоваться об обращении заблуждавшегося, о его деятельном, с благою совестью стремлении к свету истинного ведения? Даже ангелы имеют обычай праздновать по случаю обращения заблуждающихся (Лк.15:7) — это известно вашему преподобию, которое так и учит, так и проповедует во всех Церквах, зная изречения нашего Спасителя. Затем, молим вас как братьев и соучителей: заповедуйте клирикам ни о чем другом, особенно в Церквах, не говорить, как только о том, что право, одобрено и признано достойным хранения, преимущественно же держаться исповедания правой веры и быть строго осмотрительными в рассуждениях о предметах веры. В случае надобности наставить кого–либо в тайнах веры, ни под каким видом не должны они дозволять себе при изложении учения веры вдаваться в рассуждения, несогласные с правой верой. Так как поводы к смятениям должны быть пресекаемы бдительностью вашего преподобия, то мы и изложили вам то, что, по мнению вашему, хорошо в этом отношении. Так, если бы кто из клириков, несмотря на общение с Церковью, был со стороны заподозрен в единомыслии с нечестивым Несторием, то такого рода клирики или монахи и у вас, правителей Церквей, должны в Церквах принадлежать только к слушателям, и затем надобно обращать тщательное внимание на их слова. Легко может статься, что желающие обвинить их в возмутительной для всякого нетерпимости речей их, обратятся к внешним (гражданским) судам. А всего лучше и всего справедливее церковные вопросы поднимать и разрешать в Церквах, чем пред лицом других, кому и суд о них вовсе не свойственней. Приветствуйте ваше братство; наше братство приветствует вас о Господе.
