Неизвестен Автор - Автобиография монаха
Неохотнооткрыв глаза, я увидел, что жрец уже запирает двери храма; был полдень, и по обычаю в это время храм закрывается. Я поднялся со своего уединенного места в портике и вышел во двор. Его каменная поверхность была раскалена, она больно обжигала мои босые ноги.
"Божественная Мать,--молча пожаловался я,--Ты не явилась ко мне в видении, а сейчас скрываешься за закрытыми дверьми храма. Сегодня я так хотел вознести тебе особую молитву о своем зяте".
Внезапно моя внутренняя просьба получила ответ. Сначала по спине иногам прошла восхитительная волна прохладыи всякое неудобство исчезло. Затем, к моему изумлению, храм как бы сильно увеличился. Его широкие двери медленно распахнулись, и за ними появилась каменная фигура Богини Кали. Постепенно она превратилась в форму, обладающую жизнью, которая улыбалась и приветливо мне кивала. Видение наполнило меня неописуемой радостью; мне покзалось, что какой-то таинственный шприц вытянул воздух из моих легких, а тело мое стало необыкновенно спокойным, хотя и не окаменевшим.
Далее последовало экстатическое расширение сознания. Я мог ясно видеть все, что происходило на несколько миль налево над Гангой, и то, что находилось по ту сторону храма, до самых окраин города Дакшинешвара. Стены всех домов стали прозрачными и мерцали сквозь них мне были видны люди, идущие в разные стороны, хотя они находились далеко от меня.
Несмотря на то, что я оставался бездыханным, а тело мое было странно неподвижным, я мог свободно шевелить руками и ногами. Несколько раз я пробовал открыть и закрыть глаза; но и в том и в другом случае вся панорама Дакшинешвара оставалась ясно видимой.
Духовное зрение подобно рентгеновским лучам; оно проникает сквозь любую материю, центр божественного взора находился повсюду, и для него нет границ. Стоя во дворе храма под палящим солнцем, я вновь понял. что человек обретает свое вечное царство только тогда, когда перестает быть блудным сыном Бога, погруженным в физический мир, который на самом деле есть не что иное, как простой пузырь на поверхности воды. И если человек нуждается в бестве от своей тесной самости, разве можно было бы найти лучшее убежище нежели Вездесущее Бытие?
Во время моего священного переживания в Дакшинешваре единственными необыкновенно увеличившимися объектами оставались храм и фигура Богини. Все остальное являлось в своих нормальных размерах, хотя каждый предмет казался окутанным аурой легкого света--белого, синего и радужных оттенков. Тело стало как бы из эфирной субстанции и было готово взлететь в воздух. Вполне сознавая, какие материальные предметы окружают меня, я глядел вокруг и даже сделал несколько шагов, не нарушив этим течение моего блаженного видения.
Вдруг я неожиданно увидел и зятя, находившегося за стенами храма. Он сидел под ветвями священного бела; без всяких усилий я смог понять течение его мыслей. Несколько возвышенный священным влиянием Дакшинешвара, его ум все еще был полон недобрых чувств по отношению ко мне. Я обратился прямо к милостивому облику Богини:
--Божественная Мать,--молился я,--я прошу тебя о духовной перемене моего зятя.
Прекрасная фигура, дотоле хранившая молчание, промолвила:
--Твое желание будет исполнено!
Я взглянул радостно на Сатиша. Инстинктивно ощутив воздействие какой-то духовной силы, он беспокойно поднялся с места. Я наблюдал, как он обежал храм и приблизился ко мне, потрясая кулаками.
В этот момент необъятное видение исчезло. Больше я не мог видеть Святой Богини, а храм потерял прозрачность и принял прежние размеры. Опять мое тело оказалось под жгучими лучами солнца. Я прыгнул под навес портика, куда за мной последовал и рассерженный Сатиш. Я взглянул на часы. Они опказывали час полудня: божественное видение длилось ровно час.
--Глупый!--кричал Сатиш.--Ты часами сидишь здесь, скрестив ноги и закатив глаза, а я бегаю повсюду и разыскиваю тебя! Где же наша еда? Храм уже закрыли, а ты так и не позаботился о том, чтобы предупредить жрецов. Теперь уже слишком поздно добывать пищу.
Во мне еще было живо ощущение духовного подъема в присутствии Богини, и я воскликнул:
--Божественная Мать накормит нас!
--Хоть бы раз увидеть мне,--крикнул Сатиш,--как это твоя Божественная Мать даст мне поесть вот здесь, без всяких приготовлений!
Как только он произнес эти слова, один из жрецов храма пересек двор и подошел к нам.
--Сын мой,-- обратился он ко мне.--я видел, как все часы медитации ваше лицо излучало спокойный свет. Я виделЮ как вы прибыли сегодня утром, и мне захотелось приготовить вам угощение. Это против обычаев храма--кормить тех, кто заранее не попросил об этом, но для вас я сделал исключение.
Поблагодарив жреца, я взглянул в упор на Сатиша. Зять опустил глаза и покраснел от стыда, молчаливо признавая свою вину. Нам подали обильное угощение, включавшее даже плоды манго, сезон которых давно прошел. Я заметил, что у зятя весьма умеренный аппетит. Он казался смущенным и глубоко погрузившимся в океан мыслей.
На обратном пути в Калькутту Сатиш со смягченным выражением несколько раз бросал на меня умоляющие взоры; он хотел знать, как появился жрец, пригласивший нас поесть, словно в ответ на его резкие фразы.
На следующий день я зашел к сестре, она сердечно приветствовала меня.
--Дорогой брат, что за чудо!--воскликнула она.--Вчера вечером мой муж, не стесняясь, заплакал прямо передо мною.
"Любимая деви /1/--сказал он,--я бсконечно рад тому, что задуманный вашим братом план принес такие результаты. Я непременно исправлю то зло, которое вам причинял. С сегодняшнего вечера мы будем пользоваться нашей общей спальней только как местом поклонения, а спать будем в вашей маленькой комнатке для медитаций. Я искренне сожалею о том, что смеялся над вашим братом. И я накажу себя за этот постыдный образ мыслей: я не буду говорить с Мукундой до тех пор, пока не достигну духовного прогресса, отныне я буду углубленно стремиться к Божественной Матери и, может быть когда-нибудь по-настоящему найду Ее!
Много лет спустя я навестил зятя в Дели. Это произошло в 1936 г., и мне было чрезвычайно радостно видеть, что он достиг большого успеха в самопознании и получил благословенное видение Божественной Матери. Во время своего визита я заметил, что Сатиш втайне тратил большую часть ночи на глубокую медитацию, несмотря на серьезную болезнь и занятость на работе в течение целого дня.
Мне пришла в голову мысль, что мой зять-не жиллец на этом свете. Рома, должно быть, угадала это.
--Дорогой брат,--сказала она,--я здорова, а муж болен. Однако я хочу, чтобы ты знал, что как преданная индийская жена, я умру первой /1/. И теперь этот час недалек.
Испуганный ее неожиданными словами, я, тем не менее, ощутил их истинность. Сестра умерла во время моего пребывания в Америке, года через полтора после своего предсказания. Позже мой самый младший брат Вишну сообщил мне подробности.
"Рома с Сатишем были в Калькутте во время ее смерти,--рассказывал Вишну.--В то памятное утро Рома надела свои свадебные драгоценности.
--Зачем этот особый наряд?--спросил ее муж.
Сегодня последний день моей службы вам на земле,--ответила Рома.
Спустя короткое время у нее начался сердечный приступ. Сын хотел бежать за помощью, но она сказала:
--Не оставляй меня, сынок! Это бесполезно: я умру еще до того, как доктор сможет прийти.
И через десять минут, держась за ноги мужа в знак почтения, Рома счастливо и без всякого страдания, находясь в сознании. оставила свое тело".
"После смерти Ромы Сатиш стал нелюдим,--продолжал Вишную--Однажды мы вместе с ним смотрели на фотографию улыбающейся Ромы.
--Чему ты улыбаешься?--неожиданно воскликнул Сатиш, обращаясь к Роме, как будто она находилась здесь же.--Ты думаешь, что оказалась умнее меня и ушла, чтобы подготовить все для моего прихода? Я докажу тебе, что ты не можешь оставаться долго одна: скоро мы будем вместе!
Хотя к тому времени Сатиш совершенно избавился от своей болезни и обладал прекрасным здоровьем, вскоре после этого странного замечания при рассматривании фотографии. он умер безо всякой видимой причины".
Так, подобно пророкам, умерли моя любимая сестра Рома и ее муж Сатиш, превратившийся в Дакшинешваре из обыденного мирского человека в безмолвного святого.
Примечание к главе 22.
/1/ Богиня Дева (латинское деус) означает "бог" или "сияющий", от санскритского див, блестеть.
/2/ Индийская женщина уверена, что если она умрет до смерти мужа, это будет знаком ее духовного продвижения, доказательством верной службы ему--"смерть в упряжке".
Глава 23. Я получаю университетский диплом
--Вы совершенно игнорируете ваш учебник философии. Я думая, вам придется полагаться на сомнительную "интуицию", чтобы сдать экзамены. Но если вы не обнаружите научного подхода к делу, я сам прослежу за тем. чтобы вы не кончили курса.
Так сурово разговаривал со мной профессор Серампурского колледжа Д. С. Гхошал. Если бы я не смог удовлетворительно написать заключительную проверочную работу по его предмету, я не имел бы права на допуск к заключительным экзаменам. Экзаменационные вопросы составлялись факультетом калькуттского университета, филиалом которого был и Серампурский колледж. В индийских университетах существует особый порядок: студент, не сдавший экзамен на звание бакалавра искусств хотя бы по одному предмету, должен вновь сдавать на следующий год экзамены по всем дисциплинам.
