Виссарион Нечаев - Уроки покаяния по библейским сказаниям
Горе тебе, душа, если сочувствуешь этому бесчеловечному учению. Если бы это учение повсюду восторжествовало, общество человеческое перестало бы быть обществом человеческим, превратилось бы в царство зверей. Не там хорошо живется на свете, где господствует одно самолюбие и вследствие того вражда, а там, где царствует мир, уважение к правам и человеческому достоинству ближнего, взаимная снисходительность и уступчивость.
Ровоам нехорошо повел себя в отношении к подданным. Еще хуже поступил Иеровоам. Получив царство по соизволению Божию, он сделался крайне неблагодарным к Богу. Из опасения, чтобы его новые подданные не возвратились под власть дома Давидова, если будут ходить в Иерусалимский храм со своими жертвами, Иеровоам ввел в своем царстве идолопоклонство. Он отлил двух золотых тельцов, из которых одного поставил на южных границах царства, в Вифиле, другого на северных, в Дане, и объявил народу: Не нужно вам ходить в Иерусалим: вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской (3 Цар. 12, 28).
Возмутительна неблагодарность к Господу Иеровоама! Но подобную неблагодарность показывают многие, подобно Иеровоаму, из низкой доли, из бедности достигшие высокого общественного положения и богатства, из грязи попавшие в князи. Непривычная им высота кружит им голову: они забывают Бога, перестают молиться Ему. Если не говорят, то про себя думают: «Зачем нам Бог? И без Него обойдемся, был бы ум в голове, было бы уменье обделывать житейские дела, были бы деньги». Гордые своим земным величием и богатством, они поклоняются только своему я и своим деньгам, забывая, что обязаны земными благами Господу, смиряющему и возвышающему, богатящему и бедность посылающему, и имеющему от каждого потребовать отчета в употреблении Его даров, отчета тем более строгого, чем больше кому дано. Кланяющиеся своим деньгам, как Иеровоам золотым тельцам, не рассуждают, что денег на тот свет не возьмут, и ни за какие деньги не откупятся от праведного Суда Божия.
Не беда наживать деньги, иметь богатство, — беда и грех — к текущему богатству прилагать сердце, поставлять в обладании им главное благо жизни, зазнаваться среди обилия благ земных до забвения Бога. Бог мог бы, если бы признал нужным и полезным, поровну распределить земные блага. Но Он не признал это нужным и полезным. Через неравномерное распределение земных благ Он положил связать людей самыми крепкими нравственными узами — узами любви и благодарности. Если бы все одинаково были богаты, ни в ком и ни в чем не имели нужды, то не было бы того общения между людьми, которое держится милосердием и состраданием с одной стороны и благодарностью с другой. Это мудрое устроение Промысла Божия должно располагать людей богатых к тому, чтобы они смиренно взирали на себя как на орудия милосердия Божия в отношении к ближним, как на приставников Божиих для раздаяния от избытков своих помощи нуждающимся. Так и смотрят на себя люди, богатые не одними земными стяжаниями, но и страхом Божиим. Но не так судят о себе поклонники денег, подобные Иеровоаму: они забывают о Боге и ближних, самолюбие и своекорыстие заглушило в них благочестие и человеколюбие.
Если ты, душа, до сих пор подражала в сем отношении Иеровоаму, устыдись этого подражания, раскайся в своей вине пред Богом и зови Ему: согрешила я, ущедри мя.
Глава 36
Ахаав
Ахаавовым поревновала еси сквернам, душе моя, увы мне, была еси плотских скверн пребывалище (жилище) и сосуд срамлен (постыдный) страстей: но из глубины твоея вздохни и глаголи Богу грехи твоя.
(3 Цар. 16, 29–30)
Ахаав был царь израильский, восьмой после Иеровоама. Ахаав превзошел Иеровоама нечестием. Последний ввел поклонение тельцам, — под образом тельца он думал почтить истинного Бога.
Ахаав пошел дальше. Сочетавшись браком с язычницей Иезавелью, сидонской царевной, он в угоду ей ввел в своем царстве служение сидонским божествам Ваалу (солнцу) и Астарте (Луне), содержал 850 жрецов и лжепророков этих богов, воздвигал для них капища, в которых допускаем был разврат в честь этих богов, дозволял преследование пророков истинного Бога, особенно восстал против Илии Фесвитянина, который беспощадно обличал его за нечестие. Ахаав опозорил себя также преступлением против благочестивого израильтянина Навуфея, которого ограбил и погубил. Ахаав мог бы быть добрым царем, — он доступен был раскаянию, которое показал, выслушав обличение пророка Илии за поступок с Навуфеем; но Ахаав был слабодушный человек и слабодушно отдался влиянию нечестивой жены своей.
Ахааву, унизившему себя рабской угодливостью нечестивой Иезавели, подражают грешники, когда дают себя завлечь в общество людей развратных и нечестивых. Подобно Ахааву они в таком обществе делаются нечестивыми, развратными и обидчиками. Если справедливо, что общение с людьми благочестивыми и добродетельными благотворно в нравственном отношении, то, наоборот, худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор. 15, 33). Вступать в близкое сношение с нечестивыми и развратными — то же, что прикасаться к смоле: нельзя не запачкаться, то же, что ходить на раскаленных углях, класть в пазуху огонь, нельзя не обжечься (см.: Притч. 6, 27–28).
Иной, понадеявшись на себя, входит в близкое сношение с порочными людьми без опасения вреда для себя, — он не боится ни запачкаться, ни обжечься. Его сначала приводит к ним одно любопытство. Но сделал один шаг, захочешь сделать другой. Любопытство незаметно перерождается в сочувствие. Пример — азартные игроки. Не вдруг они делаются таковыми. Сначала они только из любопытства присутствовали при игре, только смотрели на играющих. Потом приглашены были ими принять участие в игре затем лишь, чтобы попробовать счастья. Приглашение принято, счастье на первых порах улыбнулось. Усилилось желание продолжить пробу, чтобы продлить приятное ощущение удачи. Следовало бы остановиться, но силы для этого уже не достает. Несчастный вовлечен в игру. За удачей следуют неудачи, которые только раздражают несчастного игрока. Желание отыграться побуждает его не бросать игры, и он не бросает, пока совсем не проиграется. Советники, вовлекшие его в игру, утешают его надеждой будущих благ, которая действительно по временам оправдывается, и он, постепенно втягиваясь в игру, делается записным, даже бесчестным игроком.
На эту постепенность уловления в сети худых сообществ можно видеть указание в словах Псалмопевца: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе (Пс. 1, 1). Несчастен, кто дал себя увлечь в общество губителей веры и нравственности; еще несчастнее, если он стал на их пути, утвердился в их образе мысли, и гораздо несчастнее, если сел, засел с ними, сделался товарищем их в уловлении ближних. Такова пагубная постепенность падения! Крайняя степень падения является следствием первого необдуманного шага на пути к нему.
Не следует совсем сближаться с людьми нечестивыми и развратными, чтобы не сделаться подобными им, как не следовало Ахааву вступать в брак с Иезавелью, чтобы не перенять от нее нечестия. Но если и душа Ахаава доступна была раскаянию, если и он плакал и сокрушался, когда обличен был в преступлении пророком Илией, хотя это раскаяние было непрочно, то не тем ли паче свойственно раскаяние христианской душе, впадшей в глубину грехов, сделавшейся жилищем плотских скверн, постыдным сосудом страстей? Нравственным растлением она унизила в себе не человеческое только, но и христианское достоинство, и потому пусть из глубины своего падения воздохнет и глаголет Богу грехи свои, и если она погрязла в этой глубине с тех пор, как дала себя увлечь злыми сообществами, пусть бросит их с таким же самоотвержением, какое потребно для того, чтобы дать совершить над собой, для пресечения болезни, операцию отсечения правой руки, избодения правого глаза. Лучше пожертвовать привязанностями, пагубными в нравственном отношении, как ни тяжело это, чем обречь себя на вечную погибель.
Глава 37
Пророк Илия
Заключися тебе небо, душе, и глад Божий постиже тя, егда Илии Фесвитянина, якоже Ахаав, не покорися словесем иногда (глад постиг тебя, как некогда Ахаава за то, что не послушал слов Илии Фесвитянина), но Сараффии (вдове сарептской) уподобився, напитай пророчу душу.
(3 Цар. 17, 1–9)
Устами Моисея Господь грозил израильтянам неурожаем и голодом в наказание за непокорность Ему, за разорение завета с Ним, то есть за отступление от истинного богопочтения (см.: Лев. 26, 14–16).
Эта угроза исполнилась в царствование нечестивого Ахаава. По глаголу пророка Илии не было на земле израильской дождя три с половиной года. Народ бедствовал от голода, но Господь хранил пророка от этого бедствия. Сначала Илия укрывался при одном потоке, куда приносили ему пищу вороны, потом нашел убежище за пределами отечества в Сарепте Сидонской, где для пропитания его и приютившей его вдовы около двух лет послужили неистощимым запасом горсть муки и немного елея.
