Андрей Кураев - «Мастер и Маргарита»: За Христа или против?
Некий литературовед М. С. Петровский пишет, что «ершалаимские главы в литературе принято именовать евангельскими» (Цит. по: Семенов А. Н., Семенова В. В. Русская литература ХХ века в вопросах и заданиях. 11 класс. Пособие для учителя. Ч.2. М., 2001, с. 76). Что ж, соответствующую литературу это характеризует соответствующим образом...
[104]Неприличие нынешних школьных учебников литературы обнажается простым сравнением: «Пораженный сильным чувством, возникшим между Мастером и Маргаритой, Воланд узнает и о том, что Мастер написал книгу об Иешуа Ганоцри. „Нет, право, – воскликнул пораженный дьявол, – это черед сюрпризов!“ (Педчак Е. П. Литература. Русская литература ХХ века. Ростов-на-Дону, 2002, с. 220). Сравним этот учебник для ПТУ с оригиналом: „– О чем роман? – Роман о Понтии Пилате. – Тут опять закачались и запрыгали язычки свечей, задребезжала посуда на столе, Воланд рассмеялся громовым образом, но никого не испугал и смехом этим никого не удивил. – О чем, о чем? О ком? – заговорил Воланд, перестав смеяться. – Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы? Дайте-ка посмотреть“. Непонятно, и откуда Педчак взял потрясенность Воланда любовью Мастера и Маргариты...
[105]Кстати, по современным меркам политкорректности «пилатовы главы» очень нецензурны. Ведь в них вина за распятие Иешуа возлагается на иудейский Синедрион. Пилат говорит иудейскому первосвященнику: «Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью!». В такого рода сюжетных поворотах сегодня принято видеть проповедь антисемитизма – за что и досталось фильму Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Так что нельзя исключить вероятности того, что скоро книга Булгакова вновь окажется под запретом. Интересно также, что редактор журнала «Богоборец» Берлиоз из всего воландова «евангелия» заинтересовался лишь одним эпизодом: «Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Берлиоз, – значит, по-вашему, криков „распни его!“ не было? Инженер снисходительно улыбнулся. Помилуйте! Желал бы я видеть, как какая-нибудь толпа могла вмешаться в суд, творимый прокуратором» (Копыто инженера (1929-1930) // Булгаков М. Великий Канцлер. Князь тьмы. М., 2000, с. 55). Оказывается, и в самом деле в редакции «Безбожника» «как в синагоге» – главная претензия к Евангелию связана с потребностью забыть тот выкрик иерусалимской толпы (Мк 13,15)...
Впрочем, тут начинается тема, которой мне не хотелось бы касаться: связь булгаковского антисемитизма (о литературной среде – «затхлая, советская, рабская рвань с густой примесью евреев» – запись в дневнике от 28 декабря 1924 г.; или: «Новый анекдот: будто по-китайски „еврей“ – „там“. Там-там-там-там (на мотив „Интернационала“) означает „много евреев“» – запись от 9 августа 1924 г.)), «пилатовых глав» и иудейского Талмуда.
По мнению антихристиански настроенных булгаковедов, Булгаков «вывел из Талмуда образ Христа, более отвечающий современным христианским идеалам, чем канонический» (Зеркалов А. Евангелие Михаила Булгакова. М., 2002, с. 181). Где г. Зеркалов нашел «современные христианские идеалы» (в их отличии от изначальных), из какого материала он их состряпал – это даже неинтересно спрашивать. Но если и в самом деле Иешуа из романа Мастера есть талмудический Иешу – то, значит, Воланд, по Булгакову, был куратором не только атеистов, но и талмудических раввинов…
[106]Впрочем, несколько экземпляров остаются ждать своего часа у литературных критиков, которым они была розданы.
[107]Чтобы не было сомнений в том, кто подсунул Мастеру облигацию, во второй полной рукописной редакции романа (1938 год) эта облигация еще и начинается с цифры 13. См. Неизвестный Булгаков. М., 1993, с. 100.
[108]Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М.А. Булгакова // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1977, с. 96.
[109]«Когда отравленные затихли, Азазелло начал действовать. Первым делом он бросился в окно и через несколько мгновений был в особняке, в котором жила Маргарита Николаевна. Азазелло видел, как мрачная, ожидающая возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно: – Наташа! Кто-нибудь... ко мне! – упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета».
[110]Почему из всех евангелистов выбран только один и именно Левий Матвей? Этот выбор как раз показывает, что перед нами не историческая «реконструкция». Библейская критика ко времени написания Булгаковым романа уже единодушно считала, что первым евангелистом был все же Марк, и другие синоптические Евангелия (в том числе и Евангелие от Матвея) опирались на него. Цекровная же традиция полагает, что первым евангелистом был все же Матфей. Поскольку Воланд ведет войну с церковными христианами, а не с учеными, поэтому в его антиевангелии должен быть пародирован именно Матфей.
[111]Главы, дописанные и переписанные в 1934-1936 гг. // Булгаков М. Великий Канцлер. Князь тьмы. М., 2000, с. 260.
[112]Совет Коровьева об обращении с призраками на балу у сатаны: «Все, что угодно, но только не невнимание. От этого они захиреют...». Совершенно то же говорили духи Рерихам: «Духи нуждаются в признании» (Агни-Йога. Откровение. 1920-1941, М., 2002, с. 23).
[113]Давид-Ноэль А. Мистики и маги Тибета. – М., 1991, с. 183.
[114]Цит. по: Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. Спб., 2000, с. 425.
[115]“В городе фригийской области Мире правителем был в то время Амахий. Он приказал отворить тамошнее капище, вынести из него накопившиеся от времени нечистоты и тщательно возобновить находившиеся в нем статуи. Это сильно огорчило тамошних христиан. Некто Македоний, Феодул и Тациан, по ревности к христианской вере, не перенесли сей скорби. Воодушевляемые пламенной любовью к добродетели, они ночью пробрались в капище и сокрушили все статуи. Сильно разгневанный этим происшествием, правитель хотел предать смерти многих невинных жителей города, поэтому виновники поступка выдали себя и решились лучше самим умереть за истину, нежели допустить, чтобы за них умерли другие. Правитель взял их и повелелим сделанное преступление очистить жертвоприношением; если же не исполнят, угрожал наказанием. Но они решились лучше умереть, нежели осквернить себя принесением жертвы. Тогда правитель приказал наконец положить их на железные решетки, подложить под них огонь и таким образом замучить. Они же и при этом показали величайшее мужество, говоря правителю: «Если ты, Амахий, хочешь попробовать жареного мяса, то повороти нас на другой бок, чтобы для твоего вкуса мы не показались полуизжаренными». Так окончили они свою жизнь» (Сократ Схоластик. Церковная история. 3, 15).
[116]Давид-Ноэль А. Мистики и маги Тибета. с. 197.
[117]Великий канцлер (1932-1936) // Булгаков М. Великий Канцлер. Князь тьмы. М., 2000, с. 207.
[118]«А вам скажу, – улыбнувшись, обратился он к мастеру, – что ваш роман еще принесет вам сюрпризы» (гл. 24).
[119]Булгаков М. Дневник. Письма. 1914-1940. Сост. В. И. Лосев, М., 1997, с. 251.
[120]Также в «Беге» генерал Хлудов мучается памятью об убитом по его приказу вестовом Крапилине: «Ты достаточно измучил меня, но наступило просветление. Да, просветление. Пойми, я согласен. Но ведь нельзя же забыть, что ты не один возле меня. Есть живые, повисли на моих ногах и тоже требуют. А? Судьба с той ночи завязала их в один узел со мной. Мы выбросились вместе через звенящие мглы, и их теперь не отделить от меня. Я с этим примирился. Одно мне непонятно. Ты? Как ты отделился один от длинной цепи лун и фонарей? Как ты ушел от вечного покоя? Ведь ты был не один. О нет, вас много было! (Бормочет.) Ну, помяни, помяни, помяни, господи... а мы не будем вспоминать. (Думает, стареет, поникает.) На чем мы остановились? Да, итак, все это я сделал зря. (Думает.) А потом что было? Потом – просто мгла, и мы благополучно ушли. А потом зной, и все вертятся карусели каждый день, каждый день. Но ты, ловец, в какую даль проник за мной и вот меня поймал в мешок, как в невод? Не мучь же более меня! Пойми, что я решился. Клянусь. Вот… Хлудов последнюю пулю пускает себе в голову и падает ничком у стола. Темно. Конец».
