Святитель Димитрий Ростовский - Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том III. Март
Херсонесские святители. Икона. Россия. XX в.
Видя запустение своих капищ, диавол вопиял в сердца обитавших тогда в Херсоне иудеев, и те научили эллинов восстать на христиан, а главным образом – вождя их, святого Василия, и убить его.
– Если учитель христиан будет убит, то и христианство легко разорится, – говорили они.
Собралось бесчисленное множество вооруженных нечестивых: с шумом и криками напав внезапно на архиерея Божия, они извлекли его из храмины, связали ему ноги и, окружив его, влачили по городским улицам, били дреколием и камнями и попирали ногами. Его довлекли до места, где христианами был поставлен столп, увенчанный крестом; здесь святитель Христов предал Богу святую свою душу, скончавшись страдальчески в тот же седьмой день марта, в который и святой Ефрем был усечен мечом в Скифии.
Тело святого Василия было извлечено за городские ворота и брошено на съедение псам и птицам. Много дней лежало оно без погребения, однако, хранимое Богом, оставалось невредимым; ночью являлась над этим страдальческим телом звезда пресветлая, и волк, сидя около, стерег его от псов, а днем орел парил над телом, не допуская приближаться плотоядным птицам, пока христиане не взяли его тайно ночью и не погребли с честью.
По убиении святого епископа Василия один из учеников его отправился морем в страны Геллеспонтские и нашел там трех епископов, Евгения, Елпидия и Агафодора, трудившихся в благовестии Христовом; их послал на проповедь святейший Ермон, патриарх Иерусалимский, вместе с святыми Ефремом и Василием. Найдя их там, ученик рассказал им о кончине святого Василия, и они прославили Бога, увенчавшего Своего угодника венцом страдальческим. Посоветовавшись между собою, епископы сели в корабль и приплыли в город Херсонский, желая подражать святому Василию. Они проповедовали Христа Бога в Херсоне, и число верных день ото дня увеличивалось. Но подобно тому, как на святого Василия, и на них вооружил диавол жидов и эллинов; собравшись во множестве, они взяли святых епископов, связали, влачили по улицам, били деревом и камнями, пока мученики святые не предали честных своих душ в руки Господа своего. Тела их были извлечены из города теми воротами, которыми обыкновенно выносили хоронить мертвых, и брошены вне без погребения на расхищение псам и птицам; но христиане, тайно взяв их, предали честному погребению. Пострадали святые три епископа, Евгений, Елпидий и Агафодор, через год по убиении святого Василия, в тот же седьмой день марта.
Несколько лет спустя, во дни Константина Великого[86], когда он уже склонялся к христианству, пришел в Херсон епископ Еферий, также посланный патриархом Иерусалимским. Видя, что неверный народ своею лютостью и яростью не допускает распространяться в Херсоне христианству, Еферий отправился в Византию, к царю Константину, и принес жалобу на нечестивый херсонский народ, утесняющий христиан. Царь дал свое разрешение христианам – обитать в Херсоне свободно и беспрепятственно и соборы свои, во славу Божию, творить открыто и невозбранно, всех же препятствующих христианам повелел изгонять из города. С такою царского волею святой Еферий возвратился в Херсон и весьма обрадовал Христово стадо, а неверные опечалились и смутились. Соорудив в городе христианскую церковь и дав всему доброе устройство, епископ снова отправился к царю, чтобы воздать ему благодарность за доброе дело. На возвратном пути он впал в недуг и, доплыв до острова Ааса, воспринял конец своей временной жизни и начало жизни вечной. Верные погребли его и поставили на могиле столп; высокие деревья, выросшие там, издалека указывали могилу святого. Кончина святого Еферия последовала в седьмой день марта, в который мученически скончались и прежние епископы.
Христиане долго оплакивали почившего; потом возвестили царю Константину о кончине епископа своего и просили на его место другого. На место Еферия был прислан блаженный Капитон, епископ Херсонской Церкви, и верные радостно его приняли. Также и неверного народа собралось множество; приступая к новоприбывшему епископу, просили от него чудесного знамения в доказательство правоты его веры, чтобы и им можно было увериться.
– Чудо же, – говорили они, – пусть будет такое: зажечь печь великую огненную и в нее войти епископу христианскому, и если не сгорит и останется жив, то все крестимся».
Святой Капитон, уповая на Бога, согласился на их желание и приказал устроить великую печь. Когда ее сильно разожгли, епископ святой, при общем внимании народа, возложил на себя омофор[87] свой и помолился Богу с умилением, да явит Он силу Свою божественную, как некогда в печи вавилонской[88] ради уверения неверного народа. По продолжительной молитве и после возгласа диакона во всеуслышание: «вонмем!» святитель вошел в печь и стоял в пламени около часа, молясь и держа руки простертыми к небу, и никакого вреда не получил от великого пламени огненного;
потом, набрав горячих углей в фелонь[89] свою, он вышел невредимым к народу. Взирая на это преславное чудо, все прониклись великим удивлением и страхом; ибо видели, что даже одежды святителя не коснулся огонь и что фелонь его, полная горящего уголья, не опаляется.
– Един Бог, – взывал народ громким голосом и как бы едиными устами, – Бог христианский, великий и сильный, сохранивший раба Своего неопаленным в печи!
Тогда весь Херсон и страна та приняли христианскую веру, удостоверившись преславным чудом в истине ее. Об этом чуде было возвещено великому Константину и поведано святым отцам на Первом Вселенском Соборе, в Никее[90], и все, прославляя Бога, дивились великой вере святого Капитона и его ревности по Боге.
Спустя несколько лет святой Капитон отправился на корабле из Херсона в Царьград; поднялась буря, и корабль прибило волнами к устью реки Днепра; там люди неверные и безбожные ограбили корабль и захватили всех бывших на нем, а самого архиерея Божия Капитона потопили в воде.
Он скончался мученически в двадцать первой день декабря, но память его причислена к прежним херсонским святителям, пострадавшим в седьмой день марта. Душа его святая соединена с теми на небесах, и все семь архиереев Божиих, епископов херсонских, как семь главнейших ангелов[91], вместе предстоят Пресвятой Троице, Отцу и Сыну, и Святому Духу, единому Богу, прославляя Его со всеми святыми вовеки. Аминь.
Кондак, глас 2:
Светоносный день наста пастырей, епископствовавших светло в Херсоне: ихже воспеваем праздник, пострадавших за Христовы овцы. Священномученицы, молите пастыреначальника Христа, и нас принести деснаго овец стояния, да вопием вам: радуйтеся, священний отцы, за Христа кровь свою излиявшии.
Память преподобного Емилиана
В Риме жил некий человек, именем Викторин; с юных лет он много грешил, а потом, к старости своей, одумался и, вспоминая грехи свои, трепетал Суда Божия. Придя в один из святых монастырей и упросив игумена принять его, он отказался от всех привязанностей мира сего и стал монахом; всего себя он отдал покорности и послушанию, соблюдая заповедуемое ему и изнуряя тело свое и днем, и ночью. В иноческом образе было наречено ему имя Емилиан. Содержа непрестанно в душе память смертную и всегда готовясь на Страшный Суд Божий и на ответ о грехах своих в день испытания, Емилиан всегда находился под страхом вечных гееннских мук; этим страхом он так изнурил и иссушил тело свое, что вся братия, из любви к Богу в монастыре жившая, дивилась столь великому умерщвлению плоти, смирению и труду. И все старались подражать жизни его и сравниться с подвигами его в послушании, дабы таковым многотрудным покаянием очистить грехи свои; видели, как он каждый день терпит голод, жажду, простирается на земле, мало спит, мучит и сокрушает тело свое – и получали от сего великую пользу.
Монастырь, где подвизался Емилиан, был построен на высокой горе, имевшей на одном из склонов пещеру; и был у блаженного Емилиана обычай тайно от всех, поздно вечером, удаляться из монастыря в эту пещеру и там всю ночь до утрени молиться со слезами.
Прошло много времени; как-то игумен повстречал Емилиана, выходившего из монастыря в поздний ночной час. Не зная, для какого дела выходит этот брат из монастыря, игумен оставил свою келию, пошел за ним тайно и, увидев, что он вошел в пещеру, стал около нее и решил ожидать, пока тот выйдет, дабы узнать от него, зачем входит он в пещеру. Немного времени спустя небесный свет ярче солнечных лучей внезапно озарил ту гору, и игумен увидел преподобного Емилиана стоящим в пещере с простертыми вверх руками и молившимся Богу; и небесный свет сходил на главу блаженного. При виде сего на игумена напали ужас и страх; на обратном пути в монастырь он уже бежал в трепете и едва мог переступать ногами от великого ужаса. Когда он достиг монастырских ворот, то услышал голос с неба, говоривший:
– Емилиан, отпускаются тебе грехи твои.
