Джейсон Берри - Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов
Под «максимальной свободой» здесь следует понимать неограниченную возможность закрывать и продавать. Когда О’Мелли, новый архиепископ, вернулся в Бостон в 2003 году, епископ Леннон получил власть осуществлять «отчуждение собственности».
Никогда раньше в диоцезиях Америки не происходило чего-либо подобного в таких масштабах.
Этот факт произвел большое впечатление на кардинала Содано.
Изъятие
По каноническому праву в случае слияния одного прихода с другим фонды закрываемой церкви переходят вслед за ее прихожанами к новому приходу. Но в случае «изъятия» приход теряет свои здание, землю, вклады в банках, все свои активы, которые переходят к епископу, действующему здесь в качестве банкира. Леннону нужны были приходы с дорогими земельными владениями и излишними фондами ради одной стратегической цели – избавиться от дефицита. Он использовал изъятие с переходом права собственности, в духе лепты Петра. Умершие, на чьи пожертвования строился приход, не должны будут здесь возражать, живые могут что-то сделать лишь в том случае, если они научатся пользоваться уловками канонического права.
Среди закрывающихся приходов была церковь Младенца Иисуса в богатом Бруклине, которая хранила в банке на своих счетах $4 миллиона. В часе езды на восток от Бостона в Скитьюейт стоял обреченный на изъятие приход святой Франчески Кабрини, владевший тридцатью акрами земли на берегу Атлантического океана – просто находка для застройщиков. Приход Девы Марии – Помощницы христианам в Конкорде имел $800 тысяч в банке, а за год до описываемых событий открыл приходской центр стоимостью в $1,3 миллиона[247]. Леннон в своем послании к католикам сообщил, что распоряжение об изъятии отдал О’Мелли, но на самом деле в этом оба епископа действовали в полном согласии друг с другом.
Питер Борре провел разведку и выяснил, что из восьмидесяти трех приходов, упомянутых в списке Леннона, двадцать четыре были надежными в финансовом отношении и обладали активными прихожанами. Не только Борре, с суровым реализмом глядящий на распродажу активов, был оскорблен нечестностью Леннона: поглощай богатых, выжимай соки из бедных, топчи работяг, расположенных посередине, чтобы освободить от долгов канцелярию архидиоцезии. Мэр Томас Менино был также глубоко этим расстроен. «Тут я впервые понял, куда уходят эти деньги, – сказал он журналисту Globe. – Семьи посещали эти церкви многие годы». Разгневанный секретарь штата Массачусетс Уильям Ф. Голвин заметил: «Если эти деньги центр расходует на неведомые цели, это значит, что рядовых прихожан обманули»[248]. Именно это и происходило. Борре пришел к выводу, что около двух десятков приходов действительно следовало бы закрыть. Многие приходы, расположенные посередине между богатыми и бедными, могли бы справиться со своими проблемами при мудром руководстве.
Специалисты по каноническому праву сказали Борре, что прошения в Ватикан следует подавать вскоре после того, как епископ откажет приходу в помиловании. Создав свою неформальную рабочую группу, Борре начал трудиться над прошением.
Отец Боб Боуэрс пережил неприятный момент, когда в церковь прибыла комиссия из архидиоцезии, которая должна была составить опись имущества прихода Св. Екатерины Сиенской. Члены комиссии заглядывали в шкафы, делали снимки, записывали, сколько в приходе столов, стульев и церковных скамеек, сколько священных изображений и других сакральных предметов. В то же время канцелярия сообщила, что архиепископ О’Мелли желает видеть отца Боуэрса.
По пути в канцелярию, расположенную в Брайтоне, Боуэрсу надо было проезжать мимо своего родного Бостонского колледжа, который оставался от него по другую сторону проспекта Коммонвелф. Священнику давал утешение водитель, Питер Борре, оказывавший ему нравственную поддержку в тот момент, когда у Боуэрса отчаянно ныло под ложечкой. Борре не пожелал сидеть в приемной, где священник из канцелярии его оскорбил, и он дожидался Боуэрса на улице.
Отец Боуэрс сел за длинный стол. Архиепископ был неразговорчив.
– У нас проблема, – наконец сказал О’Мелли.
– У нас проблема, архиепископ. Вам надо поехать и встретиться с людьми в приходе.
О’Мелли отказался от этой встречи. У него есть советники, сказал он, которые помогают ему в этот трудный период, и ему нужно следовать их советам.
В кабинете воцарилось молчание, во время которого росла эмоциональная дистанция между прелатом и священником: молчание порождало молчание. «Он ждет от меня послушания, – думал Боуэрс. – Он францисканец. Он привык слушаться старших, это норма жизни в общине. Мы, приходские священники, не столь покладисты. Я противостою несправедливости и хочу убедить его взглянуть на вещи моими глазами».
Двое мужчин молча глядели друг на друга. Боб Боуэрс, обычно полный энтузиазма и огня, сидел молча и неподвижно, как и его архиепископ. Так и закончилась их встреча, а через несколько дней состоялась новая, такая же напряженная и немногословная. О’Мелли хотел, чтобы Боуэрс сдался и попросил о новом назначении, чтобы можно было осуществлять реконфигурацию. Но О’Мелли не мог лишить пастыря прихода, если тот не совершил серьезных нарушений закона церкви. Боуэрс хотел, чтобы жизнь в приходе продолжалась и чтобы о ней говорили в СМИ, тем самым сопротивляясь плану, разработанному Ричардом Ленноном. Из-за этого О’Мелли приходилось с ним встречаться.
Боуэрс понял, что Шон О’Мелли переживает депрессию.
Это заметили и другие священники. Из-за вялой мимики и медленной речи архиепископа люди высказывали предположение, что он принимает антидепрессанты. О’Мелли жил в спартанской обстановке в комнате приходского дома собора Святого Креста. Он был добрым и вежливым, а в то же время сдерживал свои эмоции. Он должен был дать Бостону исцеление, а здесь ему пришлось участвовать в реконфигурации. «Он не может понять, почему один из его священников с ним не соглашается», – думал Боуэрс. Когда он передал О’Мелли отчет о консолидации в Чарльзтауне, который его прихожанин Вэл Малкехи отослал Леннону, архиепископ отказался его изучать.
Он сказал: «Я бы хотел, чтобы вы поступили так, как я вам скажу», – то есть чтобы Боуэрс подал прошение об отставке и получил новое назначение. Но это стало бы смертным приговором для прихода, которому священник отдал все свое сердце. В своем плане Леннон не учел совет исследовательской группы о постепенном слиянии трех приходов в один. Встреча закончилась ничем.
Боуэрс попросил помощи у отца Уильяма Лейхи, иезуита и президента Бостонского колледжа, который заверил его, что отослал отчет архиепископу О’Мелли.
Приход как недвижимость
Священники восьмидесяти с лишним закрывающихся приходов сталкивались с самыми разными проблемами. Некоторые пастыри безлюдных приходов, обремененных невообразимыми долгами, готовы были принять реальность. Однако другие священнослужители, там, где прихожане хотели сохранить приход, переживали трудные дни.
К последним принадлежал отец Стивен Джосома из Дедхема. Он испытывал те же мучения, что и Боуэрс, но решил применить иную тактику. Он родился в 1955 году в семье специалиста из Массачусетского технологического института и в юности летом косил луга вместе со своим дедушкой ирландского происхождения. Старик отсидел срок в тюрьме в Голуэе во время восстания Шин Фейна, а затем в 1920-х отправился в Америку. Джосома знал, что его дед понимал толк в ландшафтах. Каждый вечер старик опускался на колени и молился, и это было «не показное благочестие, но молитва мирного человека, доверяющего Богу», вспоминал о нем Джосома и добавлял: «Это навсегда осталось со мной». Из двадцати юношей, вместе с которыми он поступил в семинарию, только один Джосома стал священником.
В 1997 году в Дорчестере Джосома стал преемником популярного священника, который «половину времени жил в своей частной квартире, в то время как у прихода накапливались миллионные долги». Джосома вместе со своим помощником, вторым священником, «все перевернули в финансовой жизни прихода». Он рассказывает: «Бухгалтер предупредил, что мы должны покрыть дефицит школы за счет средств прихода – сумма составляла $70 тысяч. Мы с этим справились. Затем мы открыли кафетерий, научную лабораторию, библиотеку. Армия детей ходила для нас по домам и продавала оберточную бумагу. Увидев это, люди начали давать деньги по воскресеньям. Мы смогли больше платить учителям. Можно сделать очень многое, если люди тебя поддерживают».
Джосоме понадобилась поддержка прихожан, когда он вступил в борьбу с агентами по недвижимости, которые старались выселить черных из Дорчестера, отказывая им в ипотеке. Эта война была таким сильным переживанием, что он на год оставил свое служение и жил вместе с родными. В 2001 году кардинал Лоу попросил его стать настоятелем прихода Св. Сусанны в Дедхеме, где большинство составляли белые, куда ходило несколько филиппинских семей и где царила солидарность. Дедхем расположен на острове на реке Чарльз, в этом городке насчитывается двадцать четыре тысячи обитателей.
