Кэтрин Лири Олсдорф - Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле
Позвольте мне привести простой пример. В большинстве историй о кризисах наше современное мировоззрение с его верой в причинно-следственные связи очень быстро находит, кого или что следует винить. После урагана Катрина в Новом Орлеане какой-то ограниченный период все СМИ только передавали важнейшие новости о катастрофе. Но очень скоро появилась история о виноватых: это были строители защитной стены в море или федеральное правительство с его слишком медленными реакциями. Разумеется, недостатки планировки города или нерасторопные правительственные службы – темы, достойные упоминания, однако обвинять в катастрофе какую-то часть творения отражает человеческий импульс, но не импульс Евангелия. Благая весть говорит нам, что грехопадение повлекло за собой порчу природы и людей. Реальная история Евангелия – это свидетельство об искуплении и обновлении. Истории о самопожертвовании и упорстве лучше соответствуют кульминации благой вести, чем истории о халатности.
Евангелие и высшее образование
Замечательная книга Эндрю Дельбанко «Колледж: каким он был, каков есть и каким должен стать» показывает, как изменение доминирующего мировоззрения нашей культуры влечет за собой кризисы в сфере высшего образования. Он отмечает, что старинные мировоззрения (как христианское, так и греко-римское) содержали принцип о том, что важную мудрость новое поколение может заново открыть для себя через внимательное изучение относительно древних текстов о том, как хорошо жить в мире. Сегодня мы находимся под сильным влиянием мировоззрения эпохи Просвещения, согласно которому истину в наивысшем смысле представляют собой только эмпирические и научные знания. «Такой подход к оценке достоинства знания… ставит под вопрос значение гуманитарных наук – хотя бы потому, что гуманитарии стремятся защитить истину с помощью формулировок, а не «подновляют» истину, отбрасывая старое ради нового»[158]. К. С.Льюис говорил о том же самом такими словами:
Для мудрецов прошлого кардинальной проблемой было то, как привести душу в соответствие с реальностью, и решение они искали в познании, самодисциплине и добродетели. Для… прикладных наук… проблема состоит в том, как подчинить реальность человеческим желаниям, И решение здесь ищут в технике[159].
Дельбанко показывает, как такое изменение мировоззрения оказало прямое негативное воздействие на изучение гуманитарных наук на Западе, которые, как он считает, крайне важны для воспитания людей, способных стать «мыслящими гражданами». В другом месте книги он высказывает глубокое сожаление о том, что колледж становится все недоступнее для бедных. Интенсивное соревнование за сравнительно малое количество мест в великих университетах Америки означает, что туда попадают лишь хорошо подготовленные, занимавшиеся с учителями, получившие нужные консультации и не стесненные в финансах абитуриенты. Учащиеся же из бедных сообществ не могут получить такой поддержки. Самое хорошее образование позволяет элите просто сохранить свое место, оставив все остальное население позади. И эта тенденция усиливается. Не только все меньше студентов поступает в элитные учебные заведения, но и расширяется пропасть между важнейшими академическими институтами и представителями большей части среднего класса, которые считают, что эти институты пропитаны гордыней и утратили контакт с ценностями и переживаниями обычных людей. За всеми этими тенденциями стоит современная идея меритократии – веры в то, что учащиеся лучших учебных заведений заслужили свои места тем, что они самые лучшие и самые умные. В колонке комментатора в газете New York Times в заметке «Надменное образование?» Дельбанко указывает на то, что в какой-то мере это обвинение справедливо – когда человек оказывается студентом в самом престижном университете, ему дают понять, что другие, не попавшие сюда, стоят ниже него, что порождает «надменность и самодовольство».
Любопытно, что, как отметил этот профессор Колумбийского университета, первоначально основателями университетов «Лиги плюща» были «строгие протестанты», которые верили, что «знаком спасения было не чувство своей особой ценности, но смиренное сознание приниженного положения в очах Божьих…
Христианское мировоззрение содержит такой ресурс, который не дает успешным и богатым слишком гордиться собой
Тем, кто угоден Богу, он дает благодать не за их достоинства, но по незаслуженной милости Божьей»[160]. Сам Дельбанко не христианин, и он надеется, что наша секулярная культура найдет какой-то базис, который научит нашу элиту смирению, но он ясно понимает, что христианское мировоззрение содержит такой ресурс, который не дает успешным и богатым слишком гордиться собой, что сильно поддерживает сплоченность общества. Но сегодня христианская идея – что хорошей жизни не заслуживает ни один человек, что все богатство, таланты и власть есть только лишь дар Божий – в целом утрачена в нашей культуре, а «темная сторона меритократии» сегодня порождает невиданное раньше неравенство. Все это должно стать предметом размышлений для христиан, работающих в сфере образования, а также тех, кто имеет дело с идеями. Возможно, в ближайшие десятилетия именно католические и протестантские колледжи будут сохранять гуманитарные науки и способствовать их возрождению, как в Средние века монастыри хранили и переписывали произведения античной литературы. Христианин, работающий в образовании, должен под действием Евангелия находить пути сопротивляться мощнейшему экономическому давлению, которое сегодня и портит качество образования, и делает его менее доступным.
Евангелие и искусства
В мире искусства, несомненно, также существуют свои идолы. Как и в других сферах, некоторые люди искусства видят наивысшую ценность в деньгах и работают соответственно этому. И, как правило, те, кто работает на толпу, если можно так сказать, производят нечто сентиментальное и приторное либо стараются вызвать шок, неадекватно используют темы секса и насилия. Многие люди искусства презирают коллег, которые озабочены только доходами, вместо этого они видят в самовыражении, оригинальности и свободе высшие ценности, которые определяют их работу. Но за их самоуверенностью стоит тот факт, что они выражают определенные мировоззрения, каждое со своим набором демонов, идолов, героев, доктрин и идей об искуплении[161]. Чаще творцы, презирающие публику, создают искусство, то есть то, в чем есть красота и надежда.
Не существует класса или группы людей, виновных в положении вещей в мире, за это отвечаем мы все
Как действует христианство в сфере искусств? Конечно, этому вопросу можно было бы посвятить отдельную книгу. Но если сказать кратко, мировоззрение Евангелия снабжает человека искусства, как и журналиста, уникальным сочетанием оптимизма и реализма по отношению к жизни. В целом Евангелие куда пессимистичнее относится к человеческой природе, чем практически любое другое мировоззрение. Не существует класса или группы людей, виновных в положении вещей в мире, за это отвечаем мы все. Каждый из нас способен совершить наихудшее зло, и мы нисколько не в силах изменить себя или даже просто увидеть себя в истинном свете, если в этом нам не поможет Бог. И тем не менее через спасение Божье во Христе Евангелие позволяет нам испытывать глубокий оптимизм, причем не только относительно неба, но и по поводу полностью обновленного материального творения. Так что творческий человек, сформировавшийся под воздействием благой вести, не может погрузиться ни в сентиментальность, ни в горечь безнадежности.
Так, например, идея кинофильма «Трудности перевода» предполагает, что жизнь в итоге бессмысленна, но говорит, что некое незначительное утешение здесь дает дружба; фильм «Бейб», рассказывающий о том, что даже свинья может стать овчаркой, если отбросит традицию и сильно постарается, может нас вдохновить. Я думаю, христианин может оценить и ту, и другую истории, коль скоро они умело рассказаны, потому что с точки зрения Евангелия и в наивности, и в цинизме есть доля правды. Жизнь в падшем мире действительно в значительной степени лишена смысла, наши стремления постоянно никуда не приводят, а иногда достойных людей угнетают и осуждают. Однако же существует Бог, который в итоге одержит победу над злом. Проблема обеих историй, с христианской точки зрения, состоит в том, что они во всем обвиняют что-то, но не грех, и ищут спасение в чем-то, но не в Боге, а потому в итоге дают слишком упрощенную картину. Богатство мировоззрения Евангелия состоит в том, что оно включает догадки и самых мрачных, и самых оптимистичных мировоззрений и строит из них более широкую картину, где ни одна из тенденций не заслоняет целого. Христианин, занимающийся искусством, имеет доступ к более широкой и более уравновешенной картине мира, и именно поэтому на протяжении многих веков эта картина способствовала рождению столь великих произведений искусства.
