Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.1
Чистота природная, о которой говорит Господь в Евангелии (Мф.19), как о «чистоте скопцов, которые из чрева матери родились так, хоть и является даром Божиим, все же малоценна, малозначуща в очах Божиих»[92]. Она есть качество пассивное. Но «есть скопцы, — продолжает Христос, — которые сделали сами себя скопцами для Царствия Небесного». И чтобы никто не подумал, что Господь проповедует здесь просто физическое самооскопление, Он прибавляет: «Кто может вместить, да вместит». Здесь говорится о чистоте, достигаемой свободою человека в процессе его становления, борьбы с собой. Это активная чистота души и духа есть уже великая добродетель, есть такое качество, на которое взирает Бог. Духовная чистота есть, прежде всего, свобода от всего, что оскорбляет благодать Божию и богоподобие человека, свобода от всякой внутренней скверны, исходящей из сердца, откуда «исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15, 18–20), свобода от всех страстных влечений души.
Святитель Филарет Московский говорит нам о Деве Марии примерно такие слова: «Посвященная Богу в невинном Своем детстве, чтобы пребывать неизменно чистою, Она стала первым основанием несокрушимым ангельской на земле жизни. Всякий брак рождает только человека и лишь одна чистая девственность была достойна родить Богочеловека» (по памяти).
Всем, а особенно пастырям душ, указывается здесь направление пути для стяжания чистоты сердца. Если тленным людям невозможно достичь высоты и чистоты Девы Нетленной, то ангелоподобная чистота не закрыта от их воли к очищению себя, да узрят Бога (Заповеди блаженства). Здесь смысл монашеского подвига девства. Кому же из пастырей женатых девство закрыто, остается иной подвиг — целомудрия в самом браке. Оно вполне в нем достижимо, если пастырь видит в браке прежде всего таинственную сторону и его великую тайну — союза Христа и Церкви (Апостол Павел) и лишь после этого рассматривает брак, как повеление деторождения.
Есть священнические семьи, где муж и жена, хотя и не гнушаются друг другом (что было бы просто охулением таинства брака!) и рождали детей, но преуспели в совершенном устранении животно-похотного влечения. «Просвети … тело мое Твоею страстию бесстрастною» (Вечернее правило). Это вершина земного брака, который и на небесах не расторгается, но в Царствии Божием, как свидетельствует Сам Спаситель, где люди «не женятся и не посягают», пребывая в чистоте духовного их союза. Там нет и самой греховной плоти. Греховность не может побеждаться еще и в нашей жизни бдительным, неустанным наблюдением над проявлениями животной жизни нашей природы, контролем над словами и встречами нашими, над чтением газет и книг. Этот контроль нашей совести, по природе чистой и стыдливой, облегчается тем, что мы навыкаем избегать праздности и время наше заполнять, по возможности, всем тем материалом жизни и мысли, который выводит нас из затхлого круга повседневных, ничтожных и оскверняющих наклонностей.
Чистота пастырской души пленительна. Миряне чувствуют её, стихает пред ней празднословие, срамословие, смехотворство, лживость. Она вызывает заслуженное восхищение и у не церковных людей, которые просто недоумевают пред сиянием пастырской чистоты. Она приводит в восторг небожителей, которые радуются и дивятся этой чистоте.
Но, с другой стороны, что не чище душой живет юный пастырь, усиленнее неистовствует на него злобный дух. Не имея успеха над самим пастырем, он вооружается против него в лице самых близких людей. Не успевая в этом, он усложняет обстоятельства жизни, «раздувает» семейные и церковные неприятности, обостряет административные отношения и прочее. Словом, диавол беснуется, видя чистоту пастыря, и делает все возможное, чтобы «запачкать» его. Блажен тот священник, который до победного конца сохранит себя в чистоте жизни. Он будет победителем бесовских полчищ и непременно увенчается сугубым неувядаемым венцом вечной славы.
Чтобы юный пастырь был примером для других в слове, житии, любви, духе, вере, чистоте, ему в помощь дается особая благодатная сила.
Дар хиротонии
Юный пастырь имеет великую силу: благодать хиротонии. Лишь бы он не растерял, не развеял, не попрал эту силу. Священник-носитель благодати — может возгревать в своем сердце этот дар, и он будет для него как бы тем палящим огнем, который заставит пастыря всегда живо чувствовать в себе силу, врачующую его духовные немощи и восполняющую слабость его личных сил, благодаря чему он находит в себе силы идти по пути долга священнослужения даже в самые критические моменты жизни Церкви, не воздыхая и боясь, но радуясь.
Наоборот, постепенное погашение дара священства будет ни чем иным, как разладом внутреннего существа пастыря с его долгом, тем разладом, который может привести пастыря к смерти духовной и к разрыву с Матерью-Церковью. Отсюда ободряюще и предостерегающе звучат слова апостола: «Не неради о пребывающем в тебе «даровании», то есть, о дарах Святого Духа, преподанных для пастырского служения. «Не нерадеть» это значит постоянно возгревать эти дары. Так и говорит апостол: «Возгревай дар Божий, данный через рукоположение» (2 Тим. 2,6).
Как возгревать? Святой Апостол указывает целую методику работы пастыря над самим собой. «Вникаяй в себя и в учение, занимайся сим постоянно», — говорит он, указывая, что самонаблюдение (наблюдение над своей духовной жизнью) и изучение Слова Божия необходимы на пастырском пути.
Добрая, благочестивая жизнь — основа пастырства. Поэтому Апостол далее призывает «упражняться в благочестии» (1 Тим. 4,7) и «держаться образца здравого учения». Последнее особенно необходимо, чтобы «противящихся обличать» (Тит. 1, 9), «заграждать уста» обманщиков и пустословов (1,10).
Все, что пастырь получил путем предания, должен хранить, как зеницу ока. «О Тимофей! Храни преданное тебе». Не только хранить для себя, но и передавать «верным людям, которые были бы способны и других научить».
Призывая Тимофея быть «бдительным ко всем, переносить скорби, страдания, как добрый воин Иисуса Христа», Апостол дает ему отеческий совет. «Старайся представить себя Богу достойным делателем, неукоризненным, верно преподающим слово истины» (2 Тим. 2,15).
Замечательны по этому поводу наставления святейшего патриарха Московского Алексия, выраженные им при вручении архипастырского жезла епископу Кассиану Угличскому в Троице-Сергиевой Лавре 26 марта 1961 года.
«… Никогда не забывай возгревать дар Божий, живущий в тебе (2 Тим. 1,6) усиленной молитвой, особенно при совершении Божественных служб и в келии, неустанным поучением себя в чтении Слова Божия и писаний богодухновенных отцов и благочестивых учителей Церкви»[93].
Таким образом, святейший патриарх указывает в основном три пути к возгреванию дара Божия: а) молитву богослужебную и келейную, б) чтение Слова Божия и в) чтение творений святых отцов и учителей Церкви.
5. Характерные черты образов святых Апостолов
а) Апостол Петр
Святой Апостол Петр — один из первозванных Апостолов. Уже не молодым он вошел в состав учеников Спасителя, будучи возрастом, по-видимому, самым старшим из них. Однако, по пламенности своей веры, по живости и активности духа он был едва ли не самым молодым из них. В его характере не было лукавства, двуличия. Общение с природой и простыми нехитростными людьми сделало его натуру прямой, цельной, непосредственной. Его суждения соответствовали его жизненному опыту и пылкости его характера. По темпераменту его натура представляла сангвиника. Каждое из жизненных впечатлений он всегда готов был претворить в дело. Отсюда и поведение его определялось и жизненным опытом и живостью характера.
Иисуса Христа он сразу же воспринял пылко, целостно и безраздельно. Учение Христа, преподанное в жизненной правде и простоте и особенно чудеса Его пленили Петра и покорили вере в Божественную силу Учителя. Он первым из Апостолов исповедует веру во Христа как Сына Божия. Он пламенно показывает веру в Его чудодейственную силу, когда, оставив лодку, движется по водам навстречу Спасителю.
Христос Спаситель высоко ценил эти качества Апостола Петра и ввел его в состав трех избранных учеников. Они были с Ним в особые моменты Его жизни (Преображение, Гефсимания и пр.(. Правда, тяжелым моментом в жизни Петра было его троекратное отречение от Христа, но оно было искуплено слезами покаяния всей последующей жизни[94]. В этом отречении сказалось не вероломство натуры Петра, а лишь слабость и неустойчивость его человеческой воли, готовой и защищать Учителя (в Гефсиманийском саду), и одновременно отречься от Него. Вот почему Спаситель восстанавливает его в апостольском достоинстве тоже троекратным «любиши ли Мя… и паси овцы Моя» (Ин. 21,17).
