Святитель Димитрий Ростовский - Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том VI. Июнь
Он спросил меня, чем книга его причинила мне вред, а не пользу. И я рассказал ему о бывшем мне видении. Тогда он, исполнившись божественной ревности, вырезал из книги два слова Нестория и сжег их в огне, со словами: «Пускай не остается в моей келии враг Владычицы нашей – Богородицы и Приснодевы Марии».
Не следует также умолчать и о том, как святитель Христов Кирилл – этот великий угодник Божий, при столь великой своей святости, тем не менее имел нечто зазорное в себе и противное благочестию, – дабы видеть чудесное его исправление. Он без причины гневался на Иоанна Златоустого[272] – святой на святого. Это не должно нас удивлять, потому что совершенство свойственно лишь одному Богу; из людей же никто не может быть совершенным сам по себе, если только он не примет от полноты Христовой[273]; потому-то и святые, как люди, причастны человеческим слабостям. Такая слабость была и у святого Кирилла, именно в его отношениях к Иоанну Златоусту: он гневался на святого мужа не только при жизни последнего, но даже и после кончины его и не хотел поминать его во святых. Такой гнев Кирилла происходил не от злобы, но от неведения. Он, с одной стороны, от своего дяди, патриарха Феофила, с другой, от других, питавших вражду к Златоусту, слышал много несправедливых клевет против сего вселенского светильника и, по своему незлобию, придавал веру лжи, как истине. Ибо написано: «Глупый верит всякому слову» (Притч. 14:15). Константинопольский патриарх Аттик, живший раньше Нестория, в своих посланиях убеждал его вписать имя святого Иоанна Златоустого в церковные диптихи[274], то есть – в книги с именами святых. Сам Аттик раньше также был одним из врагов Иоанна Златоуста, но потом, сознав невинность сего святого мужа и вместе с тем свой грех против него, раскаялся. Вступив на патриарший константинопольский престол после Арсакия, он вписал в диптихи и Златоуста и, пока был жив, увещевал святого Кирилла письмами, в которых просил его поступить так же. Но последний не слушал его, не желая ниспровергнуть значение бывшего ранее Собора против Иоанна, который был созван Феофилом[275].
Точно так же и святой Исидор Пелусиот[276], – родственник Кирилла, муж преклонных лет, – видя негодования многих на святого Кирилла за то, что он исключает Златоуста из числа святых, с дерзновением писал ему, увещевая рассмотреть беспристрастно обстоятельства осуждения Иоанна Златоуста.
«Пристрастие недальновидно, а ненависть вовсе ничего не видит, – так писал Пелусиот в одном из своих посланий к святому Кириллу. – Посему, если желательно тебе быть чистым от того и другого недостатка, не произноси необдуманных приговоров, но подвергай деяния справедливому суду; потому что и Бог, Который знает все прежде, нежели придет исполнение, человеколюбиво благоволил снизойти с небес и видеть вопль Содомский (Быт. 18:20), научая нас делать все по точном исследовании. Ибо многие, бывшие с тобою на соборе Ефесском, в посмеяние говорят, будто ты удовлетворяешь собственной вражде, а не того православно ищешь, что требовалось бы для Иисуса Христа. Феофилов он племянник, говорят о тебе, и его держится духа. Как Феофил явно излил неистовство свое на богоносного и боголюбивого Иоанна, так и этому желательно похвалиться, хотя в положении подсудимого произошла большая перемена, ибо Иоанн уже претерпел изгнание и теперь не находится в живых».
В другом послании святой Исидор Пелусиот так писал Кириллу:
«Устрашают меня примеры из Божественного Писания и вынуждают писать, о чем должно. Ибо, если я – отец, как говоришь сам ты, то боюсь осуждения, какому подпал Илий за то, что не уцеломудрил согрешивших сыновей[277]; а если, как вернее знаю, я – сын перед тобою, носящий на себе образ великого оного Марка[278], – то страшит меня наказание, какому подвергся Ионафан за то, что не остановил отца, искавшего волшебницы[279]. Ибо поелику мог остановить, то умер на сражении прежде согрешившего. Посему, чтобы и мне не быть осужденным, и тебя не осудил Бог, прекрати распри, и того мщения за собственное оскорбление, какое следовало бы воздать смертным, не переноси в живую Церковь; под предлогом благочестия не производи в ней вечного раздора»[280].
И еще, в ином месте, святой так писал Кириллу:
«Ты спрашиваешь меня об обстоятельствах изгнания святого мужа Иоанна: но я не буду подробно писать о том, дабы мне не показаться человеком, обличающим и осуждающим других, ибо многочисленные несправедливости людей ко святому превзошли всякую меру. Я в кратких чертах припомню тебе жестоковыйный нрав Египта, который вблизи тебя[281]: он отрекся от Моисея, предался фараону, изъязвил ранами смиренных, озлобил тружеников, устроил города и не заплатил платы работникам[282]. Упражняясь в таких-то деяниях, он произвел на свет беззаконного Феофила, почитающего золото за Бога[283]; со своими единомышленниками он восстал на святого Иоанна – боголюбивого и проповедовавшего о Боге мужа. Несмотря на это, дом Давидов утверждается и умножается, а Саулов, как ты видишь, изнемогает»[284].
Таковы-то были писания святого Исидора Пелусиота к святому Кириллу. Они возымели на последнего такое действие, что тот, прочитав их, стал сознавать свой грех. В особенности же он сознал его и совершенно раскаялся тогда, когда был устрашен следующим видением. Ему представилось, что он находится на некотором весьма прекрасном и исполненном неизъяснимого веселья месте. Здесь он увидел чудесных мужей – Авраама, Исаака и Иакова и других святых, как ветхозаветных, так и новозаветных. Вместе с тем он видел там весьма обширный и светлый храм, красоту которого не в состоянии изобразить человеческий язык, и слышал в нем пение сладкозвучных голосов. Войдя в сей храм и изумляясь его красоте и великолепию, Кирилл узрел в нем в сиянии славы Пречистую Владычицу Богородицу, окруженную множеством ангелов. Среди стоявших вокруг Богоматери находился на почетном месте и святой Иоанн Златоуст, сиявший, подобно ангелу Божию, чудесным светом и державший в руке книгу своих сочинений; множество дивных мужей окружало его, подобно слугам. Все они были вооружены, как бы приготовившись к наступлению. И вот, когда Кирилл хотел припасть к ногам Богородицы, чтобы поклониться Ей, то святой Иоанн с находившимися при нем оруженосцами немедленно устремились на него, запрещая ему приближаться к Пречистой Матери Божией и прогоняя его из чудесного храма. Кирилл, видя негодующего против него Иоанна и себя, выгоняемого из храма, пришел в трепет. Но вдруг он услыхал Пречистую Деву Богородицу, обратившуюся к Иоанну с ходатайством, чтобы он простил Кирилла и не изгонял его из храма, так как он согрешил перед ним не по злобе, а по неведению. Но Иоанн как бы не желал простить Кирилла. Тогда Пресвятая Богородица сказала: «Прости его для Меня, ибо он много потрудился для Моей чести, – прославил Меня среди людей и наименовал Богородицею».
Когда Пречистая Богородица изрекала эти слова, Иоанн немедленно смиловался и отвечал Богородице:
– По твоему, Владычица, ходатайству я прощаю его.
Затем, дружелюбно подойдя к Кириллу, он обнял и облобызал его, и, таким образом, они примирились друг с другом в видении.
После этого видения святой Кирилл стал часто каяться и осуждать себя за то, что до того времени напрасно держал гнев против такого угодника Божия. Потом, собрав всех египетских епископов, он совершил торжественное празднование в честь святого Иоанна Златоуста и записал последнего в церковных книгах в сонме великих святых. Таким-то образом снято было пятно, лежавшее на святом муже Кирилле, который враждовал против святого Иоанна, причем вражду между Своими рабами рассеяла Сама Пречистая Богородица. С того времени, пока был жив святой Кирилл, он ублажал святого Иоанна Златоуста похвальными речами.
Остальное время своей жизни святой Кирилл прожил среди великих подвигов, заботясь не только о своем спасении, но и о спасении других и наставляя многих на путь праведный. Рассказывают о таком случае из жизни святого угодника Божия Кирилла. В Нижнем Египте проживал тогда некий старец, известный своей святой жизнью. Несмотря на это, он, как человек необразованный и простой, придерживался одного неправильного мнения; именно, по своему невежеству, старец утверждал, что Мелхиседек есть Сын Божий[285]. О таком мудровании его сообщено было святейшему Кириллу, и последний пригласил к себе того старца. Зная, что старец творит чудеса и так угоден Богу, что Бог исполняет всякую просьбу его, – и что о Мелхиседеке тот мыслит неправильно лишь по своей простоте, – патриарх употребил такую мудрость, чтобы наставить его на путь истинный. Кротко обратившись к старцу, он сказал:
– Авва, умоляю тебя помочь мне разрешить одно недоумение: с одной стороны, рассудок приводит меня к тому заключению, что Мелхиседек есть Сын Божий, а с другой стороны, что-то говорит мне, что это несправедливо и что он обыкновенный человек и архиерей Божий. И вот, я нахожусь в сомнении и недоумении, не зная, к чему прийти. Поэтому я нарочно призвал тебя, дабы ты помолился относительно сего Богу, прося Его открыть тебе о том. И что откроет тебе Бог, не откажись сообщить мне.
