Мать - Мать. Вопросы и ответы 1954 г.
Тело в своем естественном состоянии любит равновесие, любит гармонию – это другие части существа всё портят.
Мать, а как предотвратить вмешательство ума?
Прежде всего нужно этого хотеть. Когда является ум со всеми своими предложениями, внушениями, побуждениями, с ним нужно поступать точно так же, как с людьми, которые сильно шумят, – вы говорите им: «Тише, замолчите, замолчите!» Нужно успокоить, утихомирить ум, заставить его замолчать.
Первое, что необходимо, – это не слушать ум. Большую часть времени человек прислушивается к своим мыслям, вдумывается, пытается понять, и, естественно, этот идиот решает, что вам чрезвычайно интересны его мысли – и развивает бурную деятельность. Не надо его слушать, не надо обращать на него внимание. Если он слишком досаждает, нужно сказать ему: «Успокойся! Угомонись, замолчи!» Но при этом, разумеется, и самим не надо сильно шуметь. Не стоит уподобляться людям, которые принимаются кричать: «Замолчите!» – и сами поднимают при этом гораздо больше шума!
На этом магнитофонная лента заканчивается.
(Ученику) Не ставь новую – беседа окончена. Судьба!
Что ж, до свидания, доброй ночи!
26 мая 1954
Беседа по работе Шри Ауробиндо «Начала Йоги», глава VIII, «Раскрытие психического».
Милая Мать, когда мы видим тебя во сне, всегда ли это символические сны?
Нет, необязательно. Это может быть реальное событие. Только видите вы его не на физическом плане, а на тонком физическом либо на витальном или же на ментальном плане. Вы воспринимаете какую-то часть меня. Например, я посылаю какому-то человеку силу, мысль, движение или действие, и в его сознании предстаёт мой образ, его ментальное сознание представляет это как мой образ. И он видит это. Это реальное событие: я посылаю что-то, и человек это видит. Только это не вся я целиком (здесь в большинстве случаев возникают неверные толкования), а какая-то часть меня.
Но это всегда имеет какое-то значение, верно, Мать?
Безусловно, это имеет значение. А в большинстве случаев это имеет и вполне определённую цель: я хочу что-то сделать, либо что-то кому-то сказать, либо что-то изменить в данном человеке, дать ему необходимое знание или предостеречь – сказать, чтобы он был начеку, не терял бдительности. Иногда я прихожу, чтобы ответить на вопрос.
Символические сны… Символические сны, как правило, очень связны, их запоминаешь целиком, в мельчайших подробностях. Они живее, реальнее, ярче обычной жизни и довольно редки. Когда вспоминаешь символический сон, помнишь всё, все подробности, и кажется, что это время было прожито жизнью, которая намного ярче, намного подлиннее физической жизни. И это оставляет очень глубокий след. Но снятся такие сны нечасто – как правило, только когда возникает острая необходимость. Кто-нибудь может рассказать такой сон? Это было бы интересно. Я могла бы пояснить вам на примере. Если вы мне расскажете сон, я могла бы объяснить его значение.
Милая Мать, мне снился сон…
Тебе? Расскажи, что за сон.
Ты давала благословения. Я подошёл к тебе, ты обняла меня и очень долго держала в своих объятьях.
А дальше? Это всё?
Ты мне что-то сказала, но…
Но ты не запомнил, что!
Нет.
(Другой ученик) Мать, иногда я вижу во сне, как ты плачешь.
Что? Я плачу?
Ты плачешь.
Я плачу? (Смеется)
Да.
Так-так!.. Это бывает, когда тебе самому грустно, да?
Наверное!
Это очень символично. Это означает… Нет, об этом я скажу тебе лично. Но как правило, это означает, что всякий раз, когда вы чувствуете себя несчастными, ваше страдание добавляется к совокупным страданиям Божественного.
Божественное совершает свою работу в материи в состоянии глубокого сострадания, которое передаётся в материи психической болью – той самой, о которой говорится в статье, мы сегодня это читали[10]. Это другая сторона того же самого: это то же сострадание, только обращённое вот так. (Мать соединяет ладони, а затем раскрывает их в жесте подношения)
Так вот, состояние Божественного сострадания отражается в психическом сознании как боль, только это не эгоистическая боль – это проявление отождествления со вселенской болью. В «Молитвах и медитациях», в одной из последних [12 июля 1918], я подробно описываю свой опыт и пишу, что это были самые счастливые слёзы в моей жизни – потому что они пролиты не по себе, понимаете? И здесь речь идёт о том же. Людские страдания всегда бывают вызваны эгоистическими, человеческими причинами. Даже когда, например (как я уже неоднократно объясняла), люди теряют кого-то из своих близких, любимых и страдают из-за этого, то оплакивают они не человека и не изменение его состояния – в девяноста девяти процентах случаев и даже больше они не знают, в каком состоянии человек теперь находится, они не могут даже узнать, счастлив он теперь или несчастен, страдает или пребывает в мире и покое. Их мучает чувство разлуки: им было хорошо, когда этот человек был рядом, но его больше нет – он ушёл. Так что человеческая боль всегда проистекает от замыкания на самом себе, в той или иной мере осознаваемого, в той или иной мере… как бы это сказать… признаваемого, но причина всегда в этом. Даже когда человек оплакивает несчастье другого, это не чистое сострадание – к нему всегда примешиваются эгоистические чувства. Но как только к переживанию боли подключается психическое существо, появляется элемент «обращённого» сострадания (именно это я только что постаралась вам объяснить). И если отделить одно от другого, сосредоточиться на психическом чувстве, выйти из эго и соединиться с этим обращённым состраданием, можно соприкоснуться с великим вселенским Состраданием – огромным, необъятным, спокойным, мощным, глубоким, несущим совершенный мир и бесконечную нежность. Вот что я имею в виду, говоря о том, что если пройти глубже в боль, дойти до самого её истока, выйти из той части существа, которая испытывает эгоистические, личные чувства, пройти ещё дальше, то можно открыть дверь великого откровения. Речь не о том, чтобы искать боль ради боли, но когда она уже есть, когда вы испытываете её, то неизменно, если вам удаётся преодолеть эгоизм этой боли – прежде всего заметить, какая часть существа эгоистична и заставляет вас страдать, в чём эгоистическая причина вашего страдания, а затем оставить это и пройти глубже, к вещам вселенским, основополагающим, – вы входите в бесконечное Сострадание, и там уже поистине открывается дверь психического. Так что, когда вы увидите, как я проливаю слёзы, если вы постараетесь в тот момент полностью слиться с этим состоянием, войти в эти слёзы, раствориться в них, то дверь может открыться. И тогда можно получить весь опыт целиком – переживание само по себе уникальное, оставляющее очень глубокий след в сознании. Оно, как правило, никогда не забывается. Даже если внутренняя дверь опять закрывается, даже если человек возвращается в своё обычное состояние, это переживание остаётся в глубине и к нему можно вернуться, если глубоко сосредоточиться. И тогда вновь погружаешься в этот океан бесконечной нежности, величайшего мира и покоя – в то, что всё понимает (но не умом), всему сострадает, всё обнимает и всё исцеляет.
Разумеется, и здесь справедливо то же самое правило: нужно искренне хотеть исцелиться, иначе ничего не выйдет. Если вы стремитесь к переживанию только ради самого переживания, а, получив его, возвращаетесь в своё прежнее состояние, ничего не произойдёт. Но если вы искренне хотите исцелиться, если у вас есть подлинное стремление преодолеть препятствия, подняться – подняться над собой, избавиться от всего того, что тянет вас назад, разорвать ограничения, очиститься от всего, что преграждает путь, если у вас действительно есть сильная воля не повторять прошлые ошибки, вырваться из тьмы и неведения, подняться к свету, отбросив всё слишком человеческое, слишком мелочное, слишком невежественное, то происходит действие, и действие мощное. Иногда оно бывает решительным и бесповоротным. Однако при этом ни одна часть существа не должна цепляться за старое, держать рот на замке и прятаться, чтобы потом высунуть нос и сказать: «Да, да, переживание – это хорошо, но теперь моя очередь!» В таких случаях я ни за что не поручусь – могут возникнуть нежелательные последствия. Вот почему я всегда возвращаюсь к одному и тому же, всегда повторяю одно и то же: нужна настоящая, подлинная искренность.
Нужно быть готовым вырвать с корнем то, что изо всех сил цепляется за старое, так чтобы от него не осталось и следа. Иначе человек повторяет иногда одну и ту же ошибку снова и снова до тех пор, пока не начинает страдать от этого так сильно, что он вынужден становиться абсолютно искренним. Не следует прибегать к этому средству, в нём нет ничего хорошего – оно разрушительно: напрасно тратится огромное количество энергии, распространяются ненужные вибрации. Но если по-другому не получается, то именно через сильное страдание человек может обрести волю к совершенной искренности.
