Бенгт Хеггланд - История теологии

Из этого следует, что между «civitas Dei» и «civitas terrena» су-

ществует такое же соотношение, как между «caritas» и «cupiditas».

«Cupiditas» есть нечто злое, поскольку обозначает любовь, которая

направлена лишь на мир, но забывает Бога. Но это не значит, что

вся любовь к временным вещам должна быть отвергнута. Ее

следует просто подчинить высшей любви и использовать преходя-

щее как средство для достижения чего-то высшего. Таким же об-

разом, земное государство само по себе не является злом, но ста-

новится таковым, если превращается в самоцель, если становится

единственным сообществом для людей и если оно направлено лишь

на земные преимущества. Если же, напротив, государством правят

христианские законы и оно подчинено общению святых как своей

высшей цели, для которой оно само является средством,

государство выполняет свое установленное Богом предназначение.

Оно занимает то место, которое предназначено для него и поддер-

живает порядок, полезный как для земных целей, так и для роста и

укрепления града Божия.

Таким образом, «civitas Dei» — не то же самое, что внешняя

церковь, хотя Августин и не противопоставляет их друг другу. Это

духовное сообщество тех, кто верует во Христа и исполнился Его

Духа, тех, кто живет в любви к Богу. Град Божий обозначает

владычество Христа на земле, является сообществом людей,

через которых Христос ведет Свое царство к победе. Это

невидимое духовное сообщество, но в то же время оно имеет

конкретное выражение, «socialis vita sanctorum».63 «Civitas Dei»

можно также срав-

63 «Совместная жизнь святых». — Прим. перев.

105

нить с царством Божиим в той мере, в какой оно осуществляется

на земле. Но однажды оно перейдет в вечное царство Божие, ко-

торое находится за пределами времени и приводит общение святых

к совершенству.

Что касается отношений между градом Божиим и градом зем-

ным, Августин утверждает, что град земной должен быть подчи-

нен граду Божию. Это обусловлено общими предпосылками. Пер-

вый имеет лишь земные цели. Он существует ради внешнего

порядка. Тем самым его цель должна заключаться в том, чтобы

содействовать сообществу, состоящему из избранных и святых Бо-

жиих. Цель всего человечества — царство Божие. Этой цели дол-

жен, в сущности, служить и град земной, если он является ис-

тинным христианским государством. Эта идея не означает сама по

себе, что государство должно быть подчинено церкви, то есть

внешней церковной организации, ибо Августин говорит о самих

сообществах и их внутренних целях. Но в эпоху Средневековья его

слова были истолкованы в этом направлении и труд «De civitate

Dei» явился предпосылкой для более позднего учения о главенстве

Папы над мирской властью. Считалось, что императоры и короли

получают свою власть от Папы, и поэтому именно он должен

возводить их на престол. Августин не предписывает такого

подчинения церкви, но нет и никаких препятствий для того, чтобы

сделать подобный вывод. Ибо он действительно считает, что

общение святых проявляется также в священнослужении, во

внешней организации, и для него не существует какого-то явного

раскола между «civitas Dei», внутренним духовным сообществом и

внешним устройством церкви. Последнее является предпосылкой

первого. Таким образом, иерархические идеи являются

истолкованием учения Августина, но в то же время и

последовательным развитием некоторых сторон его богословия.

УЧЕНИЕ АВГУСТИНА О ГРЕХЕ И БЛАГОДАТИ

из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ

Существует определенное внутреннее соответствие между три-

нитарными и христологическими спорами на Востоке в IV-V веках

с одной стороны и пелагианскими спорами в Западной церкви в V

веке с другой стороны. В обоих случаях вопрос состоит в том,

что является основанием нашего спасения. В связи с

борьбой с арианством и так называемыми монархианскими ере-

сями на первый план выходит следующий аргумент: если Христос

не является истинным Богом, Он не может спасти человека; если

Он не является истинным Богом и истинным человеком

106

в единстве личности, Он не может освободить человека из-под

власти греха и смерти. Подобным образом, Августин, выступая

против Пелагия, утверждает, что спасение есть деяние Самого

Бога, а не нечто, идущее от людей. В первом случае речь

идет о соотношении божественной и человеческой природы во

Христе, во втором случае — о соотношении между Божией

благодатью и свободной волей человека (ср. R. Bring,

«Kristendomstolkningar», 1950, p. 230f.). Так же как Афанасий учил,

что Христос есть истинный Бог и что деяние, которое Он совершил,

было деянием Самого Бога, Августин учил, что лишь благодать

Божия совершила спасение человека. Но для него вопрос

переходит из чисто теологической сферы в

антропологическую. В теологии на Западе в центре

интереса оказываются вопросы о грехе и благодати, а

также вопрос о церкви.

ПЕЛАГИЙ, родом из Ирландии, выступил незадолго до 400 года в

Риме со строгой проповедью покаяния. Позднее он также пропо-

ведовал в Северной Африке. Его учеником был ЦЕЛЕСТИЙ, а не-

сколько позже самым видным приверженцем пелагианства стал

ЮЛИАН ЭКЛАНСКИЙ. Пелагианство получило широкое распростра-

нение, и церковь была вынуждена бороться с ним, в особенности

используя антипелагианские произведения Августина. В результате

теологи Востока отвергнули учение Пелагия, и на Эфесском

Соборе 431 года, осудившем несторианство, пелагианские пред-

ставления были также отвергнуты как еретические.

В своей проповеди Пелагий апеллирует к свободной воле чело-

века. При этом он считает, что человек сам по себе имеет воз-

можность выбирать между добром и злом. Он утверждает, что

если человек не знает о своей возможности исполнить повеления

Божий, то он никогда не сможет им следовать и не станет лучше.

Было бы бессмысленно призывать человека к тому, что он пред-

ставляет невозможным для себя.

Идея свободы воли является общей предпосылкой в теологии

древней церкви, как восточной так и западной. Свобода выбора

человека — предпосылка для проповеди закона, для воспитания и

восстановления человека. Без этой свободы невозможно припи-

сывать человеку ответственность за свои поступки, а значит, и

вину за свои преступления.

Но в споре между Пелагием и Августином весь вопрос свободы

воли рассматривается в новой ситуации и становится одним из

основных аспектов учения о спасении, проблемы греха и благода-

ти. У Пелагия понятие свободы воли имеет намного более широкое

значение, нежели в более ранней традиции. Для него она яв-

107

ляется не просто способностью человека выбирать и действовать

свободно (в более поздней терминологии это называется формаль-

ной или психологической свободой). Для него она также означает,

что человек обладает свободой выбирать между добром и злом и

что из всех возможных действий он может выбрать хороший по-

ступок так же, как и плохой.

Итак, согласно Пелагию, человек имеет возможность и свободу

принять решение в пользу добра. По мнению Пелагия, грех заклю-

чается лишь в отдельных волевых актах. Если человек выбирает

зло, он грешит. Но ничто не препятствует тому, чтобы он смог

выбрать добро и тем самым избежать греха. Пелагий отвергает

представление о том, что грех является склонностью человека или

его природой. Он есть «поп naturae delictum sed voluntatis».64

Отсюда следует, что Пелагий также отвергает идею первородного

греха. Грех состоит лишь в том, что человек делает, поэтому он не

может быть унаследован или связан с природой. Он считает, что

лишь в этом случае можно говорить об ответственности человека

и что лишь на этом основании возможно нравственное улучшение.

Значит, по мнению Пелагия, маленькие дети, которые еще

сознательно не выбрали зло, свободны от греха. Следовательно,

крещение не обязательно приносит освобождение от греха.

Пелагий также считает, что человек может достичь освобожде-

ния от греха, то есть все более и более избегать зла и выбирать

добро. Как же тогда Пелагий объясняет всеобщность греха, то,

что человек, несмотря на свою свободу, все же часто выбирает

зло? Здесь он указывает на долгую привычку грешить, «longa

consuetudo vitorum». Через повторение волевых актов склонность

человека к злу возрастает.

Итак, человек может собственными силами выбрать добро.

Значит ли это, что, по мнению Пелагия, он не нуждается в Божией

благодати? Нет, Пелагий также говорит о благодати, хотя и по-