Андрей Десницкий - Люди и фразы (сборник)
Вполне очевидно, что запрещается здесь не само театральное искусство, не Чехов или Шекспир, а языческие празднества, сопровождавшиеся театральными играми. В нашем мире самой ближайшей аналогией будет не Большой и не МХАТ, а, пожалуй, разудалая вечеринка в ночном клубе, да и то она не содержит никакого языческого элемента. А ведь театр в языческой древности был культовым не в меньшей степени, чем храм, и служили в нем далеко не только искусству. Сами театральные представления были неотъемлемой частью языческих празднеств и начинались с жертвоприношений. Естественно, на сцене актеры часто играли жрецов и даже богов, причем на зрителя, надо полагать, такое представление производило куда большее впечатление, чем традиционные храмовые обряды. Нередко сами театры становились местом мученичества первых христиан, которых казнили на потеху всему городу.
Неудивительно, что торжество христианства означало упразднение языческого театра. До сих пор в Херсонесе (античном городе на территории современного Севастополя) можно видеть развалины античного театра, а поверх них — развалины церкви, построенной точно на этом месте. Но, что интересно, сегодня в летнее время в этом театре снова дает представления местный драматический театр, играют в том числе и античные трагедии — но уже совсем иначе, просто как произведения искусства. Играют, кстати, очень хорошо.
С другой стороны, и христианская культура выработала свои, вполне для нее приемлемые, формы театральных спектаклей. Всем, наверное, знаком рождественский вертеп — так называется не только статичная композиция, но и целое представление кукольного театра на тему Рождества. А было еще и «пещное действо» по книге пророка Даниила… Словом, само по себе актерское искусство не противоречит христианству и вполне может служить проводником христианских ценностей.
Но все же бывают духовно опасные профессии, они необходимы в обществе, но трудно было бы совмещать их со священством: воин, к примеру, всегда должен быть готов убить человека по приказу своего командира, а судья — вынести приговор. Этим людям приходится брать на себя ответственность, какую никто себе не пожелает. Так и в актерстве есть свои опасности, и очень немногие мальчики и девочки, осаждающие театральные училища, задумываются о них. Я знаю, о чем говорю: актерствует не только мой отец, но и моя сестра, одна из моих дочек учится в театральном училище, мои теща и тесть — основатели кукольного театра… Я и сам в отрочестве примерял на себя эту профессию, только достаточных способностей к ней у меня не обнаружилось.
Актер должен уметь жить чужими чувствами: плакать и смеяться по приказу режиссера, каждый вечер заново проживать еще одну жизнь. Иногда маска прирастает: человек невольно начинает «переигрывать», изображать то, что от него ждут в данный момент или что может оказаться ему выгодно. Иногда масок бывает так много, что ему уже трудно разобраться самому: а что он чувствует и думает сам? И конечно же бывают духовно опасные роли, вроде того самого шута Вассиана. Они, кстати, неизбежны и в христианском театре: в вертепе кто-то должен говорить и за куклу царя Ирода. Но с куклами проще, они карикатурны, кукловод не отождествляет себя с ними. А здесь человеку приходится вживаться в образ носителя зла, проникаться его логикой, принимать на себя его облик. Маску не всегда легко скинуть.
А еще это очень жестокое ремесло. В подавляющем большинстве других профессий человек, достигший какого-то уровня мастерства, вполне востребован и не чувствует никакой ущербности. Бухгалтер или плотник, журналист или таксист могут найти работу по себе и не жаловаться, что их потенциал не раскрыт. Другое дело актер: он абсолютно зависим от выбора других людей. Лишь самые-самые лучшие, буквально один-два процента, играют те роли, которые действительно хотят сыграть. Для всех остальных карьера — это попытка попасть в этот верхний и такой тонкий слой, а до тех пор — неизбежное «кушать подано» на третьесортных сценах. И, как следствие, ощущение своей невостребованное™.
Кроме того, в любой другой профессии твои достижения мало зависят от твоего внешнего облика, а у актера, в особенности у актрисы, именно он определяет буквально всё. Дело даже не в жестоких диетах, которыми изводят себя девчонки в театральных училищах, чтобы только вписаться в стандартный облик барышни с обложки. Да и взрослые актеры получают приказы «срочно похудеть/поправиться на столько-то килограммов», чтобы вписаться в задуманный образ, — тоже ведь наверняка не без вреда для здоровья. Человек тут становится своего рода заложником своей внешности, по которой о нем и судят в первую очередь, во вторую и в третью. И все остальное подстраивается под этот внешний облик: вот герой-любовник, вот травести…
Главное, что актер (кроме тех самых одного-двух процентов) — материал в руках режиссера и продюсера. Их выбор, их решения совершенно не объяснимы и не мотивированы. А значит, слишком много зависит от знакомства, случая, сплетни, оказанной услуги… Девчонку со второго курса взяли сниматься в телесериал — вряд ли потому, что она уже в совершенстве овладела мастерством. Деньги, которые ей платят за один съемочный день, ненамного меньше среднемесячной зарплаты москвича. Да, зарабатывать очень много могут и врач, и адвокат, и бизнесмен, но там этот заработок не дается буквально за красивые глаза. И вообще, почему выбрали именно ее? Будут ли теперь именно ее выбирать и в дальнейшем? Чего она теперь будет ждать от жизни, и не будет ли слишком горьким разочарование, если такой звездный старт не станет прологом к столь же звездной карьере? Тут ведь даже не знаешь, что хуже: настоящая слава со всеми ее искушениями или разочаровывающая безвестность…
Да, мы уважаем драматических актеров за то искусство, которое они дарят нам, которое заставляет нас глядеть на мир иными глазами, переоценивать что-то в себе самих, менять свою жизнь. Это искусство открыто для всех зрителей, оно не требует специального образования или определенного социального положения. Говорят, уровень краж по всей стране резко упал в те дни, когда по телевизору шла премьера фильма «Место встречи изменить нельзя»: домушники точно так же переживали за Жеглова и Шарапова, как все остальные.
Но вдвойне и втройне можно уважать тех актеров, которые, добившись успеха и славы, прошли через медные трубы и остались удивительно порядочными людьми, как, например, В. В. Тихонов. Ему наверняка бывало не намного проще, чем Штирлицу. Таких людей в мире театра и кино очень много, и без них наша жизнь была бы куда более серой и унылой. Но что касается моей собственной дочери, я все еще надеюсь, что она, может быть, со временем найдет себе более спокойную профессию. Впрочем, пусть сама решает свою судьбу.
Трудно быть актером, право слово.
Рыцари квадратных столов
Давным-давно в каждом доме был общий стол. Вечером, когда старший мужчина с подросшими сыновьями возвращался с поля (вариант: с фабрики, со службы), женщины накрывали ужин, звали детей. За таким столом не просто ели, семейная трапеза сама по себе становилась обрядом. А помните, где собирались король Артур и его верные рыцари, чтобы обсудить свершенные и грядущие подвиги? Не в церкви, не на ристалище, не на городской площади, а именно за круглым столом, и это не случайно. Совместная трапеза всегда была формой самого тесного общения.
Я слышал историю про русскую учительницу, которую в тридцатые годы прошлого века отправили в Среднюю Азию. Тогда еще не до конца были истреблены басмачи, и для них она, представительница коммунистической власти, была, конечно, ярым врагом. Однажды она заблудилась во время одиночной прогулки по окрестностям и неожиданно вышла к лагерю каких-то бородатых людей. Она поняла, что это и есть басмачи, и, прежде чем они опознали ее, сделала единственно правильную вещь: не говоря ни слова, подсела к их костру. Басмач протянул ей кусок лепешки, и отныне эти люди не могли сделать ей никакого зла, ведь они преломили с ней хлеб. Стола там, правда, не было, но ведь не в мебели дело.
В конце концов, как сами мы отмечаем любые знаковые события нашей жизни, будь то радостные или печальные? Мы собираемся за общим столом. И нередко оказывается так, что вся «большая семья» встречается за ним только на похоронах. Поминает ушедшего, произносит патетическое «надо чаще встречаться» и разбегается до следующего такого повода через несколько лет. Если только так встречаться, то, пожалуй, и в самом деле лучше пореже. А от простых встреч, без повода, многие из нас уже отвыкли даже в малой семье, что и говорить о двоюродных и троюродных родственниках.
Не случайно и в Библии мы видим точно такие же обрядовые трапезы: многие из ветхозаветных жертвоприношений (правда, не все) заканчивались семейным пиршеством. И когда часть жертвенного животного сжигали на алтаре, символически приглашали за свой стол и Того, Кому приносилась эта жертва. Новый Завет был заключен именно за одной из таких праздничных трапез, мы до сих пор воспроизводим ее в таинстве Евхаристии.
