Алексей Бакулин - Книга встреч

И ещё одна беседа с отцом Михаилом Петропавловским, случившаяся вскоре после знаменитого пожара в Пермской дискотеке «Хромая лошадь».

14. МЫ СИДИМ ПОД БАШНЕЙ СИЛОАМСКОЙ…

…Кажется, все уже успокоились, все всё забыли, все окунулись в предпраздничную суету… Не век же плакать о погибших! Не век… Пермская трагедия уже отошла в историю… Но теперь — какая трагедия на очереди? И возможно ли эту очередь совсем упразднить? Или хотя бы проредить, чтобы катастрофы не сыпались на нас, как градины из чёрной тучи?.. Ведь у каждого из нас есть более или менее ясное ощущение, что причина бедствий не только в плохой администрации или в нерасторопности пожарных… А в чём же тогда?

— Как правило, в подобных случаях люди церковные вспоминают слова Спасителя: «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13. 4–5). Надо ли это понимать так, что люди, кающиеся в своих грехах, не гибнут от несчастных случаев?

— Конечно, это не правильно. Вспомните, сколько раз в день святая Церковь молится о даровании всем нам «христианския кончины жизни, безболезненны, непостыдны, мирны»… Если церковная жизнь автоматически обезпечивает нам достойную смерть, — зачем тогда столько молиться об этом? Я советую вам внимательней прислушаться к тем самым словам Спасителя, которые вы только что процитировали. Сказано: «Если не покаетесь, все так же погибнете». Как — «так же»? На всех не кающихся упадёт башня? Все погибнут в охваченном огнём здании дискотеки? Задохнутся в давке, — как на пивном фестивале в Минске? Подпадут в железнодорожную или авиакатастрофу? Нет, — всё-таки смерть от несчастных случаев суждена далеко не каждому. Господь говорит о другом несчастье, — несравненно большем, чем самая трагическая гибель: о нечаянной смерти, о смерти в суете, в пустых делах, в забвении или — не дай Бог! — во злобе или в прямом грехе. Впрочем, тем и страшна смерть в катастрофе, что не даёт времени ни на раздумье, ни на покаяние; от неё, к сожалению, не застрахован никто, и Господь, напоминая ученикам случай с Силоамской башней, призывает всех нас быть постоянно готовыми к смертному часу. Мы должны жить так, чтобы ни на минуту не забывать о своей греховности, всегда пребывать в покаянном настроении, и тогда смерть — приди она в глубокой старости, после долгой болезни или совершенно внезапно — не застанет нас неготовыми.

— Услышав о подобных бедствиях, определённая часть православных начинает просто-таки злорадствовать: «Вот-де, как Бог наказывает грешников!.. Нечего было ходить в пост на дискотеку!..» Неужели соединение поста и дискотеки неизбежно ведёт к трагедии?

— Я давно жалею о том, что у нас в Церкви не ведётся статистика несчастных случаев, происходящих во время постов или церковных праздников. А ведь это было бы весьма поучительно: можно вспомнить и тот же Минский пивной фестиваль в дни Петрова поста, когда трагедия произошла буквально на пустом месте, — ничто её не предвещало! Можно вспомнить и то, как на Сретение 2004 года рухнул аквапарк «Трансвааль» в Москве, как 4 декабря 2005 года, на Введение обрушилась крыша бассейна в городе Чусовом Пермской области (опять Пермь!) Что ни говорите, а в нашем технократическом, насыщенном различными опасностями мире, просто необходимо вести религиозно-нравственую статистику всех несчастий. К сожалению, память у нас столь коротка, а бедствий творится так много, что мы зачастую не помним и того, что случилось в прошлом году. Видимо, такая забывчивость становится преступной. Злопыхательства, злорадства быть не должно, — тут вы правы. Мы, православные, обязаны соболезновать пострадавшим и помогать тем, кому ещё можно помочь, — но в то же время спокойно, с фактами в руках объяснять людям духовные причины катастроф. Именно с фактами! Потому что в светские люди и соболезнуют по-светски, хают российские законы, взяточничество, безхозяйственность, безалаберность, ругают администрацию, милицию, пожарных… Но когда говоришь им, что не без воли Божией сие произошло, то в ответ слышишь озлобленные крики: «Вы-де злорадствуете, — не может Бог наказывать людей так, чтобы дети оставались сиротами, жёны вдовели, старые родители оказывались без помощи…» Поэтому позицию православного сообщества надо доносить до нецерковного народа очень тактично, коротко, смиренно, не навязывать своего мнения и всегда помнить тот факт, что и сами мы — не дай Бог! — может попасть в такую же беду. И ещё следует помнить, что как бы там ни было, а суды Божии невозможно знать никому, и нельзя нам говорить с внешними людьми от имени Бога, так, словно мы до тонкостей постигли все пути Его Промысла… Но всё-таки статистика — тщательно подобранная и основанная на бесспорных фактах, — окажет нам серьёзную помощь в разговоре с неверующими. Кстати, вы знаете, что одним из пассажиров «Невского экспресса» был известный священник нашей епархии? Он милостью Божией остался жив и невредим, — как и все пассажиры того вагона, где он ехал… Вот вам ещё один говорящий факт.

— Но неужели за танцы надо наказывать смертью? Молодёжь и танцы — понятия нераздельные… Что же это будет за общество, где молодым запретят танцевать?

— Чтобы по-настоящему ответить на ваш вопрос, следовало бы учесть все конкретные обстоятельства Пермской трагедии: узнать, что за народ собрался в этот день на дискотеку, вспомнить, что это была местная элита, что и вечеринку нельзя было назвать обычной, рядовой… И вспомнить, как именно она развивалась, о чём там говорили, что пели, как танцевали… Да, именно: как танцевали? Пусть это звучит страшно, но приходится сказать: современные танцы являются большим грехом. Да, молодёжь во все времена, в городах и деревнях любила поплясать и попеть: это было и весело, и красиво, требовало умения, ловкости, вкуса, чувства красоты движений… То же можно сказать и про бальные танцы… Иное дело — популярные сейчас латиноамериканские танцы: они уже несут в себе заряд пошлости, сладострастия… И если вам доводилось видеть детей, танцующих что-то латиноамеркианское, то вы согласитесь, что такое зрелище весьма неприятно. Просто омерзительно! Как не соответствует чистота детских лиц этим вульгарным, похотливым движениям… А то, что творится на наших дискотеках… Я давно задавался вопросом: почему для современных танцев не нужно света? Почему так желательна здесь темнота? Почему, если и зажигается свет, то только короткими вспышками в бешеном темпе? Почему звучат именно те ритмы, которые совпадают с биоритмами самых низменных человеческих страстей?.. И в общем-то ответ напрашивается сам собой. Я не призываю запрещать танцы и закрывать дискотеки. Мне бы хотелось иного: чтобы в нашей стране развивалась танцевальная культура. Мои прихожане, побывавшие на зарубежных дискотеках, с изумлением рассказывали мне, какое это было красивое и чистое зрелище. Просто люди умеют танцевать, люди помнят, что танцы — это искусство… И им не нужна темнота, им не нужны безумные ритмы, мигание светомузыки, — их увлекает красота танца. Искусство — это то, что не всякий сумеет сделать. Чтобы им овладеть, нужно поучиться, преодолеть свою лень, неловкость, неумение… Но если этого достигнуть, то дискотеки наши приобретут совершенно иной вид, — скорее всего, не только внешне, но и внутренне.

— Какой-то нездешней жутью веет от этой огненной гибели более сотни человек… Невольно хочется назвать такие катастрофы знамением (и даже — знамением близкого конца света!) А может быть, лучше просто пожалеть пострадавших и их семьи?

— Вы правы в одном: эта трагедия знаковая. Пройти мимо или коснуться её вскользь — нельзя. Случай очень значительный. И я бы сказал, — в чём-то даже пророческий. Ведь в чём был смысл пророческого служения? Не в том, чтобы просто сообщить народу о готовящейся каре Божией — о войне, голоде, эпидемии, — не в том, чтобы возвестить беду, а в том, чтобы отвести её, подвигнуть народ на покаяние, — как это сделал, к примеру, пророк Иона в Ниневии. Жители этого города покаялись, — и беда отошла от них; а жители Израильского царства не вняли вещим словам Илии, — и бедствие обрушилось на них в полной мере… Сейчас иные времена — иные и пророчества. Те несчастные, что сгорели на Пермской дискотеке, своею гибелью предсказывают нам: «Если не покаетесь, все так же погибните!» Давайте не забудем этого пророчества, за которое они заплатили жизнью.

— Наверняка, погибшие были при жизни очень разными людьми: кто-то получше, кто-то похуже, кто-то, может быть, был совсем неплохим человеком… И всех их одновременно постигла одна и та же мучительная смерть. Где тут справедливость?

— Задумываясь над этим неразрешимым вопросом, мы действительно сильно смущаемся: «Надо же, — Господь одновременно покарал людей совершенно разного нравственного и религиозного достоинства!..» Но мы забываем простую христианскую истину: смерть сама по себе — не наказание. В данном случае наказанием явилась форма смерти. Если бы кто-то из посетителей дискотеки остался в тот день дома, но всё-таки умер бы (допустим, от сердечного приступа), — в кругу своей семьи, успев проститься с близкими, покаяться, причаститься, — то эту смерть можно было бы назвать приобретением! Другой же образ смерти можно считать наказанием и возмездием. Однако нужно помнить, что катастрофа катастрофе — рознь: по крайней мере два их вида мы можем выделить. Первое — это коллективная гибель людей в самолёте, в поезде, на шахте… Это одно. И совсем другое — гибель в аквапарке, на дискотеке, в горящем театре, где люди заняты увеселением, делом далеко не духовным, а зачастую и безнравственным. Что же касается справедливости, то Господь понимает её совсем не так, как мы, грешные. Бог есть любовь, — и любовь эту Он, Безгрешный, нам явил на Кресте, показав тем самым, чего стоят наши грехи. К сожалению, нецерковные люди не привыкли всерьёз размышлять над своими проступками. Да и нам с вами зачастую кажется, что у нас не грехи, а так — грешочки. Не жизнью же за них платить!.. Но Господь не случайно сказал: «Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя» (Мф. 18. 8.) Вот какую страшную цену имеют наши отступления от правды Божией. Рассуждать о справедливости нам, людям грешным, не пристало. Мы должны говорить о любви Божией, о том, как долго Господь терпит нас — отнюдь не по справедливости! А смерть — да, это событие страшное, — но и страшна-то она только тем, что за ней следует суд, на котором мы узнаем, чего стоила наша жизнь.