Григорий Палама - Трактаты

ВАРЛААМИТ: Мне кажется, что ты и здесь весьма верно угадываешь истину. И не думаю, что кто-нибудь из стремящихся быть благочестивым не послушает [сказанного], но у тех, кому хочется спорить с вами, не кончаются изречения, подтверждающих [их точку зрения], ибо еще есть такие, опираясь на которые, они говорят, что нетварная энергия ничем не отличается от божественной сущности.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Итак, они говорят, будто не имеет божественной энергии божественная сущность, так как кроме нее нет ничего, если ничто ничем не отлично от нее. Но предоставь для исследования что-либо из того, что они еще говорят, что, как ты думаешь, имеет силу.

ВАРЛААМИТ: [Вот тебе изречение] Дамасского отца, пишущего, что «Божество – просто и несложно; а составленное из многих и различных [частей] – является сложным. Итак, если нетварность, безначальность, бестелесность, благость, творческое [начало] и тому подобное мы назовем сущностными различиями в Боге, то составленное из стольких [частей] будет не простым, а сложным»[488] . И поскольку Дамасский отец пишет так, они говорят, что он справедливо называет не отличающимися божественную сущность и божественную энергию, чтобы не делали Бога сложным из многих и различных. Таким образом и все отличное от божественной сущности они считают непременно тварным и противоречат вам, вводящим различие в Боге между сущностью и энергией.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Теперь, полагаю, и примени­тельно к ним правильно будет сказать то же, что и Господь изрек по отношению к саддукеям, что они прельщаются не вѣдуще Писанiя, ни силы Божiя[489] , ибо они совершенно отвергли сию, поступая подобно Савеллию, Арию и прежде и после них бывшим защитникам лукавых ересей, и подобно им пострадали. Ибо все они веровали не во все богодухновенное Писание, но, принимая некоторые его части, а в отношении остального имея уши словно бы заткнутыми, они безумно выступили против признаваемого всеми единого благочестия, противопоставив друг другу слова святых и Духа, и вырванными ими [из контекста местами] злоупотребляя и перетолковывая их и приводя против благочестивых. Ибо Савеллию, когда он услышал от святых, что Сын не является другим богом по сравнению с Отцом, подобало бы стремиться услышать больше и узнать, не является ли Он иным в другом смысле. Он бы тогда услышал, что [Он является иным] по ипостаси. А он, словно глухой к возвещающим это речениям святых, первым придумал сокращение (σθστολην) божественности, объявив абсолютно неотличимыми Отца и Сына. Таким вот образом и эти, услышав теперь у Дамасского отца, что «нетварность, безначальность, бестелесность, благость, творческое[начало] и тому подобное мы не называем сущностными различиями в Боге», должны были исследовать и то, как подобает о них говорить и мудрствовать, а не вводить, перечеркивая другие его и иных святых речения об этом, новое стяжение, сокращение и усечение божественности не меньшее савеллиева, называя как это, так и всякую другую божественную энергию неотличимой от сущности Божьей. Таким же образом и Арий не был бы презираем, если бы вместе с различием между Отцом и Сыном охотно послушал бы и о единстве. Ибо тогда не сопричислил бы от начала сосуществовавшего с Отцом к получившим начало, подобно этим, которые теперь как бы низводят до уровня твари изначально сущие окрест Бога энергии, когда случается им услышать, что они отличаются от божественной природы. Хотя сложение, которое они выставляют в качестве предлога, впадая в таковое злочестие, можно скорее увидеть получающимся, когда говорят, что естественно созерцаемое божественной сущности не отличается от нее. Ибо божественный Кирилл говорит евномианам, которые тоже говорят, будто бы Бог из-за этого сложен: «если вы думаете, что Бог становится сложным из-за того, что имеет природу и суд, то есть, воление, то обратите вни­мание и на то, что Отец естественно имеет [свойство] рождать и также имеет [свойство] творчески создавать через Сына, и не является из-за этого сложным, ибо эти [свойства] суть плод одной и той же природы. То же самое имеет силу и относительно нетления, невидимости и всего того, что присуще божественной природе»[490] . И еще: «если все, что только существует у одного лишь Бога, всяко будет и Его сущностью, то Он будет у нас слагаться из многих сущностей; ибо много есть такого, что только у Него существует по природе и ни у какого иного из сущих. Ведь божественные Писания говорят о Нем и «Царь», и «Господь», и «нетленный», и «невидимый» и к тому же тысячи других вещей. Так что, если каждое из присущих Ему [свойств] будет возводиться в ранг сущности, то как не будет сложным Простой? А так думать – верх безумства»[491] . Так что свойства (εξεις) и способности ни [сами] мы не называли [сущностью], ни от отцов научились [называть их так] применительно к Богу, и также не сущностными различиями, поскольку не много божественных сущностей. Но мы навыкли от отцов, что у единой и простой сущности святой и покланяемой Троицы есть много энергий, и что все они – нетварные. Так что и ты, если хочешь быть благочестивым, то нетварность, безначальность, бестелесность,благость, творческое [начало] и тому подобное не называй ни сущностными различиями в Боге, ни качествами, но и не сущностями, а тем, что окрест сущности, поскольку сам Дамаскин и прежде него великий Афанасий, перечислившие все таковое, говорят, что это не природа, а то, что окрест природы[492] . А великий Василий назвал их не воипостасными энергиями Духа, извечно Ему присущими[493]. Также и в другом месте он говорит: «слыша о Благодетеле, Судии, Благом и Праведном и обо всем ином, тому подобном, мы научились различиям энергий; а природу Действующего мы отнюдь не можем познать через уразумение энергий» .[494]

Впрочем, что они и нетварны, и не неотличимы, как утверждают эти, от сущности, ясно и из того, что ты сейчас привел, ибо сама безначальность и нетварность нетварна, хотя и не является сущностью. Итак, то, что не является сущностью, как будет не отличаться от сущности? Быть может, они и саму нетварность и безначальность не побоятся назвать либо божественной сущностью, как Евномий – нерожденность, либо тварным, так как это не сущность? Мы же и о вечности, и благости, сопричтенных к нетварному и безначальному, говорим, что они и нетварными являются, и не сущность. И что я говорю – «вечность» и «благость»? Ведь саму простоту (το απλουν), ради которой они все естественно присущее Богу называют нисколько не отличающимся от божественной природы, мы признаем нетварной, но не признаем природой Божией, «ибо простота не является Его природой»[495], как говорит богослов Григорий. Хотя, будучи творцом [созерцаемой] в умах и телесах естественной простоты, Бог обладает простотой как естественно присущей энергией. И тот же самый богослов, и Сына назвав «началом», говорит: «но и это – начало – не природа Его, как и для Безначального – безначальность»[496], хотя Бог, будучи творцом естественного начала [созерцаемого] в каждом [творении], и обладает началом как присущей Ему энергией.

Таким образом, из многих [свидетельств] ясно, что не является сущностью Божьей нетварная энергия. Она могла бы быть названа «сущностью» как сущностотворная, и «природой» – как по природе присущая Богу, и это было бы согласно с богословами, ибо «природой, – говорит [Ареопагит], – для Бога является [свойство] производить и сохранять (σωζειν)»[497]. А расширять значение каждого из имен необходимо тому, кто стремится достичь истины. Ибо у нас речь о сверхпребывающей в сокровенности сверхсущественности (περι της εν αποκρυφοις υπερουσιοτητος), поскольку это от нее, – как мы утверждаем, – отличаются божественные воссияния и энергии. Ибо тогда как она пребывает совершенно непричаствуемой, невыразимой и неименуемой, Бог многообразно познается и причаствуется посредством этих [энергий], являющихся абсолютно неотделимыми от нее. Ибо в сущности и энергии – один Бог: Отец, Сын и Дух Святой.

ВАРЛААМИТ: Достаточно об этом. Следует тебе и все прочие препоны удалить с пути, разрешая все антитезисы, ибо так ты разом одержишь большую победу, [подвизаясь] за истину благочестия.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Что ты говоришь? Мы душу свою с помощью Божьей положим за истину; и [мы ли] не захотим потрудиться в слове?