Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)
Когда в Новом Завете оформился этот особый жанр, стали писаться и другие «Евангелия». Но поскольку эти более поздние евангелия не вошли в канон Писания, многие из них не сохранились. Некоторые известны нам только по названиям, поскольку раннехристианские писатели упоминают и цитируют их. Другие появились на свет совсем недавно, когда в египетской пустыне были обнаружены древние копии. Одно из ранних — Евангелие Фомы — представляет собой собрание из 114 изречений Иисуса, включающих и простые высказывания, и пространные притчи. Со II в. известно Евангелие Петра, в котором более подробно, чем в канонических Евангелиях, рассказывается о смерти и воскресении Иисуса. К тому же периоду относят «прото Евангелие» Иакова, которое ярко рассказывает о рождении и жизни Марии и обстоятельствах рождения Иисуса. Другие произведения, которые названы «Евангелиями» (напр.: Евангелие Филиппа и Евангелие Истины), по сути дела не являются жизнеописаниями Иисуса, но религиозными или философскими трактатами, совсем не похожими на канонические Евангелия.
Большинство «Евангелий» II в., несомненно, исходят из кругов, где царило гностическое мышление, пришедшее на смену богословия новозаветных писателей. Они предназначались для распространения идей гностицизма. Хотя эти «Евангелия» были широко распространены в среде гностиков, они стояли в стороне от магистрального течения христианской литературы II в. и никогда не рассматривались наравне с Евангелиями Матфея, Марка, Луки и Иоанна. До середины века у исследователей практически не было сомнений, что эти четыре Евангелия — и только они — сохранили истинное апостольское свидетельство об Иисусе. Хотя время от времени обсуждались и другие книги, эти четыре Евангелия настолько прочно утвердились как основания христианской веры и учения, что во второй половине II в. Татиан почувствовал потребность составить свой знаменитый Diatessaron, который был попыткой согласовать Евангелия Матфея, Марка, Луки и Иоанна. В его представлении, как и в представлении большинства христиан, к этому времени жанр «Евангелий» уже окончательно оформился и закрепился только за этими четырьмя авторами.
Жанр книги
Считается, что Евангелия не являются биографиями. Конечно, в современном понимании этого термина они таковыми не являются. В Евангелиях мало сведений о семье Иисуса, о Его воспитании и обучении; в них не делается попытки рассмотреть Его жизнь в контексте современной истории, не рассказывается о Его психологическом развитии, не обсуждаются мотивы Его поступков. Внимание сосредоточивается на нескольких последних годах и событиях, которые приводят к смерти и следуют за нею.
Много места отводится рассказу о том, как Иисус учил, иногда в довольно длинных «проповедях». И даже там, где авторы рассказывают истории об Иисусе, создается впечатление, что сама эта история — проповедь. Они не просто документируют события, они проповедуют. Они зовут следовать за Иисусом.
Современные биографии не похожи на такие жизнеописания, которые были распространены в древнем мире. Биографии философов, поэтов, политических и военных деятелей составлялись не столько для того, чтобы удовлетворить историческое «любопытство», сколько для создания образца для подражания или с целью внедрить в общественное мнение их учение и идеалы.
Вызывает удивление не литературный жанр Евангелий, но природа описываемых в них событий. Для авторов Евангелий Иисус был не просто великим учителем и примером для подражания, но восставшим из мертвых, живым Господом, Который дарует спасение и Которому должно поклоняться как Господу. Ни в одной из древних биографий не говорится (как это делает Иоанн) о назначении его Евангелия: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин. 20:31).
Книга, написанная с такой целью, не может просто объективно фиксировать события. Евангелия были написаны верующими, выдающимися личностями в новом религиозном движении, которое создал Иисус, и их целью было либо обратить в веру, либо вселить уверенность и направить к более эффективной деятельности тех, кто уже посвятил себя служению церкви.
Поэтому они целенаправленно отбирали и представляли материал, а не строили свое повествование по законам научного повествования. Так, они не ставили себе задачу описать события жизни и служения Иисуса в строгой хронологической последовательности. У каждого евангелиста своя собственная манера преподнесения материала, свой стиль. Повествование движется от ранней проповеди в Галилее до кульминационного момента служения Иисуса в Иерусалиме, но в этих пределах отдельные события и учение Иисуса представлены в виде антологии, а не в форме дневниковых записей.
События последних дней, происходившие в Иерусалиме, описываются довольно подробно. Можно увидеть ряд поворотных моментов в раннем служении Иисуса (в частности, в насыщении 5000 голодных, исповедании Петра в Кесарии Филиппийской и входе в Иерусалим). Но данных, которые позволили бы составить детальное, построенное в хронологическом порядке «Жизнеописание Иисуса», Евангелия не предоставляют. То, что они предлагают, — портрет, вернее, четыре портрета Иисуса Мессии, Сына Божьего, в Его словах и делах, а также призыв следовать за Ним по пути спасения.
Евангелия как отражение истории
Некоторые исследователи пришли к выводу, что если Евангелия не дают объективной картины истории, то им нельзя доверять как историческим свидетельствам. Это, конечно, крайняя точка зрения.
«Объективный» историк, который фиксирует голые факты для самого себя без их надлежащей оценки и попытки истолкования для читателя, — плохой историк, если его или ее вообще можно назвать историком. История изучается и документируется, потому что мы хотим извлечь из нее уроки. Это особенно отчетливо видно, когда речь идет о биографии. Вы не будете писать биографию человека, личность которого не представляет ни для кого никакого интереса. Самые великие и оказавшие наибольшее влияние истории и биографии были написаны с позиций приверженности личности, ставшей объектом изучения, или значимости события, которому посвящено исследование. Но это вовсе не означает, что изложенные в этих произведениях факты недостоверны. Вы можете не разделять мнение автора, но это не основание для непризнания достоверности его исследований.
То же справедливо и по отношению к авторам Евангелий. Их посвященность Иисусу не означает, что они придумали события или извратили учение, которые излагают. В самом деле, Лука совершенно ясно заявляет, что он ставит перед собой цель предоставить точный, тщательно выверенный пересказ событий и фактов, на которых основывалась его собственная вера (Лк. 1:1–4). Когда кто–то так определяет цели своей работы (нет оснований полагать, что авторы других Евангелий не согласились бы с ним), то логично принять это с доверием, если не возникает фактов, опровергающих это заявление. И христианское посвящение, и евангельское поручение сами по себе не являются основанием для исторической недостоверности исследования!
В нашу задачу не входит рассмотрение сложных дискуссий, которые ведутся в современном богословии об исторической ценности Евангелий. Заинтересованный читатель найдет доступное и обстоятельное изложение предмета этих споров в работе: Blomberg С. L. The Historical Reliability of the Gospels (IVP, 1987). Тщательно проанализировав скептические высказывания некоторых ученых о фактической стороне повествований об Иисусе и Его учении, Бломберг показывает, что это не просто декларируется на основании веры, но может быть подтверждено историческими исследованиями.
Евангелия были написаны в продолжение жизни одного или двух поколений людей, бывших современниками Иисуса. В их основе лежат отчасти письменные свидетельства (см. выше), а отчасти предания, сохранившиеся в церкви, а также личные воспоминания их авторов и людей, от которых они получали информацию. Поскольку в процессе компоновки материала допустимо варьировать способы документирования событий и изложения учений, это, как ясно показывают Евангелия, и происходило на протяжении жизни отдельной христианской общины, которая посвящала себя сохранению истины об Иисусе и живой памяти тех, кто был очевидцем тех событий.
Следует напомнить также, что устные предания рассматривались в древнем мире (как и в культурах современных народов с неразвитым или слаборазвитым литературным процессом) как реальное средство сохранения информации и учения. Это было особенно характерно для иудейского сознания. Школы раввинов разработали сложную систему запоминания, которую они ценили превыше письменных свидетельств и которая была способна передавать от поколения к поколению огромные массивы информации в неизмененном виде. Хотя новозаветная церковь не была раввинистической академией, нет причин сомневаться, что предания об Иисусе, которыми христиане продолжали делиться и которые изучались ими, могли тщательно сохраняться.
