Романо Гвардини - Господь
Столь же невозможно указать «мотивировку» хода Его судьбы и того, как Он исполняет Свою миссию, ибо последнее «почему» лежит в непостижимости того, что Он называет «волей Отца» и что ускользает от всякого исторического разъяснения.
1. То, что можно было написать о Нем, было написано в Евангелии. Например, как Он «преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк 2.52), и что Он родился, когда пришла «полнота времен» (Тал 4.4), следовательно, возрос на определенной исторической почве. Из подобных изречений можно почерпнуть убеждение в том, что существует глубокая связь между Его образом и событиями, но при этом следует отказаться от распутывания этой связи, как это делается в обычном изложении истории - напротив, нужно вновь и вновь останавливаться перед событиями, каким-либо образом связанными с Ним, перед Его словом или делом, прислушиваться к Нему, поучаться у Него, поклоняться Ему и исполнять Его волю.
Эти размышления не претендуют на полноту. Автор не пытается связно рассказать о жизни Иисуса, а только выделяет отдельные изречения и факты, связанные с Его жизнью. Он не ставит себе целью последовательное раскрытие образа Иисуса, но хочет лишь обрисовать то одну, то другую его черту, так, как они живо представляются нам. Это не научное изложение, не история и не богословие, а духовные размышления, которыми автор в продолжении четырех лет делился со своими слушателями за воскресным богослужением; цель их - посильное выполнение задачи, поставленной самим Господом: возвещать о Нем, о Его учении и делах.
Автор не стремится сообщить читателям ничего «нового» - ни нового представления о Христе, ни усовершенствованной христологической теории. В размышлениях речь идет не о чем-либо новом, но о вечном. Конечно, если бы преходящему времени - нашему - предстояло вечное, то оно было бы истинно «новым», чистым, плодотворным и стряхнуло бы пыль привычного.
Возможно, читатель встретится здесь с непривычными ему мыслями. В таком случае ему следует знать, что у автора нет особых претензий, его цель - лишь помочь проникновению в тайну Божию, «тайну, сокрытую от веков иродов, ныне же открытую святым Его, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы» (Кол 1.26-27). Перед этой тайной мало что значат человеческие мысли. Ими можно пользоваться, их можно и отложить. Важно то познание, которое дает сам Христос, когда Он «изъясняет Писание» и «сердце наше» начинает «гореть» (Лк 24.27-32) (...).
Часть Первая Истоки
1. Происхождение и предки
Если бы во время земной жизни Господа в Капернауме или в Иерусалиме, кто-нибудь спросил Его - Кто Ты? Кто Твои родители? Из какого Ты рода? - Он мог бы ответить как в восьмой главе Евангелия от Иоанна: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин 8.58) или согласно второй главе Евангелия от Луки, что «происходит из дома и рода Давидова» (Лк 2.4)... Как начинаются евангельские повествования о жизни Иисуса из Назарета, Который есть Христос, Помазанник?
Иоанн ищет исток Его происхождения в тайне жизни Божества. Вот как начинается его Евангелие: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть... В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал... И Слово стало плотию, и обитало с нами, и мы видели славу Его, как Единственного от Отца, полного благодати и истины» (Ин 1.1-14). Источник - в Боге. Бог есть Бесконечно Живущий. Но Он живет и существует иначе, чем человек. Согласно Откровению Божию нет только единого Бога, каким Его находят в после- христианском иудействе, в исламе и повсеместно в сознании нового времени. Бог Откровения пребывает в той тайне, которую Церковь выражает учением о троичности Лиц в единстве жизни. Иоанн там и ищет корень бытия Иисуса: во втором из пресвятых Лиц, в «Слове», Логосе, в Котором Бог, говорящий, открывает полноту Своего существа. Но Произносящий и Произносимый взаимно склоняются друг к другу, и Они едины в любви Святого Духа. Второе из Лиц Божества, здесь названное «Словом», именуется также «Сыном», ибо Произносящий Его именуется Отцом; Дух же Святой в прощальных речах Господа носит благостные имена «Утешителя-Заступника», потому что благодаря Ему братья Иисуса после Его ухода «не остаются сиротами». Искупитель пришел к нам от этого небесного Отца, в силе этого Святого Духа.
Сын Божий стал человеком. Не просто снизошел к человеку, чтобы в нем пребывать, но стал человеком. Действительно «стал» и, чтобы не возникало сомнений, чтобы нельзя было сказать, например, что Он гнушался низостью тела и соединился только с глубиной некоей святой души или с высотой некоего избранного духа, Иоанн резко подчеркивает: «Он стал плотью».
Не в одном лишь духе, но и в теле осуществляются история и судьба. Эту истину мы будем рассматривать еще не раз. В Искупителе же Бог пришел, чтобы воспринять историю и судьбу. Своим вочеловечением Он стал посреди нас и основал новую историю. Все прошедшее Он определил таким образом, что оно «находится до рождения нашего Господа Иисуса Христа», ждет Его и к Нему готовится. Все будущее Он определил так, что оно решается в зависимости от принятия или отвержения Его вочеловечения. Он «обитал с нами» - в более точном переводе: «Он имел среди нас Свой шатер». «Шатром» же Логоса было Его тело -святой Божий шатер среди людей, скиния, поставленная среди нас, храм, о котором Иисус сказал фарисеям, что он будет разрушен и снова воздвигнут в три дня (Ин 2.19).
Между тем вечным началом и воплощением во времени лежит тайна вочеловечения. Этот факт представлен Иоанном строго, с метафизической мощью. Без привлекательного множества действующих лиц и той интимности в описании событий, которые придают столько богатства и колоритности повествованию Луки. Все сосредоточивается на одном, последнем, мощно простом: Логос, плоть, шаг в мир - происхождение в вечности, осязаемая земная действительность и тайна единства. Иначе представляется начало существования Христа в Евангелии от Матфея, Марка и Луки.
Марк вообще не говорит о вочеловечении. В его первых восьми стихах речь идет о Предтече, а за этим следует сразу: «И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане» (Мк 1.9). Матфей же и Лука приводят родословие Иисуса - путь Его рода через историю.
У Матфея этот ряд поколений стоит в начале Евангелия. Он начинается с Авраама и через Давида и ряд иудейских царей приводит к Иосифу, «мужу Марии, от которой родился Иисус, называемый Христос» (Мф 1.16). У Луки родословие стоит в третьей главе, после повествования о крещении Иисуса. Здесь сказано, что Он был тогда «лет тридцати и был, как думали, Сын Иосифов, Илиев, Матфатов, Левиин» и.т.д. - ряд имен, о носителях которых мы больше ничего не знаем, восходит к Давиду и затем через предков этого последнего к Иуде, Иакову, Исааку, Аврааму, которые именами выдающихся людей древнейшего времени, Ноя, Ламеха, Еноха, связываются с Адамом, происшедшим «от Бога» (Лк 3.23-38).
Вставал вопрос, как возникли эти две столь различные родословные. Некоторые думают, что первое из них представляет собой генеалогию согласно Закону, т.е. генеалогию Иосифа, который с правовой точки зрения считался отцом Иисуса. Второе же - кровная генеалогия, т.е. Марии; так как по ветхозаветному праву имя женщины не может продолжать род, оно представлено именем Иосифа.
К тому же, по закону левирата неженатый мужчина был обязан жениться на вдове своего брата, если тот умер бездетным, причем первый ребенок причислялся к роду умершего, а последующие - к роду фактического отца. Полагают, что родословные и были построены по-разному в силу этих различных точек зрения. Такое толкование представляется особенно правдоподобным, поскольку именно Лука дает генеалогию Марии, ведь именно он приблизил к нам в первую очередь Мать Господа. Этими сложными вопросами мы здесь не будем заниматься подробно.
Можно задуматься, прослеживая генеалогические списки. Помимо величия, которое сообщает им слово Божие, они и сами по себе обладают высокой степенью достоверности. Прежде всего, у древних народов память была очень твердой. К тому же родословные знатных родов хранились и в архивах храма; мы знаем, что Ирод приказал уничтожить такие документы, так как он, будучи выскочкой, хотел отнять у гордых представителей древних родов возможность сравнивать себя с ним.
Как красноречивы эти имена! Сначала всплывают через долгую тьму веков образы древнейшего времени: Адам, овеянный тоской по утраченному райскому блаженству; Сиф, родившийся у него после убийства Авеля Каином; Енох, о котором говорится, что он «ходил перед Богом и Бог взял его»... Затем Мафусал Древний, Ной в ужасающем шуме потопа... Так следуют они один за другим, как вехи на пути через тысячелетия, от рая до того человека, которого Бог отозвал из его страны и от его племени, чтобы заключить с ним союз: от Авраама, который «веровал» и был «другом Божиим». Исаак, его сын, был дан ему Богом посредством чуда и вновь обретен с жертвенника; Иаков, внук, боровшийся с ангелом Божиим, -эти образы воплощают самое сильное, что было в ветхозаветной сущности: стремление укорениться в земной действительности и все же ходить перед Богом. Они принадлежат к самой гуще земной реальности, связаны со всем материальным в человеческой жизни, но Бог так близок им, так ясно проявляется в их существовании и в их речах, в их добрых и злых делах, что они становятся подлинным откровением...
