Неизвестен Автор - Автобиография монаха
Глава 19. Учитель, находясь в Калькутте, появляется в Серампуре
--Меня часто одолевают атеистические сомнения, а иногда мучительно волнует вопрос: разве не могут у души существовать скрытые возможности? Разве человек не уклоняется от своего истинного предназначения. не исследуя их?
Эти слова Дайджин Бабу, моего сожителя по пансиону Пантхи, были вызваны моим приглашением встретиться с гуру.
--Шри Юктешвар посвятит тебя в крийа-йогу,--отвечал я.--Она же успокоит волнения ума, вызванные двойственностью человеческой природы; она принесет тебе божественную внутреннюю уверенность.
В тот же вечер Дайджин пришел со мной в ашрам. В присутствии учителя мой друг получил такой духовный мир, что скоро сделался постоянным посетителем ашрама.
Мелочные занятия повседневной жизни не удовлетворяют наших глубочайших потребностей; ибо человек ощущает врожденный голод, которы можно утолить лишь мудростью. Слова Шри Юктешвара вдохновили Дайджива на попытку найти внутри себя более реальную сущность, нежели поверхностное "я", подверженное перевоплощениям.
Так как мы с Дайджином учились вместе на курсе, готовившем бакалавров при серампурском колледже, при привыкли отправляться вместе в ашрам, сразу после окончания занятий. Часто мы видели, как Шри Юктешвар, стоя на балконе третьего этажа, приветствует нас улыбкой.
Однажды днем Канай, юный обитатель ашрама, встретил нас у дверей неутешительностью новотью:
--Учителя нет, его срочно вызвали в Калькутту.
На следующий день я получил от гуру открытку: "Выезжаю из Калькутты в среду утром,--писал он.--Встречай меня в девять утра на Серампурской станции; возьми с собой Дайджина".
Но в среду утром, около половины девятого, в моем уме вспыхнуло телепатическое сообщение Шри Юктешвара: "Я задерживаюсь, не встречайте девятичасовой поезд". Эти слова упорно приходили мне на ум.
Я сообщил Дайджину о последнем распоряжении гуру. Тот был уже одет для выхода.
--Опять твоя интуиция!--В голосе друга звучала насмешка..--Я предпочитаю полагаться на то, что написал сам учитель.
Пожав плечами, я спокойно уселся у стола в ожидании результатов. Что-то сердито бормоча, Дайджин направился к двери и сшумом захлопнул ее за собою.
В комнате было еще довольно темно, поэтому я придвинулся ближе к окну, выходившему на улицу. Вдруг слабый солнечный свет засиял с такой силой, что в его блеске окно, защищенное железными прутьями, совершенно исчезло.
На этом сверкающем фоне ясно появилась полностью материализовавшаяся фигура Шри Юктешвара!
Пораженный почти до обморока, я вскочил со стула и пал передним на колени, коснувшись ног учителя обычным жестом почтения. Я увидел на ногах знакомые мне башмаки из оранжевой парусины с веревочными подошвами. Меня задел край оранжевого одеяния свами; я отчетливо ощутил прикосновение ткани, грубой поверхности башмаков, я почувствовал давление ног внутри них. Я был слишком потрясен, чтобы произнести хоть слово, и потому только стоял, вопросительно глядя на учителя.
--Я рад, что ты уловил мое мысленное послание,--зазвучал спокойный голос учителя.--Сейчас я закончил все свои дела в Кулькутте и прибуду в Серампур десятичасовым поездом.
Я все еще стоял, не в силах вымолвить ни звука. Видя это, Шри Юктешвар продолжал:
--Перед тобой не призрак; здесь мои плоть и кровь. Я получил божественный приказ показать тебе это редкое состояние, почти недостижимое на земле. Встречай меня на станции. Вы с Дайджином увидите, как я буду идти навстречу, а передо мной пройдет сосед по поезду, маленький мальчик с серебряным кувшином в руках.
Положив обе руки мне на голову, гуру прошептал благословение. Когда он закончил его словами: "Таба аси" /1/, я услышал особенный жужжащий звук /2/. Его тело начало постепенно растворяться в ослепительном свете. Сначала исчезли ступни и ноги, потом пропали туловище и голова; все происходящее напоминало свертывание свитка. До самого последнего момента я ощущал легкое прикосновение его пальцев к моим волосам. Но вот сияние померкло; передо мной ничего не было, кроме окна с решеткой и бледного света восходящего солнца.
Я был наполовину оглушен и спрашивал себя, не стал ли я жертвой галлюцинации. Вскоре в комнату вошел и приунывший Дайджин.
--Учителя не было ни в девять часов, ни в девять тридцать,--мой друг произнес эти слова слегка извиняющимся тоном.
--Пойдем, я знаю, что он приедет в десять часов!
Я схватил Дайджина за руку и потащил за собой, не обращая внимания на его протесты. Через десять минут мы были на станции, где уже раздавался свисток подходящего десятичасового поезда.
--Весь поезд окутан светом ауры учителя! Он здесь!--воскликнул я радостно.
--А не снится ли тебе это?--ехидно усмехнулся Дайджин.
--Давай подождем на этом месте,--и я рассказал другу подробности того, как учитель подойдет к нам. Лишь только я закончил свое описание, мы увидели Шри Юктешвара; на нем была та же одежда, которую я только что видел. Он медленно шагал вслед за малышом с серебряным кувшином в руках.
На мгновение меня поглотила волна холодного ужаса: очень уж невероятным и необычным казалось мое переживание. Я почувствовал, что окружающий меня материалистический двадцатый век вдруг куда-то исчез; не древности ли я, когда Иисус, идущий по морю, появился перед Петром?
Когда Шри Юктешвар, современный Христо Йог, поравнялся с местом. где молча стояли мы с Дайджином, он улыбнулся моему другу и сказал:
--Я послал весть и тебе, но ты не смог ее получить.
Дайджин молчал, но бросил на меня взгляд полный подозрения. Проводив гуру до его обители, мы пошли дальше по направлению к колледжу. Дайджин остановился посреди улицы; негодование изливалось из каждой поры его тела:
--Как?! Учитель послал мне весть, а ты скрыл ее! Я требую объяснений.
--Что я могу поделать, если зеркало твоего ума столь беспокойно, и ты не в состоянии уловить наставления нашего гуру?--возразил я Дайджину.
Гнев исчез с лица моего друга.
--Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду,--сказал он грустно.--Но объясни мне, пожалуйста, как ты мог узнать о ребенке с кувшином?
Когда я окончил рассказ о необыкновенном утреннем появлении Шри Юктешвара в пансионе, мы с другом дошли до здания колледжа.
--То, что я только что услышал о чудесных силах нашего гуру, сказал Дайджин,--заставляет меня почувствовать, что любой университет в мире--это просто детский сад /3/.
Примечание к главе 19.
/1/ Бенгальская форма прощания; ее буквальное значение:--"скоро я приду".
/2/ характерный звук при дематериализации атомов тела.
/3/ "Мне открылись такие вещи, что все, написанное мною, имеет в моих глазах не большую ценность, чем пучек соломы",--так сказал "принц схоластов". Фома Аквинский в ответ на настойчивые просьбы секретаря окончить "Сумма теологии". Как-то в 1273 году во время мессы в одной неаполитанской церкви, св. Фома пережил глубокое мистическое прозрение. Слава божественного знания настолько потрясла его, что с тех пор он потерял всякий интерес к интеллектуальным вопросам.
Глава 20. Мы не едем в Кашмир
--Отец, я хочу пригласить Учителя и четырех учеников поехать вместе со мною в предгорья Гималаев на летние каникулы. Не дадите ли вы нам шесть билетов в Кашмир и немного денег на дорожные расходы?
ФКак я и предвидел, отец рассмеялся от всего сердца:
--Вот уже третий раз я слышу эту сказку про белого бычка! Ведь ты уже обращался ко мне с той же самой просбой в прошлом и позапрошлом году! И в последний момент Шри Юктешвар всегда отказывался ехать.
--Да, это верно. Я не понимаю, почему гуру не говорит мне ничего определенного а Кашмире /13. Но мне кажется, что если я сообщу ему. что уже получил от вас билеты, тогда он согласится поехать.
Мои слова не убедили отца, однако на следующий день после нескольких веселых и добродушных шуток он вручил мне шесть железнодорожных билетов и пачку банкнотов по десять рупий.
--Мне кажется. едва ли твоя теоретическая поездка нуждается в такой практической поддержке,--заметил он,--но вот все, о чем ты просил.
Днем я показал все. что получил от отца Шри Юктешвару. Хотя он с улыбкой отнесся к моему энтузиазму, ответ его был уклончивым: "Я не прочь поехать, посмотрим..." Он ничего не сказал, когда я попросил маленького ученика Каная, жившего в ашраме, сопровождать нас. Я пригласил также трех других товариещей: Раджендра Натх Митру, Джотина Одди и еще одного юношу. Мы решили, что днем отъезда будет следующий понедельник.
Субботу и воскресенье я оставался в Калькутте, где в нашем семейном доме было празднество по случаю свадьбы моего двоюродного брата.
Рано утром в понедельник я прибыл со своим багажом в Серампур. Раджендра встретил меня у входа в ашрам:
--Учитель ушел гулять. Он отказался ехать.
Я был в равной мере опечален и упрям:
--Я не дам учителю возможности в третий раз посмеяться над моими планами относительно поездки в Кашмир. Поедем сами, без него.
