Святитель Григорий Палама. - ТРАКТАТЫ
36. Впрочем, что они и нетварны, и не неотличимы, как утверждают эти, от сущности, ясно и из того, что ты сейчас привел, ибо сама безначальность и нетварность не {стр. 162} тварна, хотя и не является сущностью. Итак, то, что не является сущностью, как будет не отличаться от сущности? Быть может, они и саму нетварность и безначальность не побоятся назвать либо божественной сущностью, как Евномий — нерожденность, либо тварным, так как это не сущность? Мы же и о вечности, и благости, сопричтенных к нетварному и безначальному, говорим, что они и нетварными являются, и не сущность. И что я говорю — «вечность» и «благость»? Ведь саму простоту (τό απλούν), ради которой они все естественно присущее Богу называют нисколько не отличающимся от божественной природы, мы признаем нетварной, но не признаем природой Божией, «ибо простота не является Его природой» [495], как говорит богослов Григорий. Хотя, будучи творцом [созерцаемой] в умах и телесах естественной простоты, Бог обладает простотой как естественно присущей энергией. И тот же самый богослов, и Сына назвав «началом», говорит: «но и это — начало — не природа Его, как и для Безначального — безначальность» [496], хотя Бог, будучи творцом естественного начала [созерцаемого] в каждом [творении], и обладает началом как присущей Ему энергией.
37. Таким образом, из многих [свидетельств] ясно, что не является сущностью Божьей нетварная энергия. Она могла бы быть названа «сущностью» как сущностотворная, и «природой» — как по природе присущая Богу, и это было бы согласно с богословами, ибо «природой, — говорит [Ареопагит], — для Бога является [свойство] производить и сохранять (σώζειν)» [497]. А расширять значение каждого {стр. 163} из имен необходимо тому, кто стремится достичь истины. Ибо у нас речь о сверхпребывающей в сокровенности сверхсущественности (περί της έν άποκρύφοις ύπεριδρυμήνης ύπερουσιότητος), поскольку это от нее, — как мы утверждаем, — отличаются божественные воссияния и энергии. Ибо тогда как она пребывает совершенно непричаствуемой, невыразимой и неименуемой, Бог многообразно познается и причаствуется посредством этих [энергий], являющихся абсолютно неотделимыми от нее. Ибо в сущности и энергии — один Бог: Отец, Сын и Дух Святой.
38. ВАРЛААМИТ: Достаточно об этом. Следует тебе и все прочие препоны удалить с пути, разрешая все антитезисы, ибо так ты разом одержишь большую победу, [подвизаясь] за истину благочестия.
ПРАВОСЛАВНЫЙ: Что ты говоришь? Мы душу свою с помощью Божьей положим за истину; и [мы ли] не захотим потрудиться в слове?
ВАРЛААМИТ: Итак, каким образом великий Василий говорит, что все говоримое и помышляемое в отношении Бога указывает на одно [и то же]? Ведь он пишет в Послании к Евстафию, что «все боголепные смыслы (νοήματα) и имена равночестны друг другу в силу того, что по значению (σημασίαν) нисколько не противоречат друг другу в отношении субъекта (ύποκειμένου). Ибо не к иному какому–то субъекту направляет [нашу мысль] именование "Благой", а к иному — "Мудрый", "Сильный" или "Праведный", но какие бы ты не произнес имена — ими обозначается одно [и то же]. И если скажешь "Бог", то укажешь на Того же, Кого подразумевал ты и посредством прочих имен» [498]. А в Антирритиках к Евномию он {стр. 164} говорит: «и таким образом, если кто тщательно рассмотрит каждое из имен, то найдет различные представления (έπινοίας) об одном и том же субъекте, но сущности подлежащем всем [этим определениям]» [499].
ПРАВОСЛАВНЫЙ: Это даже не назвать препонами, если не называть и свет дня вызывающим слепоту, поскольку для сов он бывает таковым по причине слабости их зрения. Но каковы козни лукавого! Ведь то, чтобы в этих [словах] не уловить мысль пишущего, бывает от чьей–либо неспособности или неправильного умонастроения. А то, чтобы допустить себе уклониться в противоположное учение, очевидно, происходит от действия лукавого духа, будучи прямым противопоставлением тщанию святых и ухищрением, стремящимся обратить на них выпущенные ими в противника стрелы. Пожалуй, и теперь эти [еретики], словно некие палачи, обступили их со всех сторон, отсекая и мучая заключающиеся в их писаниях язык, руки и самый ум, хотя они и пребывают высшими этих козней не только волею (γνώμην), которую и тогда сохранили непреклонной подвергшиеся оным козням, но и всем остальным, ибо они были непоколебимы. Так что возможно тому, кто этого желает, возвести к ним мысленный взор и усмотреть у них неискаженные смыслы, по слову Соломона: вся права суть разумевающим, и проста обретающим разум [500]. Ведь великий Василий говорит, что из божественных имен «одни суть [обозначение] отношения, другие — достоинства, иные — энергии; а обозначением сущности не является ни одно» [501]. А эти клевещут на них, будто они все говорят ровно наоборот, что, дескать, ни одного нет из произносимых применительно к Богу имен, которое бы не означало то же самое, и не являлось бы обозначением божественной сущности. И он же показывает эти [их] слова тождествен{стр. 165}ными Евномиеву злославию. Ведь есть места в обращенных к Евномию Антирретиках, где он приводит его речь, ясно показывающую это, а есть — где выводит ее, показывая верх нелепости, из им написанного. Ибо он говорит: «Если вовсе ничего Евномий не умозаключает по [мысленному] представлению, чтобы не показаться чествующим Бога человеческими наименованиями, то все, что говорится о Боге, он будет равным образом признавать сущностью. И если все это относится к одному значению, то по всей необходимости имена будут равносильны друг другу, как [это бывает] у многоименных. И что может быть неуместнее такого слияния, когда, отнимая у каждого имени собственное его значение, законополагают противное общему [слово]употреблению и учению Духа?» [502] И еще: «если, собрав все божественные имена, заключим их в сущность, то покажем Бога не только сложным, но и составленным из неоднородных частей, потому что каждым из сих имен обозначается нечто иное» [503]. Это и подобное этому таким вот образом говорит великий Василий. А утверждающие противное ему и нам в этом противящиеся творят нечто подобное тому, как если бы кто приписывал свету свойственное тьме (τα του σκότους), будучи сам слеп (σκοτεινός) относительно света.
40. Впрочем, этот великий [муж] многажды сказав, что «явное сумасшествие — говорить, что каждому имени не соответствует особое значение» [504], и, быв за эти слова злонамеренностью Евномия обвинен в том, что он вводит многобожие (как и нас обвиняют в том же эти новоявленные евномиане), и, защищая себя и нас, говорит, что хотя и все боголепные имена по своему значению много{стр. 166}численны и различны, и бывает, что допускают различное толкование, но по отношению к Тому, применительно к Которому они произносятся и Которого являются именами, [к Тому] Который является Богом, они равночестны друг другу. Ибо не к иному какому–то богу направляет [нашу мысль] каждое из них, но произносящий их указывает посредством всех них на одного [и Того же] Бога [505]. Хотя, научая следующим после этого изречением [506], каким образом [пребывает] один Тот, окрест Которого все то, что обозначается именами, он говорит, что это потому, «что по сущности для всех них один Субъект» [507]. «Ибо как жито (σίτος), — говорит он, — будучи по ипостаси некоей одной вещью, по отношению к созерцаемым в нем разным качествам переменяет [словно одежды] разнообразные названия, становясь и "семенем", и "плодом", и "пищей", и чем только не становится, будучи так именуемо. Подобным же образом и Господь Сам по Себе является тем, что Он есть по природе, а именуясь еще и по различным энергиям, не одним обладает наименованием, но сообразно каждому понятию, возникающему у нас от Его действия, получает имя» [508]. Также и божественный Григорий Нисский тем же устыдил Евномия, попытавшегося напасть на великого [Василия], написав: «Итак, в чем же посредством сказанного обличается наше слово, провозгласившее, что согласно различиям энергий и [различному] отношению к тем, к которым эти энергии прилагаются, возможно многие наименования употреблять применительно к сущему единым в смысле субъекта Сыну Божьему, как и жито, будучи едино, разделя{стр. 167}ется на различные именования [исходя] из разнообразных о нем понятий» [509]. А великий Дионисий сказав о многих и различных выступлениях Божиих, и что к ним относятся многочисленные и различные божественные имена, воспеваемые нами, затем говорит, что не иным и иным является каждое из них, но все они — одного Бога [510]. Ибо [и] умом является и каждая из наук, и судьей и промыслителем является человеческий ум для низших его, но и по сущности он подлежит всем этим энергиям, будучи по ней единым. И наш ум, стало быть, имеет благоприобретенное [свойство] мыслить, становясь таким от того, что узнает [что–либо] посредством некоего опыта или научения, или, иначе говоря, претерпевая [воздействия]. Бог же не от претерпевания, ибо Он не получает никакого прибавления, но всегда будучи Таковым, показывается нам Таковым [исходя] из энергий — не только Отец, но и Сын и Дух Святой. Ибо все, что имеет Отец, тем же самым является и Сын [511], как и Сам обладающий тем же, за исключением ипостасных особенностей, а также и Дух [512]. И значит, как наш ум, будучи невидим для чувства и бестелесен, поскольку не допускает в этом отношении никакого прибавления или убавления, не является поэтому сложным, так и Бог, извечно будучи Благим, Мудрым, Промыслителем и не допуская в этом отношении никакой перемены, не может на основании этого быть назван сложным. Такой смысл имеют и слова великого Василия, и так он оправдывается за себя и за нас, хотя бы и думали неспособные видеть в сказанном смысл и приводящие это против себя самих, что приводят против нас.
