Феодор Студит - Сочинения

Мы здравствуем телом; если же вы молитесь, то и духом. Поэтому, отложив тревогу о нас, с надеждой и радостью еще более горячо отдайся молитве. По милости Бога, по молитвам блаженного отца моего, а также и вашим, мы с благодарением, долготерпением и выносливостью проходим предлежащий нам подвиг, — и вот я совершенно неожиданно стал таким, каким никогда и не был с тех пор, как осознал, что есть добро и зло.

Это Божий дар, а не от наших дел; только и впредь не тяготитесь молить Бога за нас, как и мы молимся за вас. Если Святой Отец [[303]] оставил этот вопрос без ответа, то как мы, неучи, можем разрешить его? Впрочем, настоящая ересь есть во всяком случае отречение от Христа. Это ясно и по другим основаниям, ясно также и из слов, сказанных в Патерике одному брату, обуреваемому блудом: «Лучше тебе не оставить ни одной блудницы, чем отречься от почитания иконы Христовой». Значит, это не простая ересь, а ересь отречения от Христа. Если же кто–нибудь, ссылаясь на недоумение Лествичника, станет выбирать, впасть ли в блуд, или увлечься в ересь, ибо одно предпочтительнее другого, такого пусть устрашит решение, заключающееся в Патерике. И пусть он не предается ни блуду, ни христоборной ереси, ибо и то, и другое есть прелюбодеяние (измена Богу). Хотелось бы сказать еще больше, но письмо не вмещает. Будь здоров. Возвратившись, приветствуй братьев. После того, как с помощью Божией вернешься к братьям, приходи опять.

Опять пишу и не перестану писать, благодаря твою богоугодную любовь к нашему ничтожеству в силу твоей ревности по Христе и добродетельного нрава, — любовь, которую издавна и с самого начала ты оказывал нам, туне благотворя, туне оказывая милость, туне уже подвергаясь опасностям, не боясь трудных условий, а являя образец добродетели, не тяготясь многочисленностью нуждающихся в уходе, но окрыляемый надеждой на дары Божии. Все это свойства истинного христианина, боящегося Бога, помышляющего о дне смерти и ответа на Страшном Судилище Христовом. Также добродетельна и сочетавшаяся тебе пред Богом супруга, и даже ваши дети. И понятно, ибо от доброго корня и отрасли могут быть добрыми. Думаю, что и подчиненные тебе таковы же, ибо каково начальство, таковы в большинстве случаев и подчиненные. Что можно прибавить к этому? Разве только выражение божественного Давида: Так благословится человек, боящийся Господа! Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима (Пс.127:4–5) со всем своим домом, вселюбезный мой господин.

Я слышал, как прекрасно твоя честность подвизалась за Христа. Ты был подвергнут бичеванию и заключен в темницу. И я возблагодарил Владыку Христа, снова призвавшего тебя к Его исповеданию, — возблагодарил не только потому, что ты вообще принадлежишь к святому образу, но и потому, что состоишь в подчинении у меня и принадлежишь к моему монастырю. По примеру того, как блаженный мой отец подчинился священному Феоктисту и, подвизавшись, просиял в добродетели, также и твоя слава и мученичество вменяется мне, смиренному.

Итак, благо, добрый эконом, воин Христов, превзошедший и, правильнее сказать, пристыдивший многих игуменов. Ты, будучи еще в положении овцы, явился недоступным для еретического уловления, а те, кого считали за пастырей, — похищены умственным волком чрез падение или общение, или еретическую подписку, и теперь являют всем жалкое зрелище, из привязанности к земному или жалости к плоти предав Христа Бога нашего, Единую Истину. Итак, радуйся истинный пастырь по своим делам, радуйся мученик Господень, что стоишь выше. И впредь мужайся. Ты подвергся бичеванию со Христом, взят под стражу, как и Он. Вот, прими и заушения, пригвоздись, прободись копьем, взойди на крестные страдания. К этому призывает нас слово Божие и требует долг. Если умрем, то будем жить со Христом. Если претерпим, то воцаримся вместе с Ним. Таковы обещания Неложного. И еще, добрый брат и желанный отец, не переставай всегда поминать меня, молясь, чтобы и я с тобою достиг призвавшего нас Бога.

Что я слышу? И ты, чадо Тимофей, устремился вместе с мучениками Божиими, ревнуя, поревновал о Господе, отказавшись от бегства, предал себя на мучения! Как блаженно твое решение! Как приятен Богу пыл твоего сердца, благодаря которому ты и раньше был известен многими добродетелями! А теперь ты воссиял еще сильнее, явившись истинным мучеником за Христа, хотя гонителям Христа и кажется иначе. Ты можешь вместе со Христом радостно сказать: Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис.50:6). Благословен Бог, укрепивший тебя, так что ты, будучи растерзан ста пятьюдесятью ударами, не пожертвовал спасением, а наоборот, обличил нечестивого палача, удары которого останутся за ним навек (конечно, если он не раскается).

Претерпев горечь истязания в течение какого–то мгновения, какую вечную славу ты получил, добрый брат! Как святой камень, ты положен в созидание исповедания Христова на радость своим братьям и сподвижникам, в торжество мне, грешному, а также боголюбивейшему архиепископу и всем благочестивым. Кто не воспоет, услышав о твоем подвиге? Кто из знакомых не ублажит тебя? Христос увенчал тебя с неба, приветствовал тебя лик святых. Но будем, любезное чадо, стоять, и впредь мужаясь, ибо одно хорошее начало еще не заслуживает ублажения, а требуется также и довершение подвига, с благородным перенесением темничных трудностей. Христос соприсутствует, не попуская нам искуситься более, чем мы можем вынести, но даруя тебе твердость до смерти и к концу подвигов подавая победные венцы. О добрый Тимофей, молись и обо мне, недостойном, чтобы и я вместе с вами, святыми, был спасен о Господе.

Я прочел написанное тобою, любезное чадо, и с радостью внимаю твоему голосу. Мои действия не таковы, как ты думаешь, а пусты и ничтожны. Однако если ты говоришь, что мои слова приносят тебе пользу, пиши — и без всякой задержки получишь ответ. Догадываюсь, что в это гонение ты влачишь стесненное существование, как и другие, укрывающиеся подобно тебе. Да утешит тебя надежда. Будь осторожен в своих делах вместе с добрым Евсевием, которого также приветствую.

Приобщение из рук еретиков есть яд, а не простой хлеб, не телу только вредит, а чернит и омрачает душу. А о том, чтобы бросать его, хотя бы и тайно, нужно говорить не мне, а лучше применить к действующим из страха следующее выражение: И из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию (Ин.12:42–43).

Молитвы за богослужением принадлежат православным. К чему же это поведет, если они читаются у еретиков? Ведь они мыслят не так, как составитель молитвы, и не веруют в самый смысл ее слов. Каждое же тайнодействие учит, что Христос соделался истинным Человеком, а они, хотя на словах и признают, но на деле отрицают это, утверждая, что Он неизобразим. Это подобно тому, как если бы кто говорил: «верую в Отца и Сына и Святого Духа», — а мыслил бы, что Отец и Сын и Святой Дух суть одна ипостась, трояко именуемая. (Что является догматом безумного Савеллия.) Что же? Неужели мы скажем, что такой верует в Троицу? Ни в каком случае, хотя бы он это и утверждал. Точно также и в данном случае: он верует не так, как говорит, хотя тайнодействие и православно.

Но хотя бы и тот исповедал символ веры, и другой молился за богослужением, он скорее оскорбляет Литургию и издевается над ней, ибо и волхвы и обаятели прибегают к божественным песням в отношении к бесноватым. Если нет православного совершителя крещения, для некрещеного лучше креститься от православного монаха, а если нет и монаха, то от православного мирянина — при произнесении слов: «крещается такой–то во имя Отца и Сына и Святого Духа», — чем умереть непросвещенным. И такое крещение действительно, ибо «по необходимости и перемена закона бывает» (см. Евр.7:12), как это доказано относительно древности.

Снова я получил письмо от твоей скромности и подвижнического терпения и возблагодарил Господа за то, что пребываешь в том же расположении, в том же исповедании Христа, что обладаешь и убедительным словом, сознанием и добродетельной жизнью, проникнутой верою. Это тебе, как поистине царствующей над страстями, подобает похвала и одобрение, а не нам, грешным и ничтожным, хотя ты и благоволишь так говорить.

А то, что раньше я написал о брате, — сказал это не как о чем–то дурном, да не будет, — но по причине того, что здоровое для одних делается причиной соблазна для других. Мы же получили от апостола заповедь: не подавать брату случая к преткновению или соблазну (Рим.14:13). Поэтому я и не настаивал, чтобы брат был выпущен из темницы. А если он освобожден, ему не полезно входить в женские дома. Это не должно огорчать тебя, госпожа моя, ибо ты знаешь, что я забочусь о твоей безукоризненной и доброй славе, как о славе родной матери, что так и есть, ибо Господь сказал: Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф.12:49). Если бы я относился к тебе иначе, то и раньше не писал бы и не устраивал твоих дел. Зная об этом, оставь печаль и усиленно молись обо мне, смиренном, как и я молюсь о тебе.