Филарет (Гумилевский) - Святые подвижницы Восточной Церкви
Св. Домнина
«Чудная Домнина, — пишет блаж. Феодорит, — ревновала житию св. Марона. Она в саду матери построила себе маленькую хижину, покрытую соломой. Постоянными слезами омывала она не только колена свои, но и одежду власяную — такая одежда покрывала тело ее. В пение петухов идет она в храм Божий, который стоит невдалеке и, идя с другими мужчинами и женщинами, возносит хвалы Господу. Это делает не только в начале дня, но и по окончании его. Храм Божий благоговейно чтит она и учит тому же других. Но этой причине она много заботится о нем и уговаривает мать и братьев употреблять свое имущество на храм. Пища ее — чечевица, размоченная водой. Тело у нее высохшее и полумертвое, но выносит всякий труд. Тонкая кожа как пергамент обтягивает кости, так как жир и мясо уничтожены трудами. Ее могут видеть все, кто хочет, мужчины и женщины, но она не смотрит ни на чье лицо и своего не показывает другим, покрывало закрывает ее, спускаясь до колен. Голос ее звучный и выразительный, но слова ее всегда сопровождаются слезами. Когда брала она мою правую руку и возлагала ее на глаза свои, то рука опускалась, всегда орошенная слезами, так что с руки падали слезы. Ту, у которой такое богатство философии, плачущую, воздыхающую, стонущую, какое слово в состоянии похвалить достойно? Сильная любовь к Богу рождает эти слезы. Но хотя этим занята она и днем и ночью, не оставляет и других добродетелей. Она заботится о тех, которые приходят к ней. Хотя, по ее распоряжению, живут они у сельского священника, но и сама подает все необходимое. Имущество матери и братьев открыто ей для расходов, и за то мать и братья благословляются небом. Когда я прихожу в ту сторону, это на юге от нас, она присылает и хлеб, и плоды, и смоченную чечевицу».
Так как в то время, как писал Феодорит о св. Домнине, она была, по его словам, еще жива, хотя уже достигла полной духовной зрелости, а он писал боголюбивую историю в 440 г., то надобно положить, что св. Домнина окончила подвижническую жизнь свою около 445 г.
Св. Марфа
Мать св. Симеона–столпника, подвизавшегося на дивной горе, с юных лет была благочестива. Она не желала выходить замуж. Но родители обещали руку ее известному для них жениху. Не смея противиться воле родителей, но вместе убежденная в святости девства, Марфа долго и от глубины души молилась в храме св. Предтечи о том, дабы открыта была воля Божия о ней. Св. Предтеча повелел ей исполнить волю родителей и дать согласие на брачную жизнь. Потом она молила Предтечу, дабы ниспослано было благословение на чадорождение, и обещала посвятить плод свой Господу. Предтеча объявил ей во сне, что родится ей дивный сын, которого должна она назвать Симеоном. Марфа разрешилась без страдания в 521 г., и спустя 2 года ребенок крещен был в храме Предтечи. Во время землетрясения 526 г. муж погребен был под развалинами дома, как и многие другие антиохийцы, а Марфа с сыном молилась в то время в храме Предтечи и спаслась.
Когда сын на седьмом году удалился в пустыню на подвиги, Марфа проводила жизнь как истинная вдовица Божия.
Она часто постилась и особенно соблюдала пост среды и пятка. Усердно посещала храм Божий и приносила для него свечи, ладан и масло. Первой являлась в храм и последней выходила из него. Если где бывал храмовой праздник, Марфа являлась на всенощное служение и молилась благоговейно. В доме каждую полночь стояла на молитве, проливая слезы.
Благоговейное пребывание ее в храме служило назиданием для других. Она никогда не уставала за богослужением храма, как другие, которые, однако, не устают, проводя ночь в пляске. Никогда не садилась в храме, занятая благоговением перед величием Божиим. Один добрый человек, заметив, что Марфа всегда приходит раньше других в храм и стоит на молитве без отдыха, сказал ей: «Присядь, почтенная мать, тебе нужен отдых». Марфа отвечала: «Слуги постоянно стоят пред господами, которые те же люди, как и они. Как же сметь мне садиться в храме Божием, где совершаются страшные тайны Царя Всевышнего». Она глубоко уважала священников и прислуживала им с любовью.
Любовь ее к другим простиралась до самоотречения. Посещая больницы, она сама прислуживала больным то в том, то в другом; для умирающих давала все нужное к погребению, равно как крещающимся приносила чистое белье, приготовленное ее руками.
Идя к сыну на Дивную гору, увидела она на дороге больных и избитых (разбои своевольных и набеги дикарей были тогда нередки); изорвав свою одежду, перевязала их раны, омыв те наперед вином и елеем.
В ней был особенный дар, ниспосланный Богом за ее добродетели: она укрощала самых свирепых бесноватых одним своим присутствием. Потому часто приглашали ее к этим несчастным, и она всегда готова была на услуги.
Никто не видел ее гневной или ссорящейся; напротив, она любила мирить ссорящихся и мирила успешно. Приемами кротости и любви, напоминанием о виновности всех и каждого перед Богом, разумным советом тушила она раздоры семейные и возвращала покой домам гнева и ненависти.
Слава сына, великого подвижника, окружала ее уважением, но не ослабляла смирения ее. Напротив, она боялась и за сына и нередко предлагала ему зорко смотреть за собой, а вместе молилась за него.
За год до смерти извещена она была свыше, сколько ей жить. Она пришла сказать о том сыну, но тот уже извещен был о том же и объявил о недалекой смерти пустынникам. Когда приблизился назначенный срок смерти Марфы, она опять пришла к сыну и в продолжительном разговоре, как мать горячо заботливая о его духовном совершенстве, умоляла его быть верным Господу и своим обетам до смерти. «Сын мой, — говорила она ему, — вверяю тебя Господу Иисусу; молила и молю Его, да сохранит Он тебя от искушений греха. Умоляю и тебя быть твердым в любви к Господу. Для Господа будь сострадателен к бедным всякого сорта; будь гостеприимен для пришельцев, продолжай склоняться до самых малых и невидных; молись о всех, особенно об отечестве; не гнушайся заблудших. Не забывай в молитвах отца твоего Иоанна и меня, грешную». Она рассказала тогда сыну, каких милостей небесных удостоена была в своей жизни. Это было в понедельник, накануне которого она приобщилась Св. Тайн. Ночью видела она во сне, что ходит в великолепном доме, изумляясь невиданной красоте его, и ей сказано было, что этот дом приготовлен для ее вечного покоя. Прощаясь с иноками, сказала она, что уже не увидится более с ними. И точно, на обратном пути она занемогла и была доставлена другими в дом свой, что был в Дафнийском предместье Антиохии; в следующий день благодарила она Господа за Его милости к ней. Присутствующие подумали, что Господь любит ее по молитвам сына, но она сказала, что сама она любит Господа и провела жизнь в усердных трудах для Него. Затем мирно почила 5 июля 551 г. Перед смертью завещала она похоронить ее между бедняками, но по желанию сына тело ее перенесено было в монастырь его и положено в устроенной иноками гробнице.
Братия обители, по погребении ее, поставили лампаду над гробом ее, дабы горела она день и ночь. И лампада горела. Потом, спустя довольно времени, перестали зажигать ее. Святая, явясь больному эконому, сказала: «Не имею я нужды в вашем светильнике, просвещаемая светом небесным; но для вас нужно, чтобы горел светильник. Когда зажигаете его, то побуждаете меня молиться за вас». Затем исцелила больного.
V. ПОДВИЖНИЦЫ МАЛОЙ АЗИИ
Св. Нонна
Мать Григория Богослова, блаженная Нонна, была дочь добрых христиан, Фильтата и Горгонии, тетки св. Амфилохия, епископа Иконийского. Родители воспитали ее по правилам христианского благочестия. Брачными узами соединили ее с Григорием Арианским, человеком богатым, владельцем земель и рабов в округах Арианском и Назианском. Брак был выгодным по земным расчетам, но тяжелый для благочестивой души Нонны. Григорий арианский был язычник, притом улучшенного покроя. Он был последователь секты верховников (Ипсистариев), чтил верховного Бога и соблюдал некоторые иудейские обряды, но вместе кланялся огню и светильникам. Благочестивая Нонна много пролила молитв и слез за обращение супруга к святой истине. Послушаем, что говорит об этом сын Нонны, св. Григорий. «Она не потерпела, — говорит он, — быть в союзе с иноверным, и хотя была самая терпеливая и мужественная из жен, но не могла она переносить этого спокойно, чтобы одной половиной быть в соединении с Богом, а другой частью самой себя — оставаться в отчуждении от Бога. Напротив того, она желала, чтобы к союзу плотскому присоединился и союз духовный. А потому день и ночь припадала к Богу, в посте и со многими слезами просила у Него даровать спасение главе ее, неутомимо действовала на мужа, стараясь приобрести его различными способами: упреками, убеждениями, услугами, отлучениями, а более всего своей жизнью и пламенной ревностью о благочестии, чем всего сильнее склоняется и смягчается сердце, добровольно давая вести себя к добродетели. Ей надобно было, как воде, пробивать камень беспрерывным падением капли, от времени ожидать успеха в том, о чем старалась, как и оправдало последствие. Об этом просила она, этого ожидала не столько с жаром юных лет, сколько с твердостью веры. И на осязаемое никто не полагался так смело, как она на ожидаемое, по опыту зная щедролюбие Божие. При этом помогал делу спасения рассудок, мало–помалу исцелявшийся, а равно и сонные видения, каковые Бог нередко посылает в дар душе, достойной спасения. Какое же это видение? Здесь начинается для меня самая приятная часть повествования. Отцу моему представилось, будто бы (чего никогда прежде не делал, хотя и много раз просила и умоляла о том жена) поет он следующий стих Давида: возвелесихся о рекших мне: в дом Господень пойдем (Пс. 121, 1). И пение небывалое, и вместе с песней является желание! Когда услышала об этом та, которой исполнилось желание, то, пользуясь временем, объясняет видение в самую добрую сторону, в чем была совершенно права; самой радостью обнаруживает величие благодеяния и ускоряет дело спасения, дабы не помешало что‑нибудь призванию и не расстроило того, о чем столько старалась. В то время в Никею собиралось множество архиереев противостать бешенству Ария — недавней ереси, раздробившей Божество. Родитель предает себя Богу и проповедникам истины, открывает им свое желание и ищет у них помощи для спасения. Между ними был и знаменитый Леонтий, правивший тогда нашей митрополией».
