Андрей Снесарев - Невероятная Индия: религии, касты, обычаи
Но остановимся на некоторых подробностях жизни отдельной семьи сельского жителя. Представим себе его возвращающимся после тяжелого рабочего октябрьского дня домой. Он занят был посевом пшеницы. Весь черный, голый, исключая окутанных в полотнище бедер и покрытой тюрбаном головы, он медленно шагает за своей парой быков. Он носит усы, но не бороду, сквозь складки его тюрбана видно, что голова его вся брита, за исключением чуба на макушке. Быки тащат соху — орудие первобытного типа, с небольшой металлической оправой в конце сошника, причем ярмо охватывает их шею, и верхний край его налегает на шею животного впереди его горба. Крестьянин приближается к деревне, и перед его взором за деревьями появляется ряд глиняных лачуг. Над деревней стелется горизонтальными слоями дым, выходящий из труб и уходящий далеко в поля. Воздух свеж, а для туземца даже холоден. Жены заняты приготовлением ужина, и, когда муж заворачивает к дому, он чувствует запах сжигаемого навоза. Минуя на пути массивное фиговое дерево, покрывающее тенью целую группу незамысловатых домов, он через ворота в белом заборе заворачивает быков на свой двор.
Первое, что мы видим здесь, — это прилепленные к одной из стен для просушки толстые, плоские и округлые куски кизяка, приготовленные женой из коровьего помета, перемешанного с соломой и водой[119]. В сильно населенных районах дров нет совершенно, и кизяк — единственный выход для земледельца.
Дворы обычно имеются даже у самого бедного, так как иначе некуда помещать скот и утварь, но в Южной Индии попадаются хижины и без дворов. Крыши домов разные, в зависимости от климатической обстановки. В Северной Индии крыши плоские, но только в тех районах, где выпадают умеренные дожди. По мере приближения к подножию Гималаев, где дожди бывают сильные, на сцену выступают черепичные крыши, а в Бенгалии мы вместо плоских крыш найдем крыши с крутыми скатами. В то время как в Пенджабе дома лепятся тесно друг к другу, образуя сплоченную массу, в Бенгалии крестьяне живут каждый около своего поля, и поэтому дворы разбросаны довольно просторно. В Декане крыши чаще черепичные, дома разбросаны меньше, чем в Бенгалии, но часто окружены садом.
Хижины содержатся в большой чистоте. Стены и пол время от времени вымазываются смесью коровьего помета и глины, что, как ни странно, оказывается хорошим дезинфицирующим средством. Вообще индусы лично очень чистоплотны; систематическое купание, сбривание волос на теле, внимательное отношение к зубам[120] и т. п. говорят о хорошо усвоенных правилах гигиены. В комнатах бедноты мало утвари или ее почти нет: одна-две циновки, несколько низких плетеных стульев и одна или две веревочные кровати. Хозяйка обычно горда скромным запасом медной посуды для варки пищи и еды и держит эту посуду в исключительной чистоте. Стекло, а тем более фарфор здесь не в ходу; едят из глиняной посуды или из медных чашечек, а чаще всего на пальмовых (или иных) листьях.
В более сухих частях Индии, где рис не растет, то есть на Индо-Гангской равнине, к западу от Патны и в западной части Декана, обычная пища крестьян — пресный хлеб из пшеницы, ячменя или проса, который едят с какою-либо зеленью и бобовыми. Горох перед употреблением толкут. В тех районах, где изобилует рис, он и есть главная пища, а к нему добавляют рыбу; последняя водится в изобилии, и ее ловят разными способами, порою очень остроумными. Горные племена живут на мелком просе или на так называемом карликовом рисе.
Еда в Европе цементирует общество, в Индии она является показателем его раздробленности. Правда, бывают кастовые обеды, на которые сходятся сокастники для совместной трапезы; обычно же, а особенно вне дома, индус ест один, молча, уединяясь от товарищей. Он выбирает отдельную, удаленную от посторонних площадку, где делает небольшой очаг в форме подковы из обожженной глины или просто земли; он снимает свой тюрбан, верхнюю одежду и башмаки, подходит к очагу и садится на корточки для приготовления пищи. Площадка священна, как классический храм или святилище, а приготовление пищи и ее потребление похожи на религиозную церемонию. Ничья чужая нога не смеет вступить на площадку; если чужая тень промелькнет над ней, пища, даже уже приготовленная, должна быть опрокинута[121]. Даже дома большинство мужей не едят со своими женами; те прислуживают своему мужу, а сами ждут, пока он встанет из-за стола.
Дети — истинная радость индусской семьи. Некоторые наблюдатели склонны приписать им какие-то особенности: молчаливость, сосредоточенность, деловитость в играх и т. д. Однако дети Индии точно такие же, как и дети всего мира. Они развиваются раньше европейских сверстников, но это результат нужды, в которой живут их семьи, — индийские дети слишком рано начинают трудиться, и им становится не до забав. Не редкость видеть работающих детей пяти-шести лет от роду — они ухаживают за животными, собирают дрова, нянчат младших брата или сестру. Интересную, но, по существу, грустную картину представляет какой-либо еле заметный от земли пузырь, который гонит перед собою пару огромных буйволов.
Женщины
Чтобы понять индийскую семью и индийское общество в целом, нам необходимо с некоторой подробностью остановиться на женщине Индии, и притом не на мусульманке или исповедующей индуизм, на богатой или бедной, знатной или крестьянке, а на обычной средней женщине. Конечно, есть некоторая разница между мусульманкой и индуисткой, и еще, может быть, большая разница между брахманкой и женой пария, однако имеется основа, связывающая всех этих женщин, наличествует что-то общее в их судьбах, и это общее желательно выделить.
Вот раздается крик повитухи: «Девочка, девочка». Раз «она не мальчик», ее рождение не сопровождается ни криками радости, ни шумом, ни иллюминацией или выстрелами; девочка появляется на свет при тихой и печальной, даже сумрачной обстановке. Не значит ли это, что рождение девочки несет с собою огорчение? Нет, индусы отличаются особенной любовью к детям, и едва ли их родительское сердце бьется разно в зависимости от пола ребенка, но социально-бытовые и экономические условия заставляют их и окружающих все же по-разному переживать весть о рождении мальчика или девочки[122].
Начнем с переживаний матери. Женщина — по законам и традициям Индии — имеет цену лишь как потенциальная или действительная мать сына; ее восхваляют наравне с отцом лишь тогда, когда она родит мальчиков, но, если она родит только девочек или остается бездетной, муж даже может с ней развестись[123], и это ввергнет ее на дно социальной пропасти. Отсюда мы легко поймем всю важность первого вопроса матери о поле новорожденного и тот грустный ток мыслей, который возникает у нее при вести о девочке[124].
Но девочка мало устраивает не одну только мать. Напомним, что в круге индийских идей сын играет гораздо большую роль, чем в других социальных системах. Сын в фольклоре часто называется создателем бессмертия. Мысль, связанную с этим, надо понимать так, что отец никогда не достигнет высшей жизни по завершении своей земной дороги, если он не оставит после себя сына, который выполнит все похоронные обряды и воздаст должное приношение богам, чем и введет умершего в обитель счастья. Поэтому рождение сына знаменует собою осуществление заветных дум индуса, связанных с потусторонним миром. Девочка бессильна с точки зрения этих высоких материй: если она в будущем и родит «создателя бессмертия», то он будет таковым уже для другой семьи. Да и с хозяйственной точки зрения девочка представляет собой чистый разор для семьи, ее породившей. Ее выдадут замуж ребенком, когда она еще не успеет вырасти в ценного работника, устройство ее свадьбы потребует больших расходов, а свой труд она отдаст другим людям. Вот почему рождение девочки не вызывает тех радостей и веселого шума, какой создается вокруг появления на свет мальчика.
В деревенском обиходе есть несколько способов показать радость по поводу рождения ребенка. Если родится сын, то,' как бы ни была бедна семья, в небо будут палить из ружей. Сосед, располагающий оружием, ждет рождения ребенка с большим нетерпением и молит богов, чтобы родился сын, так как за салют из ружья в честь будущего «владыки дома» ему перепадет несколько грошей. Раньше, извещая о рождении, трубили в раковину — индийскую замену трубы. При этом звуке соседи, родственники и зависимые люди устремляются к дому с поздравлениями в надежде получить подарки, так как «щедроты льются потоком». Когда родится дочь, события идут более спокойно, но зато, можно сказать, красиво; в этом случае в дом несут поднос, полный сластей, и предлагают их сначала мамке, а затем сестре матери, то есть тетке ребенка, а затем и всем остальным. Матери сласти не позволяются — может быть, потому, что она уже получила вознаграждение, дав приращение семье.
