Андрей Кураев - Уроки сектоведения. Часть 1.
Конечно, не всякая связь есть религия и не всякая йога. Этимологические наблюдения не могут обладать религиоведческой доказательностью. Тут стоит учесть разъяснение, данное в связи со словом йога проф. Торчиновым:
«Обычно слово йога интерпретируется как связь человеческого духа с Абсолютом, единение души и Бога. Это совершенно неправильно, тем более что даже йога Патанджали никакого такого соединения не предполагает. Корень "юдж", к которому восходит слово "йога", означает прежде всего "запрягать коня"; поэтому "йога" скорее всего – связывание воедино, сопряжение чувств, мыслей и психических факторов вообще и их сосредоточение на единственном объекте созерцания. В индийских текстах термин "йога" употребляется в двух основных значениях и одном второстепенном, хотя, быть может, и первичном. Во-первых, йога означает психотехнику вообще, то есть тщательно разработанный и выверенный традицией набор средств и приемов для достижения строго определенных трансперсональных состояний сознания, оценивающихся традицией как состояния реализации религиозной прагматики учения – "освобождение" (мокша, мукти, кайвалья, нирвана и т.п.). В этом смысле йога характерна для всех религий традиционной Индии, почему и можно говорить об индуистской йоге, буддийской йоге, джайнской йоге и т. п. Во втором, узком смысле это слово употребляется для обозначения одной из даршан (религиозно-философских систем) ортодоксальной индуистской (брахманской) философии). Эта система, согласно преданию, была создана мудрецом Патанджали и зафиксирована им в "Йога сутрах". И наконец, в третьем, второстепенном значении слово "йога" означает колдовство, волшебство, магию и магические силы и способности (в частности – "йогини" тантрических текстов – это не женщины-йогины, а колдуньи или бесовки)»{287}.
Но Агни Йога желает не просто желает «запрячь» внутренние силы человека, но и «сопрячь» с ним «Космический Огонь», который она сама же считает «Высшим». Так что в данном случае тождество значений йоги и религии очевидно.
Далее в моей коллекции рериховских определений слова «религия» хранится суждение г-на Скородумова, ярославского апологета теософии: «Полагаю, что организаторам кампании нелишне было бы для начала уяснить, чем религия отличается от философии. Позволю себе напомнить об этом. Религия предполагает наличие культа (обряды, богослужение), религиозного сознания, основанного на жестко установленных догматах, и религиозной организации (церкви)»{288}.
От ключниковского определения скородумовское решение отличается тем, что в число признаков религии кроме обряда зачисляется еще и догмат.
Но если слово «догмат» понять как «аксиома», то это слово даже прямо употребляется в рериховских текстах – «Лишь это Общество получает Учение из Высшего Источника через Н. К. и Е. И. Рерих. Все должны знать, что Щит Владыки может быть лишь там, где Его Доверенные, это оккультная аксиома»{289}. Кстати, это точная параллель тому церковному догмату, который возглашает – «Верую во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь». Другие аксиомы теософии - “Первоначальное двуполое единство человеческой Третьей Расы есть аксиома в Тайной Доктрине”{290}. “Все трудности исчезли бы, если следующие Эзотерические Аксиомы будут признаны a) Существование и огромная древность нашей Планетарной Цепи. b) Существование Семи Кругов. c) Подразделение человеческих Рас (вне чисто антропологического подразделения) на семь определенных Коренных Рас, из которых наше настоящее Европейское человечество является Пятой. d) Древность человека в этом (Четвертом) Круге и, наконец, e) так как эти Расы развиваются из эфирообразности в материальность и от последней снова обратно в относительную физическую плотность ткани, точно так же все живые (так называемые) органические виды животных, включая всю растительность, изменяются с каждой новой Коренной Расой”{291}.
Впрочем, и само слово «догма» Рерихами воспринято: «Истинное Солнце и истинная Луна так же невидимы как и истинный человек, - гласит оккультная догма»{292}.
И по сути в теософии действительно есть свой догматизм: «Каждая наука в начале времен была открыта Божественным Наставником и тем самым сделалась священной и могла передаваться только в ходе посвящения. Поэтому ни один посвященный философ не имел права раскрывать ее. Один раз примите этот факт без доказательств - и предполагаемое «невежество» древних мудрецов объяснится»{293}.
Очень удачный прием. «Один раз», лишь один - поверьте без доказательств. Но – во что? - В то, что «каждая наука» (на самом деле – каждая из отраслей теософско-каббалистической магии: хиромантия, некромантия, астрология[115] и т.п.) имеет Божественное происхождение. И в то, что во всех религиях все мистерии говорили лишь об одном[116]. То есть перед нами замечательно экономное предложение: лишь один раз поверьте нам «без доказательств». Но поверьте лишь в то, что мы и только мы всегда и во всем правы. Поверьте всего лишь в догмат нашей всегдашней непогрешимости.
В деятельности современных рериховцев этот рекомендуемый догматизм проявляет себя в таком, например, тексте, написанном в защиту руководящей роли Международного Центра Рерихов: «Вы принялись судить действия этого Фокуса, совершенно забыв, что.. в полной мере понять действия Фокуса, т.е. надсистемы, система, т.е. мы с вами, в принципе не можем. Мы можем лишь приблизиться духоразумением к целостному пониманию действий Фокуса, но эту целостность понимания всегда отличает конструктивизм, которого в ваших действиях не наблюдается. Фокус, на то и Фокус, что он не плохой и не хороший. Он целесообразен в большей степени, чем нижележащие звенья, т.е. мы с вами»{294}.
Но, несмотря на то, что в теософии есть свои догматы, все же ясно сформулированные и осознанные догматы не есть признак религии. Когда Скородумов создавал свою дефиницию, он имел перед глазами вполне определенный образец религии. Православное христианство. И он создал свое определение так, чтобы православие было в нем легко узнаваемо. Сложность же ситуации в том, что мир религии многообразнее. Наличие «жестко установленных догматов» - это черта, присущая лишь христианству. Была ли религия у древних греков? А кто-нибудь когда-нибудь формулировал ее догматы? Были ли религия у древних славян? Была. Но ее черты были столь неопределенны, что князь Владимир мог своим властным указом переместить Перуна из второго ряда божков на первую роль… Вообще догматы в строгом смысле этого слова – это фиксация определенных суждений о Боге. Большинство религий этого никогда не делало, ограничиваясь простым указанием на непостижимость Божеcтва… Переставали ли они от этого быть религиями?
Если бы такое определение религии дал обычный житель Ярославля – это было бы понятно. Имея перед глазами только деятельность Православной Церкви, логично по ее образцу дать определение вообще всякой религии. Но рериховцы-то прежде всего изучают именно восточные, нехристианские формы религиозности. И, значит, они знают, что есть такие формы религиозного сознания и религиозной жизни, которые не похожи на западные, христианские. Сами они знают, что религии могут быть лишены и жесткой догматики, и организации, и строго определенной ритуальности (ну, какие догматы в даосизме? Какова сакральная социальная структура в шаманизме? Какие строго определенные обряды и уставы у молокан?). Но при отрицании собственной религиозности они исходят из тождества мира религии миру христианства и делают вид, что раз их «восточное» верование не похоже на христианство – значит, это и не религия вовсе.
Но текст ярославского рериховца содержит в себе еще и некую долю новизны. Он пишет: «Философская система не включает в себя приведённых понятий. Вместе с тем философия вполне может рассматривать проблемы взаимоотношений духа и материи, а также многие другие религиозные вопросы. Сама она от этого религией не становится, а продолжает оставаться философией» {295}.
Конечно, философия «может рассматривать проблемы взаимоотношений духа и материи» и при этом «оставаться философией». Религиовед, изучающий христианскую трактовку «проблемы взаимоотношений духа и материи», сам может не быть и не стать христианином, а остаться сторонним исследователем. Но рериховцы-то поглощены на «рассмотрением», а проповедью вполне определенной модели разрешения этих «взаимоотношений». Тем не менее нельзя не отметить определенную трезвость г. Скородумова – он все же согласился с тем, что те вопросы, которые «рассматривает» теософия, являются «религиозными» (другие рериховцы будут настаивать, что и вопросы о соотношении духа и материи, о бессмертии души и т.п. являются чисто светскими и культурными, но никак не религиозными).
