Автор неизвестен - Откровенные рассказы странника духовному своему отцу
11) Брат спросил его еще: много суетных мечтаний вижу я во время сна. Старец сказал ему: не ленись и не малодушествуй; но прежде чем заснешь, многие сотвори молитвы в сердце своем и противостой помыслам и покушениям диавола водить тебя по воле своей, да воспримет тебя Бог. Сколько сил есть, заботься о том, чтобы засыпать с псалмами в устах и умным поучением, и никак не позволяй по нерадению уму своему принимать чуждые помыслы, но с какими помышлениями молился ты, в тех поучаясь склонись и на одр, чтобы и когда будешь спать, они пребывали в тебе, и когда пробудишься, собеседовали с тобою. Проговаривай также и святый символ православной веры прежде, чем заснешь, ибо православствовать о Боге есть источник и охрана всех благ.
12) Еще спросил его брат: сотвори любовь, отче, скажи мне, какое делание имеет твой ум? Научи меня, чтобы и мне спастися. Он сказал ему: зачем это любопытствуешь ты знать? Тот встал, обнял ноги святого, и, лобызая их, умолял его сказать ему это. Старец довольно времени спустя, сказал: не можешь еще ты понести сего. Давать каждому чувству пригодное дело свойственно мужу, обыкшему вращаться в благах правды; и невозможно дара сего сподобиться тому, кто не стал совершенно чист от суетных помышлений мира. Потому, если ты истинно желаешь сего, держи сокровенное поучение в чистом сердце. Ибо если пребудет в тебе непрестанно молитва и поучение в Писаниях; то отверзутся очи души твоей и будет в ней радость великая, и чувство некое неизреченное и горячее, при согревании от Духа и плоти, так что весь человек станет духовным. Итак, ночью ли, или днем сподобит тебя Бог нерассеянно помолиться чистым умом, оставь свое молитвенное правило, и, сколько сил есть, простирайся прилепляться к Богу. И он просветит сердце твое в духовном делании, за которое ты принялся.
К сему присовокупил он: некогда пришел ко мне один старец, и когда я спросил его об устроении его ума, сказал мне: два года пребыл я в молитве пред Богом, от всего сердца умолял Его прилежно, да дарует Он мне, чтобы непрестанно и нерассеянно печатлелась в сердце моем молитва, которую предал Он ученикам своим, и великодаровитый Господь, видя труд мой и терпение, подал мне просимое.
И вот еще что он говорил ему: помыслы о вещах суетных, бывающие в душе, суть недуг празднолюбивой и предавшейся нерадению души; почему нам надлежит, по Писанию, всяким хранением блюсти ум свой, разумно петь без рассеяния и молиться чистым умом. Итак, брате, Бог хочет, чтоб мы являли к Нему свое усердие, во-первых трудами (подвижничества и доброделания), потом любовию и непрестанною молитвою, — и Он подаст нам путь спасения. Явно же, что нет другого пути, возводящего на небо, кроме совершенного удаления от всего злого, стяжания всего благого, совершенной к Богу любви и сопребывания с Ним в преподобии и правде, так что когда у кого будет сие, то он скоро востечет к небесному лику. Но при сем всякому, желающему взыти на высоту, неотложно надлежит умертвить уды, сущие на земли. Ибо когда душа наша усладится созерцанием истинного блага, то уже не возвращается ни к одной из страстей, возбуждаемых сластию греховною; но от всякого отвратившись телесного сладострастия, чистою и нескверною мыслию приемлет явление Бога. Итак, нам потребно великое себя хранение, много телесных трудов и очищение души, да вселим Бога в сердца наши, чтобы прочее безгрешно исполнять божественные Его заповеди, и чтобы Сам Он учил нас блюсти твердо Его законы, испуская, как солнечные лучи, свои на нас воздействия, вложенною в нас благодатию Духа. Трудами и искушениями должны мы очистить образ, по коему были мы созданы разумными и способными воспринимать всякое разумение и Богу уподобление, нося чувства, чистые от всякой скверны чрез переплавление их некого в пещи искушений, и претворяемы бывая в царское достоинство. Бог и человеческое естество создал причастным всякого блага, могущим мысленно созерцать ликования ангелов славы, господств, силы, начала, власти, свет неприступный, славу пресветлую. Но когда исправишь ты какую добродетель, смотри да не превознесется помысл твой над братом, потому что ты исправил ее, а он понерадел; ибо это начало гордости. Когда борешься с какою страстию, смотри не унывай и не малодушествуй от того, что брань стоит упорно; но восстав, повергни себя пред лицом Бога, от всего сердца говоря с пророком: суди Господи обидящия мя [Псал. 34, 1], ибо я не силен против них. И Он, видя смирение твое, скоро пошлет тебе помощь свою. Когда идешь с кем в пути, не принимай суетной беседы, но дай уму духовное делание, которое он имел, чтобы пребыло в нем сие благое навыкновение и забвение мирских сластей, и он не исходил из пристани бесстрастия.
Такими и многими другими словесами огласив брата, старец отпустил его.
13) Но спустя немного времени, он опять пришел и начав речь, спросил: что мне делать, отче? В ночном моем служении отягчает меня сон и не дает мне трезвенно молиться и побдеть побольше; и я хочу брать в руки работу, когда пою. На это старец сказал: когда можешь молиться трезвенно, не касайся рукоделия; когда же объят будешь дреманием, тогда, подвигшись немного против помысла, претя ему, коснись рукоделия. Тот опять спросил: ты сам, отче, не отягчаешься сном во время служения своего? Старец сказал: не так то легко; однако же, когда нападает иной раз дремание, немного подвигнусь, но начинаю читать с начала Евангелие от Иоанна, возводя к Богу око ума, и оно тотчас же исчезает. Похоже на это поступаю я и в отношении к помыслам, именно, когда найдет какой из них, я встречаю его как огонь со слезами, и он исчезает. Ты же еще не можешь так вооружаться против них; но паче держи сокровенное поучение и усердствуй совершать установленные святыми отцами, как дневные молитвословия, как-то — часы: — третий, шестой, девятый и вечерню, так и ночные службы. И всеми силами старайся ничего не делать по человекоугодию, и берегись иметь вражду с кем-либо из братии, чтоб не отдалить себя от Бога своего. Старайся также хранить мысль свою не рассеянною, всеусердно внимающею внутренним помыслам. Когда, бывая в церкви, имеешь намерение причаститься святых Христовых Таин, не исходи из нее пока не получишь совершенного мира. Став на одном месте, не отступай оттуда до самого отпуска; в себе же помышляй, что находишься на небе, и со святыми ангелами Богу предстоишь, имея восприять Его в сердце свое; готовься же к сему со страхом и трепетом, чтоб не недостойно сопричастником быть святых сил.
Добре таким образом вооружив брата, и предав Господу и Духу благодати Его, старец отпустил его.
14) К сему рассказывал еще и живший с ним брат следующее. Сидя однажды подле него, я спросил его: был ли он искушаем наветами демонскими, живя в пустыне. Он же сказал: прости, брат, — если попустит Бог придти на тебя искушениям от диавола, каким я подлежал, то не думаю, чтоб ты мог вынести горечь их. Мне семидесятый год, или и с прибавком, много терпел я искушений, живя в разных пустынях в совершенном безмолвии; что же испытал я и вытерпел от этих демонов, о горечи того не полезно повествовать тем, кои не искусили еще безмолвия. В таких искушениях я всегда поступал так: возлагал все упование мое на Бога, коему давал и обеты отречения, и Он скоро избавлял меня от всякой нужды. Почему, брате, я теперь никакого уже о себе промышления и не творю; но зная, что Он печется обо мне, очень легко переношу находящие на меня искушения. И только то одно Ему от себя приношу, чтоб непрестанно молиться. Немало помогает при сем и то упование, что, чем большие нападают скорби и беды, тем большие они готовят венцы терпящему: ибо у праведного Судии те и другие уравновешивают себя взаимно. Ведая сие, брате, не поддавайся малодушию. Вступил ты в среду брани, чтоб бороться, и борись, воодушевляясь и тем, что тех, кои за нас ратуют против врага Божия, очень много, больше вражеских полчищ. Да и как можно бы было нам осмелиться противостать такому страшному супостату рода нашего, если бы державная десница Бога Слова не обымала нас, не ограждала, и не покрывала? Как бы выдержало человеческое естество наветы его? Ибо как говорит Иов, кто открыет лице облечения его? В согбение же персей его кто внидет? Из уст его исходят аки свещи горящии, и размещутся аки искры огненнии. Из ноздрей его исходит дым пещи горящии огнем углия. Душа же его яко углие и яко пламы из уст его исходят. На выи его водворяется сила, пред ним течет пагуба. Сердце его ожесте аки камень, стоит же аки наковальня неподвижно. Возжигает бездну, якоже пещь медную, мнит же море яко миро варницу, и тартар бездны, яко же пленника. Все высокое зрит сам же царь всем сущим в водах [Иов. 41, 4, 10, 15, 22, 23, 25]. Вот против кого у нас брань, брате! Вот каким и коликим изобразило слово этого тирана! При всем том однако ж победа над ним бывает удобна для тех, которые, как следует, проходят уединенническую жизнь, по причине неимения ими в себе ничего, ему принадлежащего, по причине отречения их от мира; по причине их высоких добродетелей, и по причине того, что мы имеем поборающего по нас. Ибо кто, скажи мне, приступив к Господу и страх Его приявши в ум, не претворился естеством и осияв себя божественными законами и делами, не соделал душу свою светлою и способною сиять божественными разумениями и помыслами? Праздною же быть он никогда не дозволяет ей, имея в себе Бога, Который возбуждает ум ненасытно стремиться к свету. И душе таким образом непрерывно воздействуемой, дух не попускает разблажаться страстьми; но как царь какой, дыша страшным гневом и прещением, нещадно посекает их. Такой никогда не возвращается уже вспять, но практикою (добродетелей) с воздеянием рук на небо и умною молитвою одерживает победу в брани.
