Зенон Косидовский - Библейские сказания
Израильский земледелец испытывал глубокую потребность в религии, которая поддержала бы его в повседневной жизни. Красочный, полный зрелищного великолепия обряд, связанный с культом Ваала и Астарты, живо воздействовал на его воображение и больше соответствовал его примитивной натуре, чем пуританская религия Моисея.
Экономические и психологические мотивы, лежавшие в основе этого религиозного отступничества, привели к тому, что яхвистам, по сути дела, так никогда и не удалось искоренить "идолопоклонство". В Книге судей мы читаем, что израильтяне "продолжали делать злое пред очами господа, и служили Ваалам и Астартам, и богам арамейским, и богам сидонским, и богам моавитским, и богам аммонитским, и богам филистимским; а господа оставили и не служили ему" (глава 10, стих 6). Покуда израильский хлебопашец обрабатывал землю, он не хотел и не мог отступиться от культа ханаанских богов. По временам он воздавал Яхве то, что ему причиталось, но действительно близки ему были земледельческие боги, которые с незапамятных времен хозяйничали в стране Ханаанской. В пророчестве Осии (глава 2, стих 5-8), относящемся к восьмому веку, есть отрывок, который отлично объясняет эти жизненные мотивы. Мы читаем там дословно: "...ибо говорила (мать сынов израилевых.- 3.)К.):
"пойду за любовниками моими, которые дают мне хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки"... А не знала она, что я (Яхве,- 3). К.), я давал ей хлеб и вино и елей, и умножил у ней серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала". Отрывок этот показывает, как глубоко укоренился среди израильтян культ ханаанских богов. Из Библии вытекает, что он существовал на протяжении нескольких веков и продержался даже после падения Иерусалима в 571 году до нашей эры. В Книге судей мы читаем, что у Иоаса, отца героя Гедеона, был жертвенник Ваалу. Когда Гедеон уничтожил его и на том же месте поставил жертвенник Яхве, израильтяне так возмутились, что потребовали его смерти. Но сам Гедеон, после одержанной над врагами победы, приказал отлить золотой ефод, то есть какой-то предмет ханаанского культа. Из этой же книги мы узнаем, кроме того, что на финансирование государственного переворота Авимелеха жители Сихема выдали ему семьдесят сиклей серебра из кассы дома Ваалова. В Миспа откопаны руины двух святилищ, Ваала и Яхве, которые стоят неподалеку друг от друга и оба относятся к девятому веку до нашей эры Интересная подробность: в развалинах обоих святилищ найдено множество статуэток богини Астарты. У археологов возникло подозрение: не сделали ли её жители Сихема супругой Яхве? Гипотеза эта не столь фантастична, как может показаться на первый взгляд. Более поздняя эпоха приносит нам доказательства того, что синкретизм подобного рода был возможен у израильтян. После падения Иерусалима группа иудейских беженцев осела на египетском острове Элефантине, лежавшем возле первого порога Нила у Асуана. Они построили там общее святилище для Яхве и его супруги Астарты, выступающей под ханаанским именем Анат-Яху.
Возможно, что и в Силоме, тогдашней столице яхвизма, во время правления первосвященника Илии также соблюдали культ Астарты. Ибо мы читаем в Первой книге Царств (глава 2, стих 22): "Илий же был весьма стар, и слышал все, как поступают сыновья его со всеми израильтянами, и что они спят с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания". Исаия, как можно судить по его пророчеству (глава 8, стих 3), отправился в Иерусалим в один из ханаанских храмов, чтобы иметь ребенка от жрицы богини Астарты. При царе Соломоне в Иерусалимском храме наряду с Яхве чтили также Ваала и Астарту, которым поставили отдельные жертвенники. Даже при возрождении яхвизма, в царствование Иосии и после его смерти в 609 году до нашей эры, не удалось подавить культа ханаанских богов. Это подтвердил, к собственному удивлению, пророк Иеремия, когда он появился в Иерусалиме, разоренном египтянами и вавилонянами. Иеремия встречал на улицах детей, собиравших "топливо для костров", которые их отцы намеревались разжечь в честь "богини неба", в то время как женщины пекли священные лепешки с выдавленным на них изображением Астарты. В ответ на упреки Иеремии люди объясняли, что должны приносить жертвы богине, дабы она щедрее наделяла их пищей. Они жаловались, что с тех пор, как Иосия попытался подавить культ Астарты, их преследуют одни несчастья: Иерусалим опустошили халдеи, одну часть жителей увели в Месопотамию, а другая вынуждена искать приюта в Египте. Объяснение Иеремии, что эти катастрофы и несчастья являются наказанием за отступничество от религии Яхве, не нашло ни малейшего отклика у отчаявшихся иудеев. Влияние ханаанской религии, естественно, оставило свою печать на библейской литературе. Так, например, в псалме двадцать восьмом отчетливо видны следы старого угаритского гимна. На это указывают поразительные совпадения в общих идеях, в названиях упомянутых там сирийских мест-костей, а также влияние угаритского языка. Стихи двенадцатый - пятнадцатый в пятнадцатой главе Книги пророка Исаии являются дословными цитатами из мифологической угаритской поэмы, найденной в Угарите. Известно также, что некоторые библейские изречения скопированы с ханаанских образцов. Часть исследователей пришла также к выводу, что Песнь песней - это собрание обрядовых песен в честь бога Фаммуза.
В связи с этим мы вправе спросить: каким чудом в таких условиях уцелела Моисеева религия? Прежде всего надо помнить, что израильтяне, воздавая почести ханаанским богам, никогда до конца не отступали от бога своего племени. Во многих местностях святилища Яхве и Ваала находились рядом. Некоторые цари, например Ахав и Соломон, построили святилища для ханаанских богов, что, однако, не мешало им по-прежнему оставаться последователями Яхве. Таким образом, это был совершенно явный политеизм, в котором Яхве, в зависимости от обстоятельств, занимал менее или более почетное место в плеяде других богов. В тот период великого смятения, вероятно, существовали круги непримиримых последователей Яхве, которые не дали себя увлечь общей волне отступничества и даже не раз порывались активно защищать свою религию. Когда супруга царя Ахава, Иезавель, преследовала пророков яхвизма, царский слуга Авдий "взял сто пророков, и скрывал их, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою" (3 Царств, глава 18, стих 4). Помимо жрецов и левитов старую Моисееву веру поддерживали в известной мере братства набожных людей, приносившие обеты Яхве. Мы уже знаем назореев, поскольку к ним принадлежал Самсон. Назореи не пили вина, не стригли волос, не ели блюд, считавшихся ритуально нечистыми, и не смели прикасаться к мертвым. Значительно более интересным было братство рихавитов. Это - потомки Ионадава, сына Рихава, который в царствование Ахава истреблял служителей Ваала. Рихавиты не пили вина, не обрабатывали землю и не разводили виноград, жили в шатрах и вели первобытную жизнь пастухов, осуждая урбанизм ханаанеян и вытекающие из него дурные общественные и религиозные последствия. Разумеется, стремление сохранить пастушеский строй времен Моисея было всего только анахронизмом, и поэтому братство рихавитов не добилось особой популярности среди израильтян. Позднее, в правление иудейского царя Иосии (640-609 годы до нашей эры), иерусалимские священники перешли в мощную атаку на отступников. Они стремились ввести теократический строй и фактически осуществлять власть от имени Яхве. По сути дела, они преследовали политические цели, а в религиозных поучениях настаивали на внешних формах культа и соблюдении религиозных обрядов и ритуала. Только под влиянием морального учения пророков израильтяне постепенно довели свою религию до степени чистого этического монотеизма. В их верованиях Яхве становится универсальным, единственным богом во вселенной. Таким образом, древнееврейский монотеизм является довольно поздним и конечным результатом трудного исторического пути через века скитаний, страданий и политических катастроф.
В эпоху судей Израиль пережил период гражданских войн и ослабления религиозного единства. Потрясающую картину этих внутренних отношений дают нам, в частности, три сказания: о резне потомков Ефрема у иорданского брода, об истреблении почти всего племени Вениаминова и о кровавом государственном перевороте Авимелеха.
Последнее сказание заслуживает особого внимания, так как здесь мы находим дополнительные сведения о классовой структуре израильского общества и политических течениях, которые являются провозвестниками последующего монархического строя. В Книге судей (глава 8, стих 22) мы читаем:
"И сказали израильтяне Гедеону: владей нами ты и сын твой и сын сына твоего;
ибо ты спас нас из руки мадианитян". Гедеон не принял предложенной ему царской короны, хотя фактически стал наследственным владыкой. В своей столице он управлял как самый типичный восточный деспот и содержал гарем наложниц, от которых прижил семьдесят сыновей. Почему же в таком случае он не пожелал формально принять царский титул? Не подлежит сомнению, что среди израильтян тогда существовала определенная группа лиц, видевших в монархическом строе единственный выход из анархии и спасение от гибели. По их мнению, только центральная власть могла объединить израильские племена в общий фронт против растущей угрозы со стороны враждебных им ханаанских народов. Но монархисты, видимо, были в меньшинстве. Широкие народные массы боялись деспотизма и судорожно цеплялись за племенной сепаратизм. Гедеон, вероятно, считался с этими настроениями и поэтому отверг корону. Впрочем, он мог себе это позволить, поскольку благодаря своему личному авторитету он и так обладал неограниченной властью над подчиненными ему племенами.
