Игнатий Брянчанинов - Слово о смерти. Слово о человеке
Вечные муки, ожидающие грешников в аду, так ужасны, что человек, живущий на земле, не может получить о них ясного понятия без особенного откровения Божия. Все наши лютые болезни и злоключения, все страшнейшие земные страдания и скорби ничтожны в сравнении с адскими муками. Напрасно вопиют сладострастные эпикурейцы369: «Не может быть, чтобы адская мука, если только она существует, была так жестока, была вечна! Это несообразно ни с милосердием Божиим, ни с здравым разумом. Человек существует на земле для наслаждения; он окружен предметами наслаждения: почему ж ему не пользоваться ими? Что тут худого и греховного?» Оставляя этот клич на произвол произносящим его и противопоставляющим его Божественному Откровению и учению, сын Святой Церкви, пребывающий на земле для покаяния, руководствуется в понятиях своих о вечности и лютости адских мук словом Божиим. Чего не отвергало многострастное человеческое сердце, чтобы свободнее предаваться разврату! Оно употребило разум в слепое орудие своих греховных пожеланий, хотя и величает его здравым. Для своей греховной свободы оно отвергло учение о Боге и о Его заповедях, возвещенное на земле Самим Сыном Божиим, отвергло духовносладостнейшее наслаждение, доставляемое любовью Божией: мудрено ли, что оно отвергло бразду и грозу, останавливающие грешника в путях его, отвергло ад и вечные муки? Но они существуют. Грех всякой ограниченной твари пред ее Творцом, бесконечно Совершенным, есть грех бесконечный; а такой грех требует бесконечного наказания. Наказание твари за грех пред ее Творцом должно вполне растлить ее существование: ад со своими лютыми и вечными муками удовлетворяет этому требованию неумолимой справедливости370.
Священное Писание повсюду называет адские муки вечными, это учение постоянно проповедовалось и проповедуется Святой Церковью. Господь наш Иисус Христос несколько раз в святом Евангелии подтвердил грозную истину. Предвозвещая отверженным грешникам общую участь с падшими ангелами, Он объявил, что скажет им на Страшном Суде Своем: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его 371. По изречении окончательного определения на род человеческий, погибшие отыдут в муку вечную 372. В повести о жестокосердном богаче и нищем Лазаре Господь засвидетельствовал, что между обитателями вечного блаженства и адскими темницами пропасть велика утвердися , и нет перехода от блаженства к мукам, ни от мук к блаженству373. Червь адский не умирает, и огонь адский не угасает374. Преисподние темницы представляют странное и страшное уничтожение жизни при сохранении жизни. Там – полное прекращение всякой деятельности; там – одно страдание; там господствует лютейший из сердечных недугов – отчаяние; там – плачи и стоны, непривлекающие никакого утешения душе, раздираемой ими; там – узы и оковы неразрешимые; там – тьма непроницаемая, несмотря на обилие пламени; там – царство вечной смерти. Так ужасны адские муки, что ничтожна пред ними лютейшая из земных мук – насильственная смерть. Спаситель мира, предвозвещая ученикам Своим поприще мученичества, заповедал:
глаголю вам, другом Своим: не убойтеся от убивающих тело и потом не могущих лишше что сотворити. Сказую же вам кого убойтеся: убойтеся имущаго власть по убиении воврещи в дебрь огненную: ей, глаголю вам, Того убойтеся 375 . Взирая оком веры на уготованное неизреченное блаженство для верных рабов Божиих и столько же неизреченные муки, ожидающие рабов неверных, святые мученики попрали лютейшие казни, которые изобретала против них исступленная злоба мучителей, и бесчисленными скорбями и смертями 376 сокрушили под ноги свои вечную смерть. На муки ада взирали непрестанной памятью о них святые иноки – таинственные мученики – и этим воспоминанием низлагали помыслы и мечтания искусителя, живописно и увлекательно рисовавшего пред их воображением, изощренным пустынею, гибельное сладострастие. Орудие, заповеданное Господом, воспоминание о смерти и вечных муках, употреблял преподобный Антоний Великий, особливо в начале своего подвига. В ночное время диавол принимал вид прекрасных женщин и, являясь Антонию в этом виде, старался возбудить в нем греховное похотение; но Антоний противополагал диавольским мечтам живое представление пламени гееннского, неусыпающего червя и прочих ужасов ада, – этим оружием погашал огонь сладострастия и разрушал картины обольстительные377. Только потому мы побеждаемся страстями нашими, что забываем о казнях, последующих за ними; только потому считаем тяжкими земные скорби, что не изучили мучений адских. Некоторый инок, подвижнической жизни, сказал святому старцу: «Душа моя желает смерти». Старец сказал: «Ты так говоришь потому, что желаешь избежать скорбей, а не знаешь, что будущая скорбь несравненно жесточе здешней». Другой брат вопросил старца: «Отчего я, живя в келье моей, пребываю в небрежении?» Старец отвечал: «Потому, что ты не узнал ни ожидаемого покоя, ни будущей муки. Если бы ты знал их как должно, то терпел бы и не ослабевал и тогда, когда бы твоя келья была полна червей, и ты стоял в них по шею»378.
Господь, по великому милосердию Своему, открывал отчасти вечные муки некоторым избранникам Своим, для их спасения и преуспеяния. Чрез поведание их и наши понятия об адских муках соделались яснее и подробнее. «Были два друга – сказано в некоторой священной повести – один из них, тронутый словом Божиим, вступил в монастырь и проводил жизнь в слезах покаяния; другой остался в мире, проводил рассеянную жизнь и, наконец, пришел в такое ожесточение, что начал дерзко насмехаться над Евангелием. Среди такой жизни кончина постигла мирянина. Узнав о его смерти, монах, по чувству дружбы, начал молить Бога, чтобы загробная участь почившего была ему открыта. По прошествии некоторого времени, в тонком сне, является иноку друг его. «Что, каково тебе? Хорошо ли?» – спросил монах явившегося. – «Ты хочешь знать это? – со стоном отвечал почивший, – горе мне, злосчастному! Неусыпающий червь точит меня, не дает и не даст мне покоя чрез целую вечность». – «Какого рода это мучение?» – продолжал вопрошать монах. – «Это мучение невыносимо! – воскликнул умерший, – но нет возможности избежать гнева Божия. Ради твоих молитв теперь дана мне свобода и, если хочешь, я покажу тебе мое мучение. Тебе не вынести, если бы я открыл его так, как оно есть, вполне; но, хотя отчасти, узнай его». При этих словах почивший приподнял одежду свою до колена. О ужас! Вся нога была покрыта страшным червем, снедавшим ее, и от ран выходил такой зловонный смрад, что потрясенный монах проснулся. Но адский смрад наполнил всю келью, и так сильно, что монах в испуге выскочил из нее, забыв затворить за собой двери. Смрад проник далее и разлился по монастырю; все кельи переполнились им. Как самое время не уничтожало его, то иноки должны были совершенно оставить монастырь и переселиться в другое место, а монах, видевший адского узника и его ужасную муку, во всю жизнь свою не мог избавиться от прилепившегося ему зловония, ни отмыть его от рук, ни заглушить никакими ароматами379. Согласно этой повести свидетельствуют и другие подвижники благочестия, которым были показаны адские муки: без ужаса они не могли воспоминать своих видений, и в непрестанных слезах покаяния и смирения искали обрести отраду – извещение спасения. Так случилось с Исихием Хоривским. Во время тяжкой болезни душа его оставляла тело на целый час. Пришедши в себя, он умолял всех, находившихся при нем, удалиться от него. Заградив двери кельи, он пребыл двенадцать лет в неисходном затворе, не произнося ни с кем ни слова, не вкушая ничего, кроме хлеба и воды; в уединении задумчиво углублялся он в виденное им во время исступления и непрестанно проливал тихие слезы. Когда надлежало ему скончаться, он сказал пришедшим к нему братьям, после многих их просьб, только следующее: «Простите меня! Кто стяжал памятование смерти, тот не может согрешить»380. Подобно затворнику Хорива умирал и воскрес затворник наших отечественных киевских пещер, Афанасий, проводивший святую, богоугодную жизнь. Он, после продолжительной болезни, скончался. Братья убрали тело его, по обычаю иноческому, но скончавшийся оставался непогребенным в течение двух дней, по некоторому встретившемуся препятствию. На третью ночь было божественное явление игумену, и он слышал глас: «Человек Божий, Афанасий, лежит два дня непогребенным, а ты не заботишься о нем». Рано утром игумен с братией пришли к почившему с намерением предать его тело земле, но нашли его сидящим и плачущим. Ужаснулись они, увидев его ожившим; потом начали вопрошать: как ожил он? Что видел и слышал в то время, как разлучался с телом? На все вопросы он отвечал только словом: «Спасайтесь!» Когда же братья неотступно упрашивали сказать им полезное, то он завещал им послушание и непрестанное покаяние. Вслед за этим Афанасий заключился в пещере, пребыл в ней безвыходно в течение двенадцати лет, день и ночь проводя в непрестанных слезах, чрез день вкушая понемногу хлеба и воды и не беседуя ни с кем во все это время. Когда настал час его кончины, он повторил собравшимся братьям наставление о послушании и покаянии и скончался с миром о Господе381. Страшно некое чаяние суда , говорит святой апостол Павел, и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя. Отвергся кто закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает. Колико мните горшия сподобит ся муки, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив, ею же освятися, и Духа благодати укоривый? Вемы бо рекшаго: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь. И паки: яко судит Господь людем Своим. Страшно есть еже впасти в руце Бога Живаго382.
