Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковные соборы и их происхождение

Если бы ограничиться известными нам соборами, то надо признать, что соборная деятельность первой половины III века значительно меньше, чем в предыдущую эпоху. Надо признать, конечно, что ряд вопросов оставался еще в компетенции церковных собраний, которые дополняли и восполняли соборную деятельность нового порядка. Однако целый ряд вопросов должен был отойти всецело в компетенцию соборов нового типа: таковы поставление епископов, отлучение от Церкви, прием в Церковь и т. д. Несмотря на всю важность этого рода церковных актов, они были обычными в церковной жизни. В силу этого и соборы нового типа, поскольку к ним отошли те вопросы, которые решали соборы первоначального типа, должны были стать явлениями более или менее обычными. Надо думать, что уже в этот период начинает появляться потребность в более или менее регулярном созыве соборов. В первоначальной форме собора церковное собрание в любое время могло стать собором: все зависело от характера того вопроса, который решало церковное собрание. Во вторичной форме собора это становится не столь легким делом. Нужно было или специальное приглашение епископов на церковное собрание, или приспособление решения кафолических вопросов к тому времени, когда в церковной общине присутствовали епископы других церквей. Возможно, что уже с этого времени использовали соборы для поставления епископов, для решения неотложных вопросов. Соборы для поставления епископов происходили в той общине, для которой поставлялся епископ. В других случаях, как указано было выше, местом собора становится центральная община, которой легче было призвать к себе епископов и куда чаще съезжались епископы общин, тяготеющих к ней. В силу этого новая форма собора отмечает новый и значительный шаг в деле объединения церковных общин и усиления центральной общины. Созыв собора попадает в руки епископа центральной общины, что еще больше усиливает его авторитет. На его призыв съезжаются епископы, он председательствует на соборе, он сообщает от имени собора соборные решения. Его голос на соборе, как предстоятеля и как епископа центральной общины, имеет первенствующее значение. Правда, кафоличность решения собора по–прежнему стоит в зависимости от принятия этих решений другими общинами. Однако в кругу тех общин, которые объединяются вокруг центральной общины и которые принимают участие в соборах, созываемых центральной общиной, решения собора становятся до известной степени обязательными со времени их провозглашения. Рецепция этих общин (решений этих общин) предполагается как бы данной через согласие их епископов, участвующих в соборе. Необходимо заметить, что обязательность решений собора не получает еще принудительно–правового характера, а остается по–прежнему добровольной, так как в руках епископа центральной общины нет тех средств, которые смогли бы принудить общину принять решение собора. Таким образом, соборы нового типа укрепляют связи центральной общины, которая к ней тяготеет, и подготовляют появление церковных округов.

Каковы границы сложившихся объединений или будущих церковных округов? Установить с точностью это невозможно, так как нам почти неизвестны обычные соборы этой эпохи. Существуют в науке предположения: одно, которое считает, что церковные объединения следовали административным делениям Римской империи; второе, которое считает, что церковное деление было более независимо и следовало исторически–этническому делению Римского государства, не совпадающему в тот период с административным. Однако ни те, ни другие для исследуемой эпохи — времени формирования церковных общин — не могут привести решающих доказательств в пользу своих предположений {204}. Если исходить из последующих фактов — из эпохи Никейского собора, то бесспорно, что процесс образования церковных округов не был абсолютно тождественен <в различных областях>, а это в свою очередь не позволяет применять единый принцип деления на церковные области. Совершенно естественно предполагать, что в период образования церковные объединения не были устойчивы — центр объединения мог перемещаться от одной общины к другой, и границы объединения могли так же меняться. В разных местах налицо были разные условия объединения, так что центральная община могла объединить всю гражданскую провинцию или часть ее или даже несколько провинций. Исследованные нами соборы могут лишь отчасти вскрыть картину совершающегося объединения, так как некоторые из них не были обычными соборами, а экстраординарными. Вне всякого сомнения, что для Италии — средней и южной — единственным объединяющим центром был Рим. В Северной Африке Карфаген занял аналогичное с Римом положение, так как и там не было другого центра, который мог бы конкурировать с ним. Собор Агриппина объединил всех епископов провинции Африка, т. е. епископов Проконсульской Африки и Нумидии. Это показывает, что в начале II века существовала в северной Африке тенденция к объединению общин в пределах тогдашней римской провинции, хотя провинция Африка этнографически была далеко не однородна. Если эта тенденция довольно ясно нашла свое выражение на соборе Агриппина, то практически вряд ли дело обстояло таким образом, что общины Проконсульской Африки и Нумидии в одинаковой мере были связаны с Карфагеном. Связи Карфагена с общинами проконсульской Африки были теснее, чем связи его с общинами Нумидии. Таким образом, в Северной Африке существовало как бы два рода объединения — одно более узкое, другое более широкое.

На Востоке дело обстояло гораздо менее устойчиво. Можно даже думать, что в некоторых частях первоначально намечались не будущие митрополичьи округа, а диоцезальное объединение нескольких провинций Малой Азии: Галатии, Киликии, Каппадокии. Были ли объединены около одного центра общины этих провинций, можно ответить только предположительно, что такое объединение существовало, но не столь тесное, как это было в Италии и Северной Африке. Возможно даже, что в пределах одной провинции было несколько объединений на основе этнографического деления провинции. Эти узкие объединения не мешали в свою очередь объединению церковных единиц вокруг центральной общины провинции, а эти в свою очередь тянулись к наиболее значительному центру. Эта постепенность объединения, а вместе с тем и неустойчивость, объясняется сравнительной неустойчивостью гражданского деления Малой Азии, крайней разнородностью ее этнографического состава и наличием целого ряда значительных общин. Наоборот, в тех частях, где административное деление совпадало с этнографической церковной общиной, объединение происходило легче в пределах римской провинции. В этом отношении показательны аравийские соборы с участием Оригена: они объединили, по–видимому, епископов всей римской провинции Аравия, но и для этого объединения не исключена возможность того, что в пределах его существовало несколько более тесных и узких объединений. Появление и развитие соборов вторичного типа должно было усилить как раз эти тесные объединения. Они создавали предпосылки для развития правовой власти епископа центральной общины, и как правило, а не как исключение, эта правовая власть распространялась на ближайшие общины, более тесно связанные с центральной общиной. Распространению правовой власти на более отдаленные общины препятствовало наличие других значительных общин, которые в свою очередь были центральными общинами.

Глава VI СОБОРЫ III BEKA. ПРОДОЛЖЕНИЕ:

I

1. При исследовании соборов киприановской эпохи необходимо <от>делить соборы для поставления епископов и вообще для частных дисциплинарных вопросов <от соборов> по принципиальным дисциплинарно–догматическим вопросам. Это отделение одних соборов от других оправдывается не только соображениями удобства исследования, но и самой природой вещей. При первоначальной форме собора — церковного собрания–собора — соборы были тождественны по своей форме. При появлении новой формы собора — церковного собрания, усиленного присутствием епископов других общин, — весьма скоро между соборами для поставления епископов и соборами для решения дисциплинарно–догматических вопросов намечается некоторое отличие. Соборы для поставления епископов и для отлучения от церкви происходят, как и раньше, в тех общинах, которые в этом были непосредственно заинтересованы. Как бы ни мала была община, но если она нуждается в поставлении епископа, она призывает на свое собрание епископов соседних общин. Для вдовствующей общины нет никаких обязательств приглашать всех епископов того церковного объединения, к которому они принадлежат. Достаточно пригласить только ближайших епископов, причем число их не устанавливается, хотя, как указано выше, сравнительно рано возникает обычай о желательности присутствия по крайней мере двух или трех епископов. Совсем иное положение создается для соборов по принципиально–дисциплинарным и догматическим вопросам. Инициатива созыва этих <соборов> переходит в руки епископа центральной общины. <Переходит> потому, что на таких соборах желательно присутствие по возможности всех епископов того тесного объединения, во главе которого стоит центральная община, а в случае особо важных вопросов — и епископов широкого объединения, которое признает руководящее значение той или иной крупной общины. Поэтому такого рода соборы обычно происходят в центральных общинах. Таким образом, различие между этими двумя типами соборов первоначально исчерпывается количеством присутствующих на них епископов и местом собрания, но очень скоро начинают выступать другие факторы, которые имеют прямое отношение к форме собора.