Франсиско Карвахал - Великий пост и Пасхальное время
23.3 Дискуссии, кипящие вокруг новых и сложных моральных проблем, создают иногда впечатление, что христианская нравственность сама по себе слишком трудна, непонятна и почти неприменима к реальной жизни. Это неправда… Сущность христианской нравственности может быть доступна – благодаря свету Духа Святого – любому человеку, даже малообразованному[337]. Господь не требует невозможного. Он ожидает от всех христиан последовательно добродетельной жизни, даже если им приходится жить во все более отдаляющемся от Бога обществе. Бог дарует благодать, достаточную для того, чтобы мы могли сохранять верность даже в трудных ситуациях. В то же время, пример нашего доброго поведения станет свидетельством о Христе и средством новой евангелизации мира.
Многие христиане, утратив духовное зрение и оставаясь нечувствительными к действию благодати, полагают, что идеал, предложенный Христом, требует для наших современников специальной адаптации. Они допускают нравственные компромиссы в том, что касается труда и супружества, уступают развязному и чувственному окружению, руководствуются соображениями собственной выгоды и т. д.
Сам тот факт, что все люди призваны к святости, как об этом напомнил нам II Ватиканский Собор, облегчает понимание следующей истины: как в целибате, так и в супружестве могут существовать ситуации (а фактически все мы их переживаем тем или иным образом, в тот или иной период нашей жизни), которые требуют героических усилий добродетели. Также жизнь в супружестве имеет своей предпосылкой путь святости, на котором нам дарованы великие радости, но и предъявляются высокие требования.[338]
Мы должны доказать на примере собственной жизни (а в ней могут случиться и падения, с которыми, однако, нельзя мириться), что по-христиански добродетельным можно оставаться в рамках любого земного призвания, а снисходительность по отношению к недостаткам и слабостям ближнего не означает отказа от требований Евангелия.
Для возрастания в естественных и богословских добродетелях, кроме помощи благодати, необходимы и личные усилия. Тогда постоянное упражнение в добродетелях приведет к обретению подлинных навыков добра, а не только к его видимости: С виду – энергия и решимость. А внутри – какое безволие, какая слабость! Постарайся, чтобы твои добродетели были не личиной, но привычками, определяющими характер.[339]
Святитель Иоанн Златоуст уподобляет процесс духовного совершенствования процессу обучения детей в школе. Сначала, – говорит святой, – они узнают очертания букв, потом начинают различать их и, таким образом, постепенно учатся читать. Различая добродетели, мы, прежде всего, учимся не говорить плохого; потом, переходя как бы к следующей букве, учимся не испытывать ни к кому зависти, не быть рабом плоти ни в какой ситуации, не позволять себе излишеств в пище… Затем, переходя как бы к буквам духовным, мы познаем, что есть воздержание, умерщвление чувств, чистота, праведность, презрение к праздности; мы будем стараться быть скромными, иметь сокрушенное сердце. Соединяя одни добродетели с другими, мы записываем их в наших душах. И в этом мы должны упражняться в нашем доме: вместе с друзьями, женой и детьми.[340]
Очень важно, чтобы мы, исполняя свои обычные обязанности, решительно и с любовью занялись воспитанием в себе добродетелей. Чем больше мы будем упражняться в совершении добрых дел, тем легче нам станут даваться и более значительные поступки, тем больше мы уподобимся Христу. Владычица наша, Пресвятая Богородица – образец и школа добродетелей[341]. Она, если только мы обратимся к Ней за помощью и советом, научит доводить до конца принятые решения и облегчит достижение искомого результата: воспитания очередной необходимой нам добродетели.
Третья неделя Великого Поста – Четверг
23. Искренность и правдивость
1. “Немой бес”. Необходимость искренности.
2. Возлюбить истину. Прежде всего, быть искренним по отношению к самому себе. Быть искренним по отношению к Богу. Быть искренним в духовном водительстве и на исповеди. Средства для обретения этой добродетели.
3. Искренность и правдивость по отношению к другим. Слово христианина. Обязательность и верность – добродетели, связанные с правдивостью. Другие следствия любви к истине.
23.1 Сегодняшнее Евангелие[342] повествует нам о том, как Иисус однажды изгнал беса, который был нем; и когда бес вышел, немой стал говорить; и народ удивился.
Болезнь – физическое зло, обычно не имеющее прямой связи с грехом, может стать символом того состояния, в котором находится грешник: он духовно слеп, глух, парализован… Лечение же, примененное Иисусом, кроме прямого, конкретного и исторического значения, включает также определенную символику: оно прообразует Его заботу о человеческих душах. Многие жесты, совершенные Иисусом над больными, представляют собой образы таинств.
Иисус сопровождает свои слова многочисленными “силами и чудесами и знамениями” (Деян 2,22), которые показывают, что Царство Небесное – в Нем. (…) Освобождая некоторых людей от земных зол – голода, несправедливости, болезни и смерти, Иисус подал мессианские знамения; однако Он пришел не с тем, чтобы отменить все земные страдания, но чтобы избавить людей от самого тяжкого рабства – порабощения греху, которое препятствует им в их призвании детей Божиих и порождает все другие виды человеческого порабощения.[343]
В связи с прочитанном на сегодняшней Мессе отрывке из Евангелия, Святой Иоанн Златоуст утверждает, что этот человек сам не мог представить своей просьбы, поскольку был глух; не мог он попросить об этом и других людей, поскольку диавол связал его язык, а вместе с языком связал и его душу[344]. Иначе говоря, этот человек был в полном рабстве у дьявола.
Если мы в личной молитве не говорим Господу о наших недугах и не просим Его об исцелении, если мы умалчиваем о тех же недугах, общаясь с нашим духовным руководителем, если мы молчим из гордости, наша болезнь становится практически неизлечимой. Если мы молчим о поразивших нашу душу болезнях, то обычно лишаемся и способности слушать. Душа оказывается глухой по отношению к требованиям Божиим, отбрасывает аргументы и доводы, которые могли бы ей помочь вернуться на истинный путь. Нам будет легче открыть наши сердца, если мы последуем следующему совету: Не пугайся, замечая, как жалко твое бедное тело, твои человеческие страсти – было бы глупо и наивно, если бы ты заметил ”это” только сейчас. Убожество – не препятствие, оно побуждает все больше привязываться к Богу и постоянно Его искать, ибо Он очищает души[345]. Во время чтения ответного псалма (О, если бы вы ныне послушали гласа Его: не ожесточите сердец ваших[346]), примем решение никогда более не сопротивляться действию благодати и быть всегда искренними.
23.2 Мы должны очень любить истину, которая является святыней, требует уважения и любви. Лишь в этом случае мы сможем жить в полную меру человеческого достоинства. Иногда истина бывает до такой степени затемнена грехами, страстями и материализмом, что без большой любви к ней невозможным оказывается само ее познание. Так легко принять за истину ложь, если в ее пользу свидетельствуют лень, праздность, чувственность, стремление к мнимому престижу… Иногда причинами неискренности являются праздность, гордость, страх перед могуществом зла.
Господь настолько сильно возлюбил эту добродетель, что засвидетельствовал Сам о Себе: Я есмь истина[347]. Вместе с тем, дьявол есть лжец и отец лжи[348]. Иисус будет молиться за нас Отцу: Освяти их истиною.[349]
Сегодня много говорится о необходимости искренности, подлинности, однако люди предпочитают растворяться в безликости и анонимности, скрывать настоящую мотивацию своих поступков от ближних и от самих себя. Мы никогда не сможем стать хорошими христианами, если не будем искренни по отношению к самим себе, по отношению к Богу и по отношению к другим. Иногда мы боимся истины, потому что она требует и обязывает. Тогда возникает искушение скрытности, мелкой лжи, полуправды или обыкновенной лжи; иногда может явиться соблазн назвать факты иными именами, чтобы суровая истина не причиняла боли.
Искренность – это первостепенная христианская добродетель. Мы – плохие христиане, если не живем ею. Искренность по отношению к самим себе ведет к признанию своих падений без попыток скрывать их или найти для них иллюзорные оправдания; она способствует бдительности перед лицом искушения “сфабриковать” истину, считать истиной то, что соответствует нашим устремлениям. Так поступают те, кто обманывает самого себя, утверждая, что для него не является грехом нечто, запрещенное Божиим установлением. Субъективизм, страсти, холодность души могут стать причиной нашей неискренности по отношению к самим себе. Человек, не являющийся радикально искренним, с легкостью повреждает свою совесть, что может закончиться полной слепотой, касающейся дела Божия.
