по Зарину С.М. - Православная аскетика
СТЕПЕНИ ПОЗНАНИЯ БОЖЕСТВЕННЫХ СОВЕРШЕНСТВ И МОЛИТВА
Проявления Божественных совершенств, открывшихся и продолжающих открываться в мире и человеке, ощущаются и познаются в различных степенях ясности, отчетливости, определенности, достигая непосредственности в Божественных благодатных воздействиях на самого человека во внутреннем святилище его сердца, когда подвижник, по выражению преп. Исаака Сирина, «созерцает Владыку своего внутри сердца своего».
Предварительной ступенью богопознания, которая не теряет своего значения и на последующих ступенях религиозно-нравственного совершенствования, является созерцание Бога в природе. По словам апостола Павла, «что можно знать о Боге, явно… ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимых» (1 Рим.1:19–20). Свт. Григорий Нисский, раскрывая святоотеческое учение по этому вопросу, пишет, что прежде всего через рассматривание устройства мира людям может быть доступно постижение высшей премудрости и силы Творца. Согласно этому учению, созерцая мир, человек должен, не останавливаясь на видимом, восходить умом к Божеству. Таким именно путем чувства и вещи чувственные могут служить к духовному созерцанию.
Когда же, свидетельствует преп. Исаак Сирин, подвижник достигает возможного совершенства в созерцании «будущего века», то «снова переносится оттуда созерцанием к этому веку, в котором еще живет». Утонченному взору подвижника этот мир и его история представляется тогда в их подлинном смысле и основном религиозно-нравственном значении, в главных моментах Божественного домостроительства о спасении человека и всего мира. Но для того, чтобы достигнуть созерцания этой стороны мира, чаще всего необходимо отрешиться от его видимой, осязаемой, непосредственно данной стороны, которая не открывает человеку Бога, а закрывает Его. В наличном состоянии мира находятся элементы боговраждебные, которые и являются причиной того, что, по выражению преп. Макария Египетского, «этот мир противится горнему миру, и век сей противоположен горнему веку», почему аскеты, «отвлекая ум свой» от всего «настоящего и видимого, стремились созерцать только будущее и желать невидимого». В связи с этим стоит аскетическое учение о необходимости воздержания телесных чувств: душа, наполняясь образами чувственных вещей, теряет памятование о Боге и ослабевает в созерцании Бога. По словам преп. Исаака Сирина, «жизнь духовная есть деятельность без участия чувств», «жизнь в Боге есть упадок чувств. Когда живет сердце, упадают чувства. Восстание чувств есть омертвение сердца».
Но подчинить внешние чувства власти души невозможно без безмолвия. Отсюда в аскетическом мировоззрении и подвижнической практике получает особенно важное значение «деятельность безмолвия», имеющая своей целью достижение «мира ума», его «совершенного здоровья» путем твердого хранения чувств. С этой целью подвижник ведет борьбу с греховными, страстными, лукавыми, нечистыми, злыми помыслами — одним словом, с мечтательностью, которая не совместима с созерцанием Бога. По мысли преп. Макария Египетского, подвижник все свое усилие обращает на помыслы, отсекая то, что служит пищей лукавым помыслам, строго различая лукавые помыслы от естественных, он последние устремляет к Богу. Такое аскетическое делание называется трезвением. По словам преп. Исихия, «трезвение есть духовный метод, который, если долго и с постоянным усердием проходит его, с Божией помощью, совершенно избавляет человека от страстных мыслей, слов и худых дел». Иначе оно называется «сердечным безмолвием».
Подвижники-созерцатели, стремясь изолировать себя от всех возможных внешних впечатлений, которые могут давать толчок к мечтательности, избегали останавливать свое внимание даже на прекрасных видах природы. Это они предпринимали и ввиду той причины, что Бог, Существо нечувственное, бестелесное, чисто духовное, должен быть мыслим и созерцаем отрешенно от всякой чувственной образности и конкретности. По учению преп. Нила Синайского, ум, занятый созерцанием умопостигаемого, отрешился от чувственного и от чувств. По словам преп. Исихия, свет Божества только тогда осиявает ум, когда он освободился от всего и сделался совершенно безвидным, т. е. свободным от всякой образности.
МОЛИТВЕННЫЙ ЭКСТАЗ
По учению некоторых аскетов, совершенство в состоянии созерцания может простираться и дальше, выражаясь в состоянии экстаза. Свойство этого созерцания таково, что им исключается всякая возможность каких бы то ни было конкретных проявлений самосознательной жизни. Всякая личная жизнь как бы приостанавливается не только в духовных и психических, но и в телесных своих проявлениях. Специфической чертой экстаза является совершенная неподвижность ума. Этим экстаз отличается от всякого молитвенного состояния, хотя бы и на высшей его ступени.
По учению преп. Исаака Сирина, в состоянии молитвы вся личность устремляется к Богу, каждая соответствующим образом. Но когда душевные движения, за строгую непорочность и чистоту делаются причастными действия Святого Духа, тогда природа возвышается, и в человеке не действует какое-либо движение и память о здешнем. Таким образом, от внутренней чистой молитвы человек возносится Святым Духом к созерцанию, которое называется «духовным видением», «умным видением», «ведением». В этом состоянии «не молитвой молится ум, но бывает в восхищении, при созерцании непостижимого и умолкает в неведении всего здешнего». Это состояние, собственно, принадлежность будущего века. «Ибо святые в будущем веке, когда ум их поглощен Духом, не молитвою молятся, но с изумлением водворяются в веселящей их славе».
Таким образом, с формально-психологической стороны экстатическое состояние характеризуется как изумление и восхищение. Изумление является высшей степенью удивления Богу при созерцании того, что превышает человеческую природу. Восхищение означает здесь то же самое, оттеняя в рассматриваемом состоянии момент духовной радости, высшую степень духовного веселья, восторга при созерцании небесных видений, момент услаждения духовным при созерцании будущей славы.
СМИРЕНИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ ДОБРОДЕТЕЛИ
На почве истинной любви человека к Богу возникают все христианские добродетели, и прежде всего смирение. Истинно христианское смирение человека перед Богом, смиренномудрие, есть глубокое сознание и живое чувство того, что он сам по себе ничего не значит и не может, а если чем и становится в христианском смысле, достигает этого только Господом, Его силой, Его милостью, снисхождением и любовью. По словам свт. Василия Великого, что бы ни сделал христианин доброго, причину успеха в деле он приписывает Господу, ни мало не думает, что он в чем-либо добром может успевать собственной силой.
По учению преп. Макария Египетского, смирение по своему происхождению и существу теснейшим образом и неразрывно связано с христианской любовью к Богу. Преп. Симеон Новый Богослов такими словами выражает эту связь: если смирение поддерживает любовь, то любовь утверждает смирение. Отсюда следует, что по мере нравственного совершенствования человека смирение укрепляется, углубляется и возрастает: чем ближе человек к Богу, тем более сознает себя грешником. Смирение является, таким образом, как бы показателем нравственного преуспеяния человека. По мысли свт. Иоанна Златоуста, смирение, является «матерью, корнем, питательницей, фундаментом и связью всех благ», в частности богопознания, аскетизма, — всего христианского любомудрия.
Христианское смирение, смиренномудрие, не есть состояние пассивное, ослабляющее и принижающее самосознание человека. Напротив, оно связано с всецелым напряжением всех сил человека с целью бесконечного приближения к идеалу религиозно-нравственного совершенства. Сознавая свою жизнь и служение ничтожными, поскольку они относятся к нему, христианин признает за ними высший смысл и глубокое значение, поскольку они являются жизнью и служение Христу, поскольку все действия человека совершаются силою Христа, для Христа, во славу Его (ср. Рим.14:6–9; 1 Кор. 10:31; Кол.3:17, 23–24;1 Пет.4:11).>В учении преп. Исаака Сирина раскрывается особо важное значение добродетели смирения. По учению св. Отца, «смиренномудрие есть одеяние Божества. И всякий, облеченный в смирение, истинно уподобился Нисшедшему с высоты Своей, сокрывшему доблесть величия Своего и славу Свою прикрывшему смиренномудрием». По своему существу, свидетельствует Преподобный, «смирение есть некоторая таинственная сила, которую, по совершении подвижнического жития получают совершенные святые». «Сила эта не иначе, как только одним совершенным в добродетели дается силою благодати».
