Святитель Феофан Затворник - Душа и Ангел
Веществу нельзя дать способность мыслить, как только претворив его в дух невещественный. В тот момент, когда вещество стало бы мыслить, оно должно перестать быть веществом.
Но у нового учения и при этом еще остается убежище: оно может сказать, что признает душу – эфирное тело субстанцией и в этой субстанции созерцает содержимую ею особую силу, которая и производит все духовные явления, замечаемые в душе. Но удержит ли вещество эту духовную силу? Способно ли оно совладать с нею? Едва ли. Это будет алмаз в глиняной оправе. К тому же если душа-тело держит эту способность, то она госпожа, а сила та – слуга ей, т. е. мыслящее будет в подчинении немыслящему, свободное – несвободному, сознающее себя – бессознательному, приснодвижный дух – неподвижному телу. Как это не в порядке вещей, об этом учил уже нас св. Максим Исповедник. И опять, – где же правда мысли?
Если характеристические черты внутренней нашей жизни суть духовные проявления, то, относя все внутреннее к душе, надлежит саму душу определять по этим чертам или видеть ее там, откуда исходят духовные проявления.
Если они исходят из допущенной духовной силы или способности, то должно и считать ее душою, господственною частью тела, что составляет отличительную черту человека, или делает человека человеком, и душу душою, и то, что воображается под видом тонкого эфирного тела, счесть подчиненным ему органом, т. е. правда мысли требует перенести господство от души-тела эфирного к допускаемой в ней способности к духовным действиям, названной духом, и признать этот последний субстанцией души, а тело – придатком, органом, жилищем. Такими всегда и представляются и душа отшедшая, и ангел явившийся. Внешнее признается органом. Действующее же лицо видится внутри, оттуда оно и распоряжается господственно.
Если б новое учение решилось так умствовать, то сейчас же можно было бы нам сложить оружие брани. Но так как оно стоит на своем, то и нельзя протянуть к нему руку примирения или перестать укорять его в круговой несостоятельности. Таким образом, прямым путем мысль доходит к допущению духа, хоть бы то и в теле эфирном. Можно бы дальше идти, чтобы довести дело до отрешения духа от этой оболочки, но останавливаемся здесь. Нам только нужна уверенность в том, что сознающее себя в нас и мыслящее – есть дух. Новое учение покушается уверить, что, кроме эфирного тела, которое, по его мысли, есть душа и Ангел, ничего нет. Во всей совокупности тварей духа нет. Дух только один Бог.
Только Бог – дух?.. Но когда в совокупности тварных явлений есть явления духовные, то что ж это, бессубъектные, что ли, явления, блуждающие метеоры, или они имеют свой субъект?
Если необходимо им иметь субъект, из коего исходят, а между тварями нет такого субъекта, ибо они все признаны вещественными, неспособными к духовным проявлениям, то субъекта такого надо искать за пределами тварей и, конечно, в Творце.
Но совокупность духовных, известных нам явлений вся ли такова, чтоб ее можно было без смущения всю относить к Творцу, как к причине? Таким образом, даже благоговение к пречистому и всесовершенному творческому естеству должно привести нас к признанию между тварями конечных духов.
Этими немногими соображениями мы и заключим наше посильное борение с новым учением, в полном желании, чтоб оно одно осталось без субъекта и исчезло, как исчезают вдали блуждающие огни, не оставив заметного следа.
Тропарь и кондак святителю Феофану Затворнику
Тропарь, глас 8
Правосла́вия наста́вниче, благоче́стия учи́телю и чистоты́, Вы́шенский подви́жниче, святи́телю Феофа́не богому́дре, писа́ниями твои́ми сло́во Бо́жие изъясни́л еси́ и всем ве́рным путь ко спасе́нию указа́л еси́, моли́ Христа́ Бога́ спасти́ся душа́м на́шим.
Кондак, глас 4
Богоявле́нию тезоимени́тый, святи́телю Феофа́не, уче́ниями твои́ми мно́гая лю́ди просвети́л еси́, со а́нгелы ны́не предстоя́ Престо́лу Святы́я Тро́ицы, моли́ непреста́нно о всех нас.
