Александр Щипков - Бронзовый век России. Взгляд из Тарусы
Замороженные трупы в маленьких грузовиках-полуторках свозили в крематорий в стоячем положении – чтобы больше помещалось в кузов. Для нас, нынешних, картина ужасающая, но люди в блокадном Ленинграде разучились ужасаться…
– Сколько же умерших людей было сожжено в этом крематории?
– В общей сложности, по разным данным, – от 600 до 800 тысяч человек. То есть основная часть погибших в блокаду ленинградцев была сожжена здесь.
– А что на месте крематория сейчас?
– Сейчас в этом месте находится зелёная зона. Такой большой-большой парк… Он носит название Парк Победы. Возник он вот как. После войны на улицу Московскую, где находился раньше завод, началось массовое паломничество. Люди возвращались с фронта, из эвакуации – а родных не находили ни среди живых, ни среди мёртвых. Могил не было. А про этот крематорий в городе, конечно, все знали. И вот на этот пустырь, к этим рвам, откуда некогда брали глину и куда во время блокады вагонетками ссыпали пепел, – никто его, конечно, не закапывал, это было просто нереально сделать в тех условиях – туда потянулись люди. Они шли туда, сажали на этом пустыре деревья, кусты и вешали на них бирки с именами. И вся эта огромная территория – несколько гектаров земли – была в бирках; люди хотели хоть как-то обозначить место упокоения своих близких, хоть таким образом почтить их память. Всё это происходило, естественно, стихийно, но на Пасху, на Троицу, когда православные посещают могилы умерших близких, сюда стекались тысячи людей. Со всего города. Этот пустырь стал со временем святым местом для ленинградцев.
По документам, с которыми нам удалось ознакомиться, выяснилось, что уже в 1947–1948 годах в Московский райком партии Ленинграда поступали просьбы граждан поставить там часовню. Но время было атеистическое, и конечно, никакую часовню поставить не разрешили.
А город, между тем, расширялся, застраивался. После войны в этом месте появился очень хороший район с высокими сталинскими домами. В планах была застройка и этих нескольких гектаров земли, но городские власти сделать это не решились – боялись народного возмущения; в результате это место, где стояли деревья с бирками, просто «перешагнули» и начали строить дальше. И туда примерно в течение десяти лет ходил народ. В конце концов, чтобы как-то, с точки зрения власти, навести там порядок, было решено разбить там парк. Надо сказать, память блокадного Ленинграда стала отмечаться не сразу после войны. Лет 20 после войны это старались, наоборот, никак не афишировать, а паломничество людей к этим деревьям, конечно, привлекало всеобщее внимание. И вот разбили парк. Это очень большая территория. Вдобавок к тем деревьям, что уже росли, что-то высадили, сделали регулярные дорожки; крематорий после войны снесли. Рвы, в которые ссыпали человеческий пепел, заполнили водой – сейчас там пруды. Зимой это излюбленное место для купания «моржей» – большинство из них, наверное, уже и не помнят, что там был крематорий и на дне этих прудов – пепел блокадников. Многие даже удивляются: почему парк называется парком Победы? Вокруг ни памятников, ни монументов – только название.
После 1991 года запрет на веру в стране был снят. Люди, пережившие блокаду, стали просить, чтобы там построили храм. И началось сопротивление. Городские власти не услышали этих просьб и не пошли навстречу.
– Кто именно не услышал?
– Первые запросы были адресованы А. Собчаку, а потом и всем остальным губернаторам. Безрезультатно. В течение 15 лет шла борьба за разрешение построить храм в этом месте.
– Но почему?!.
– Сейчас объясню. Дело в том, что возле этого Парка Победы – прямо на месте бывшей проходной крематория – вырыли станцию метро «Парк Победы». Это один из богатых районов Ленинграда, там выстроены дорогие дома, весь Московский проспект – это оживлённая торговая улица, и с самого начала муссировались идеи построить тут торговый центр. Ещё в период «ларёчного капитализма», в середине 1990‑х годов, всё место возле метро «Парк Победы» – тротуары и часть парка – было оккупировано торговцами. Там продавалась всякая шаурма – «шаверма», как говорят питерцы, бельё и прочий ширпотреб. И с тротуаров эти ларёчники наступали постепенно на территорию парка, на ту самую часть, где был завод, превращённый в крематорий.
– На землю, засыпанную пеплом…
– Именно. Блокадники и их родственники, понятно, стали сопротивляться. Поставили на этом месте деревянный поклонный крест. Торговцы шавермой его сожгли. Потом поставили металлический крест; рядом с ним время от времени служили панихиды – самочинно, конечно, без всяких разрешений. Соорудили железную конструкцию на ножках типа мангала, засыпали её песком и там ставили свечи. Всё это было самодельно, несистемно – просто было такое народное движение. Тогда эти торговцы ночью подогнали «ЗИЛ», выдернули крест и куда-то его увезли. Но блокадники и их дети на одном из питерских заводов, чуть ли не на Кировском, заказали из очень хорошей стали крест с ножкой метра четыре длиной. Установили и забетонировали так, что танком не выдернешь. Этот крест стоит до сих пор, с ним ничего не смогли сделать.
И постоянно шла борьба за разрешение на строительство храма на этом месте. Так получилось, что в 2007 году по поручению Сергея Миронова я стал заниматься этим вопросом. Я тогда работал в Совете Федерации. Ездил в Петербург по два-три раза в месяц, обивал пороги, организовывали мы там всевозможные акции: и молебны, и панихиды… С другой стороны работали юристы, пытаясь выбить это разрешение. Но отговорок, конечно, находилась масса. То парк оказывался памятником федерального значения, поэтому там ничего нельзя было строить… То это зелёная зона и храм займёт место, предназначенное для отдыха горожан… Хотя речь шла о совсем небольшом храме, меньше по размерам нашего тарусского храма на Воскресенской горе.
Потом, когда мы развернули довольно активную деятельность, привлекли средства массовой информации, этот городской парк взяли и попросту выставили на торги. Город выставлял на торги какие-то корпуса, заброшенные бани, прочие ненужные муниципалитету объекты, и среди них – Парк Победы.
– Удивительно! Чем мотивировали?
– Городские власти сказали, что они не в состоянии содержать этот парк и его нужно отдавать в частные руки. А к этому времени к нам уже попала копия плана строительства на этом месте огромного торгового центра с подъездными путями, автостоянками и всей прочей атрибутикой подобных мест. Фактически весь парк должен был – согласно этому плану – стать огромной торговой территорией. Уже в 1990‑е годы стараниями активистов здесь появился стихийный народный памятник жертвам блокады. Водолазы подняли со дна пруда вагонетку – одну из тех вагонеток, на которые погружали тела перед отправкой в печь крематория. Её установили на постамент, и это был единственный памятник тем страшным событиям в этом месте. 27 января 2009 года праздновалось 65‑летие окончательного снятия блокады. Мы с коллегами придумали символическую акцию – для того, чтобы привлечь внимание медиаструктур и с помощью СМИ повлиять на Смольный. В этот день в Москву из Петербурга приехали две блокадницы – старушки в глубоком возрасте, одной было уже под 90 лет, – с урной, в которую положили землю из Московского Парка Победы в Петербурге. Это была земля, перемешанная с пеплом. И в этот день утром состоялась торжественная передача урны с прахом в музей Великой Отечественной войны в Москве на Поклонной горе. Её установили в зале с панорамой, посвящённой блокаде Ленинграда.
А перед этим событием произошло вот что. Иду я по коридору Совета Федерации – и ко мне совершенно неожиданно подходит человек, которого я никогда раньше не видел. Видно, что какой-то большой начальник, судя по выправке и поведению – из спецслужб. Останавливает меня и говорит, что ему известно о готовящейся передаче урны с землёй из петербургского Парка Победы. Спрашивает: «А вам помощь нужна?». «Да нет, – говорю. – Вроде я уже всё организовал». А он: «Но у вас же нет почётного караула». «Нет, – говорю. – Где же нам его взять?». Он говорит: «Мне кажется, что здесь будет уместен кремлёвский почётный караул». И всю нашу акцию сопровождал кремлёвский почетный караул. До сих пор не знаю, кем был этот человек и кто его послал, но я ему очень благодарен: акция прошла чрезвычайно торжественно.
Моим вернейшим помощником была жена. На протяжении трёх лет, пока мы этим занимались, мы пересекались с огромным количеством людей, которые нам помогали. Мы сняли интереснейший документальный фильм об этом Парке Победы, но, знаете, до сих пор это место остаётся как-то в тени. О нём меньше известно, чем, скажем, о Пискарёвском кладбище, где расположен центральный мемориал жертвам блокады. Есть в этом некая несправедливость, конечно: самое главное место захоронения до сих пор малоизвестно… Так распорядилась история. Думаю, всё это со временем будет исправлено.
