Виктор Кротов - Человек среди религий
Тайн, которыми мистификаторы обманывают простаков. Тайн-пустот, вокруг которых может быть сплетена своя религия, создана своя церковь, культивирующая своё чувство веры…
Конечно, всего этого хватает. Конечно, человеку необходимо уметь отличать подлинное от искусственного, истинное от ложного, честное от придуманного. Конечно, это иногда довольно сложно. Вот если считать, что существует только искусственное, ложное и придуманное, тогда все сложности исчезают. Исчезают они (или сведены к минимуму) и в том случае, если объявить искусственным, ложным и придуманным всё, кроме своего. Но тогда закрадывается подозрение: не является ли искусственной именно такая тайна, для обороны которой отвергается всё остальное?
Впрочем, хватит о ложных тайнах. Подлинные тайны во много раз интереснее! Да их и во много раз больше.
Церковь как корпорация
Ориентирующие и мистические свойства церкви существуют не сами по себе. Ведь церковь всегда является ещё и неким социальным объединением, некой корпорацией. Объединение может быть мощной организацией или всего лишь поддерживать неформальную общность традиций, но масштаб деятельности говорит только о характере корпорации, о способах поддержания единства. Так или иначе, всякая церковь является одной из разновидностей организованного взаимодействия людей, одним из земных социальных институтов.
У корпораций свои законы возникновения, существования и развития. Церковь как корпорация подвластна им в достаточной степени. Эти законы могут временами отходить на второй план, но в другие времена бывает и так, что они преобладают над ролью тех ориентиров, вокруг которых собрана церковь.
Всякую корпорацию можно представить как своего рода существо (или, точнее, псевдосущество), житейские возможности которого намного превышают возможности отдельного человека. Это существо обладает своими инстинктами, своими жизненными интересами. Его интересы (корпоративные инстинкты) никогда не совпадают полностью с интересами какого-либо человека, входящего в корпорацию: разве что он заранее примет любые интересы корпорации как свои, принося им в жертву всё остальное. В общем, жизнь корпорации неминуемо отличается от жизни входящих в неё людей.
Встречается множество разновидностей корпоративных существ. Церковь, большая или малая, – лишь одна из них. Может быть, самая непростая: в силу контраста духовного с социальным.
Хотя церковь – это корпорация, сосредоточенная вокруг духовной проблематики, она нередко привлекает к себе людей и другими сторонами своего существования. Она может соблазнять человека корпоративной организованностью, надёжностью, защищённостью, продвижением по ступеням внутренней иерархии или попросту материальной обеспеченностью. Это вполне естественно. Как организация церковь нуждается в людях – и в сторонниках, и в руководителях. Поэтому она должна заботиться о привлечении людей и о том, чтобы они дорожили своим участием в корпоративной жизни. Она должна заботиться о своих функционерах и обо всех, кто так или иначе участвует в её делах.
Более того: корпорация инстинктивно стремится в той или иной мере подчинять себе личность человека. Используя индивидуальные особенности людей в свою пользу, корпорация всегда настороженно относится к духовно самостоятельной личности, которая в любой момент может нарушить корпоративное единство.
Корпоративная сторона церковной жизни является совершенно неизбежной. Она нисколько не противоречит духовному наполнению её основных задач. Ведь у человека тоже физическая, телесная сторона существования неразрывно сочетается с душевной и духовной. На латыни тело называется "corpus" (отсюда и слово "корпоративный") – и закономерности развития любой корпорации сродни закономерностям телесной физиологии. Их можно стараться понять, можно так или иначе к ним относиться, но нет смысла предъявлять им какие-либо претензии.
Нелепо обвинять организаторов церковной жизни в служении корпоративным интересам церкви. Они становятся функционерами – вот и функционируют, как органы в теле. Только и всего.
Понимать эти "физиологические закономерности" необходимо прежде всего тому, кому церковь помогает ориентироваться. Ведь именно корпоративная природа церкви может внести искажения в ту духовную ориентацию, которую культивирует сама церковь. Здесь мы снова встречаемся с опасностью ориентации на ориентатора (о ней уже говорилось раньше), только ориентатором выступает не человек, а организация.
Можно сказать и так: ориентирующее псевдосущество.
Чтобы не потерять свой путь, необходимо помнить, что наряду с авторитетом церкви нам даны и другие средства ориентирования. Главные из них – разум и чувство веры. Наша задача не в том, чтобы отдать их в слепое подчинение организации, а в том, чтобы они служили её развитию.
Из-за чего чуткого человека тянет соблюдать осторожную дистанцию между собой и церковью? Из-за того, что священник может оказаться просто-напросто бездарным чиновником. Из-за того, что церковь полна людей со слабостями. Из-за того, что внутрицерковные действия не всегда чужды корыстолюбия и тщеславия. Из-за многих других причин, связанных с тем, что церковь является ещё и корпорацией. Но земная церковь всегда телесна, как и земной человек. Даже если бы она хотела казаться бесплотной опорой духа.
Возможности церкви как ориентирующей системы и как мистического единства зависят от того, насколько эти стороны её жизни преобладают над корпоративной природой. Поэтому многое решается не отстранённостью, а наоборот – участием. Тем, как помогает ориентироваться самой церкви каждый из её членов.
Человек неординарный может остаться личностью, даже если войдёт в круг церковных функционеров. Обычный человек, чувствуя свою слабость перед этим испытанием, может постараться его избежать.
Сказка про путешествующее село
Далеко-далеко, за дремучими лесами, за широкими лугами жили в одном селе крестьяне. А если поточнее, спросите вы: где? Да просто невесть где. Землю пахали, урожай собирали, скот пасли, птицу кормили, как крестьянам и привычно. Только на себя во всём и полагались. Ещё бы! До ближайшего города невесть сколько отмахать нужно было.
Не было в этом селе ни театра, ни кинотеатра. Зато библиотека была. Соберутся там вечером все желающие, и кто-нибудь, у кого голос позвонче, книгу вслух читает. И уж слушали его так, как ни одному актёру не снилось.
Так вот, начитались крестьяне всяких книжек про дальние страны, и захотелось им путешествовать. А как путешествовать? Не разъехаться же от хозяйства. Надо землю пахать, урожай собирать, скот пасти, птицу кормить…
Хорошо, что крестьяне в этом селе мастеровитые были. Окопали они со всех сторон своё село вместе с полем и огородами, подрыли пласт земли потолще, чтобы корни деревьев не повредить да чтобы пахать без помех можно было, подвели под него крепкий настил, поставили на колёса – и поехали всем селом путешествовать.
А как же такой воз двигался? – спросите вы. Да уж как-то двигался. Волов запрягли, лошадей, какие покрепче, да и сами, если надо подталкивали. Мужики в этом селе здоровые были, любили силушкой поиграть. Ничего, ехали, не торопились. Если под горку, так даже притормаживать приходилось, такой разгон возникал.
Ну и напутешествовались наши крестьяне, ну и навидались! Даже в заграничных странах побывали. Поначалу их пропускать не хотели. Не положено, говорят, то-сё, таможня-неможня. Да только их село уже таким знаменитым стало, что сами президенты приказ отдавали – пропустить! Президенты ведь тоже люди, им тоже хотелось на путешествующее село поглядеть.
Но крестьяне ни чуточки не загордились. Не до того им было. Они же ещё по дороге землю пахали, урожай собирали, скот пасли, птицу кормили. А вечером в библиотеке собирались. Вот только читали они теперь не книги. Что там о разных странах читать, когда вот они, эти страны, разглядывай сколько хочешь. Читали они теперь тетрадки старые, в которых их старики про прежнюю свою сельскую жизнь писали. Про то, как село их неподвижно стояло, как солнце всегда с одной стороны всходило, как в соседние леса за грибами бегали. Многих стариков уже и в живых не осталось, а вот какими их записи интересными оказались.
Слушали крестьяне, слушали про свою прежнюю жизнь, потом переглянулись, развернули своё село – и обратно отправились.
Долго ли, коротко ли, приехали на своё прежнее место. Колёса сняли. Настил вытащили. Осело село ровно там, где след от него оставался. И вот по-прежнему жители его землю пашут, урожай собирают, скот пасут, птицу кормят. А вечерами собираются в библиотеке и кто-нибудь, у кого голос позвонче, книжку читает. Теперь все полюбили про всякие космические полёты слушать.
