Елена Романенко - Нил Сорский и традиции русского монашества
«Житие Саввы Освященного» рассказывает, что угроза смещения и расправы нависла над православным Иерусалимским архиепископом Илией. Тогда «на поможение святёй церкви и православной вере.., в бде сущей» пошел святой Савва. В худых ризах он пришел к царю Анастасию и перед ним обличил еретиков. Правоверная церковь, говорил святой Савва, «среднимъ путем ходяще и ни на десно, ни на лево, по писанию рещи, клонящейся» (РНБ. Кир. — Бел. № 23/1262. Л. 333 об.). Когда царь попытался все–таки силой сместить архиепископа Илию, то все монахи из монастырей Саввы Освященного и Феодосия Великого в одну ночь собрались в Иерусалиме в церкви первомученика Стефана. На амвон вышли святые Савва и Феодосий и прокляли еретиков, а соборы прославили и оправдали. И весь народ был с ними единодушен (РНБ. Кир. — Бел. № 23/1262. Л. 340 об.).
«Житие святого Саввы» повествует и о таком случае из жития святого. Неподалеку от лавры святого Саввы еретики–несториане устроили монастырь. Святому было видение, как во время литургии после всеобщего Воскресения некии мужи жезлами изгоняли еретичествующих монахов. «И сихъ некими мужи страшными вонъ изгоними, жезлы имущими в руках, съ великимъ прещениемъ. И самому Саве молящу страшныа оны мужа простити ихъ; они же отвёщаша к нему ярым гласомъ, глаголюще: недостойно есть имъ зде быти — жидове бо сут, не исповедающе истиннаго Бога Господа нашего Иисуса Христа и Богородицу святую Деву Марию» (РГБ. Тр. № 684. Л. 233 об.). Милосердствуя о заблудших, святой Савва часто приходил в монастырь несториан, моля их обратиться к правой вере. Молитвы святого возымели успех, еретики прокляли учение Нестория и приобщились к апостольской Церкви. Единственный раз житие дает пример молитвы за еретиков, но за заблудших и впоследствии искренне покаявшихся. Основная же тема житий — верность Православию.
Об отношении Нила Сорского к еретикам выразительно свидетельствует текст, переписанный им из «Бесед старца Зосимы». «Некогда бо в Тире, срете его некии от еретикъ, и отвратися от него старець. Оному же некааа словеса рекшу о вере, якоже обычяи есть темъ глаголати. И отвеща ему съ смирениемъ старець: всуе прелстился еси и не имаши главу възвести, подражаше бо святаго Антониа, глаголюща о арианех: яко лютеиши суть яда змиина глаголи ихъ» (ГИМ. Епарх. № 349/ 509. Л. 131). В слове «змиина» для усиления выразительности сравнения старец Нил пишет букву «зело» со змеиным хвостом (эту особенность почерка Нила Сорского ранее уже отмечала Т. П. Лённгрен).
Жития из сборников Нила Сорского, рассказывающие о борьбе Вселенской Церкви за Халкидонский догмат, не были отвлеченной историей для русских читателей конца XV в., они звучали очень актуально в обстановке борьбы с распространявшейся ересью «жидовскаа мудрствующих». В первых строках соборного приговора 1490 г., осудившего ересь, сказано, что еретики отрицали Боговоплощение и Божественную природу Христа. «Глаголющим же им про Господа Нашего Иисуса Христа Сына Божия: како может Бог на землю снити и от Девы родитися яко человек? но ни есть тако; яко пророк бе подобен Моисею, а не равен Богу Отцу»[321].
Именно Божество во Христе, нераздельное с Его человечеством, истинность Боговоплощения Христа утверждал Халкидонский догмат. Его непризнание с логической неизбежностью означало отрицание христианского вероучения. Соборный приговор сообщает, что еретики не верили Воскресению и Вознесению Христову, отрицали христианские таинства, иконопочитание, за что были отлучены «от святой соборной церкви» и преданы проклятию[322].
Последовательность, с которой соборный приговор излагает «вины» еретиков, не случайна: сначала сообщается, что еретики отрицали Боговоплощение Христа, затем говорится об отрицании ими иконопочитания. В святоотеческом учении об иконопочитании подчеркивается неразрывность догмата о Богочеловечестве и Боговоплощении Христа и догматом о почитании икон. Согласно учению Иоанна Дамаскина, изображение Бога–Слова, ставшего человеком, стало возможно после Его воплощения: «… так как Бог, вследствие милосердаго Своего сердца, по–истинне сделался человеком ради нашего спасения… и жил на земле, и вступил в единение с людьми, творил чудеса, был распят, воскрес, вознесся, и все это случилось по–истине и было видимо людьми, было записано для напоминания нам.., то Отцы усмотрели, чтоб это… было рисуемо на иконах, для краткого напоминания»[323]. Икона зримо являет истину, словесно утверждаемую догматом. Поэтому Церковь всегда упорно отстаивала иконопочитание, а победа над иконоборчеством была провозглашена ею «Торжеством Православия»[324].
Особая важность защиты догмата об иконопочитании стала очевидной и для Русской Церкви во время борьбы с ересью «жидовскаа мудрствующих». Именно в конце XV в. было написано знаменитое «Послание иконописцу», три «Слова» которого о иконопочитании вошли в состав «Просветителя». Автор «Послания» использовал при составлении своего богословского труда творения преподобных Иоанна Дамаскина, Феодора Студита и постановления Седьмого Вселенского собора[325].
Вопрос об авторстве «Послания иконописцу» до сих пор остается спорным. Традиционно считается, что оно написано Иосифом Волоцким. Я. С. Лурье выдвинул довольно обоснованное предположение, что в составлении «Послания» принимал участие и Нил Сорский[326]. Без дополнительных исследований и сопоставлений стилистики «Послания иконописцу» с сочинениями Нила Сорского и Иосифа Волоцкого нельзя утверждать точно, кто был его автором.
Но очевидно, что история борьбы Вселенской Церкви за догмат об иконопочитании интересовала Нила Сорского. В древних житиях он искал ответы на вопросы своего времени. Неслучайно в свои агиографические сборники Нил Сорский включил жития Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Иоанникия Великого. Византийское иконоборчество (VIII–IX вв.), о борьбе с которым рассказывают эти жития, было близкой исторической аналогией русским событиям конца XV в.
Ересь «жидовскаа мудрствующих» в России видимым образом проявилась в надругательствах над иконами и крестом. В 1488 г. великий князь Иван III и митрополит Геронтий, «обыскав» еретиков, указанных Новгородским архиепископом Геннадием, повелели подвергнуть их «градской казни» (бить кнутом на торгу) за надругательство над святыми иконами[327]. Миниатюра из Шумиловского тома Лицевого летописного свода XVI в. так изображает наказание новгородских еретиков кнутом в 1488 г.: позади торговой площади, где происходит наказание, возвышается храм, на стене которого видны иконы Пресвятой Богородицы и святителя Николая Чудотворца[328]. Рассказ о соборе 1490 г. в этом Лицевом своде сопровождается миниатюрами, на некоторых из них помещены изображения икон: Нерукотворного Спаса, Троицы как зримое утверждение догмата иконопочитания, отрицаемого еретиками (см. рис. 2).
О фактах надругательства еретиков над иконами сообщает и «Просветитель» Иосифа Волоцкого: «…и божественным иконамъ и честному кресту възбраняюще поклонятися, и овы въ нечистыа места и сквернаа метаху, иныа же зубы кусающе яко же беснии пси, иныя же съкрушающе, иныа же в огнь вметающе, и глаголаху: поругаемся иконамъ сим, якоже жидове Христу поругашася»[329].
Подобным образом описывает ересь иконоборчества «Житие Феодора Студита». Оно рассказывает, что святой плакал о творящихся в его время кощунствах над иконами, удивляясь Божьему долготерпению: иконы «овы безчестнѣ на землю пометаху, овы же огню предаваху, овѣхъ же каломъ помазоваху и инаа многая зла творяху» (РГБ. Тр. № 684. Л. 150 об.). Одинаковые проявления ересей должны были иметь и сходные причины.
Вопросу об идейных истоках иконоборчества уделяет много внимания составитель «Жития Феодора Студита». В житии рассказывается, что император Лев V Армении созвал церковный собор, призывая Церковь к отречению от святых икон. Феодор Студит на соборе обнаружил корни еретических заблуждений царя: «Откуду ти, о Царю, сие умышление наиде?» (РГБ. Тр. № 684. Л. 143 об.). И сам же ответил на свой вопрос: «Ниоткуда точию от ветхаго закона писании» (Там же. Л. 144). На соборе царь много говорил против иконопочитания, ссылаясь на Ветхий Завет: «…ropi и долѣ ветхый закон обращаше и к сему притекаше. От оного пособие своему суесловию приемля… и словеса его утвержающа» (РГБ. Тр. № 684. Л. 142 об.).
Он доказывал, что иконопочитание неправоверно, т. к. Господь в законе, данном Моисею, заповедал: «Не сотвори себе кумира и всякого подобия». На эти измышления Феодор Студит возражал царю: если уклоняться к Ветхому Закону, тогда надо и полностью исполнять его, т. е. «обрезоваться и суботьствовати». Между тем действие Ветхого Закона прекращено благодатию Нового. Ветхий был дан только на время одному народу иудейскому в едином месте. Место это разорено по «Господню речению» о Иерусалиме: «не останеть здѣ камень на камени, иже не разорится. И съ симъ вся отидоша ветхыя службы д'йланиа» (РГБ. Тр. № 684. Л. 144 об.).
