Иоанн Св. -Полное собрание сочинений Св. Иоанна Златоуста в двенадцати томах. Том первый, книга первая.С предисловием А. П. Лопухина.

Это было 14 сентября 407 года[36]. Ему было 60 лет от роду - век не великий, и из него он в течение шести с половиной лет был архиепископом, а три года и три месяца провел в заточении.

Слава великаго святителя была так велика, что весть о его кончине быстро разнеслась по всем окрестностям, и отовсюду собрались во множестве и священники, и девственницы, и отшельники, а за ними и несметныя массы народа, и все с благоговением теснились ко гробу почившаго владыки, чтобы хоть раз взглянуть в лик угодника Божия и поклониться его праху. Прах его с торжеством погребен был в церкви, рядом с мощами священномученика Василиска, накануне призвавшаго его к себе - для пребывания вместе не только под сводами земной церкви, но и в светозарном царстве славы неизреченной. Когда весть о кончине златословеснаго учителя дошла до Антиохии и Константинополя, то и там она повергла всех в неописанное горе. Народ громко рыдал и проклинал тех, кто погубил великаго святителя, и все, близко знавшие его, восторженно разсказывали о великих делах его милосердия, о его святой жизни и о его дивном, златословесном учении. Впоследствии, когда злоба смертельных врагов смолкла пред гробом почившаго святителя, именно при императоре Феодосие и, мощи его были торжественно перенесены в Константинополь (438 г.) и таким образом прах был водворен в той самой церкви св. Апостолов, из которой некогда был с позором изгнан живой носитель его - архиепископ Иоанн.

Вот в кратких чертах жизнь того великаго и вселенскаго учителя церкви, св. Иоанна Златоуста, творения котораго в полном их собрании предлагаются благочестивому русскому православному народу. Дивна и необычайна была его жизнь, исполненная подвигов и страданий. В этом отношении он навсегда сделался блистательным образцом христианскаго самоотвержения, терпения и покорности воле Божией. Тяжел и скорбен был его жизненный путь, но он в то же время озарен был и лучами той радости неизреченной, которая даже во мраке земных невзгод и страданий уже предвкушает сладость небеснаго блаженства. Таким же тяжелым и скорбным бывает жизненный путь и всех истинных христиан, которым Сам их Божественный Учитель сказал: "в мире будете иметь скорбь[37]". Но всем им открыт также и доступ к источнику той радости неизреченной, которую испытывал св. Иоанн среди своих ужасных страданий. И тайну этого духовнаго счастья он раскрыл в своих дивных творениях, с благоговейным вниманием читая которыя, всякий христианин постигнет истинный смысл жизни и вместе с ним будет от полноты сердца повторять:

А. Лопухин.

К Феодору падшему

Увещание 1-е

Феодор, к которому относятся предлагаемыя Увещания, написанныя около 369 года по Р. Х., был сверстником и другом Св. Иоанна Златоустаго и вместе с ним в юности посвятил себя подвигам отшельнической жизни, но вскоре оставил их для занятий и удовольствий мира. Св. Иоанн в своих Увещаниях призывал его к раскаянию изображением гибельности состояния грешников, кратковременности и тщетности настоящих благ, изложением грозных и утешительных истин Христианской веры и другими убеждениями, которые подействовали на падшаго Феодора, так что он возвратился в общество отшельником и впоследствии был возведен в сан епископа мопсуестскаго.

Кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез (Иер. IX, 1), благовременно сказать теперь и мне, и гораздо более, нежели тогда пророку; потому что я намерен оплакивать хотя не множество городов и не целые народы, но душу, которая стоит, а лучше сказать - и дороже множества народов. Если даже один исполняющий волю Божию лучше тысящ беззаконников, то, конечно, и ты прежде был лучше тысящ Иудейских. Посему никто не станет теперь порицать меня, если я изложу больше скорбей и изображу сильнейшие сетования, нежели какие изложены у пророка. Я оплакиваю не разрушение города и не пленение беззаконных мужей, но опустошение священной души и разрушение и истребление христоноснаго храма. Кто, зная хорошо, сожженную теперь диаволом, красоту ума твоего в то время, когда блистала она, не возстенал бы плачем пророка, - слыша, что варварския руки осквернили святое святых, и, подложив огонь, сожгли все - херувимов, ковчег, очистилище, скрижали каменныя, стамну златую? Поистине, это несчастие востолько крат горестнее того, во сколько крат драгоценнее те символы, которые хранились в душе твоей. Этот храм святее того, потому что он блистал не золотом и серебром, а благодатию Духа, и, вместо ковчега и херувимов, в нем обитали Христос, и Его Отец, и Утешитель. А теперь уже не то: он теперь пусть и лишен прежней красоты и благолепия, потерял божественное и несказанное украшение, и лишился всякой безопасности и охраны: нет у него ни двери, ни запора, и он открыт для всех душепагубных и постыдных помыслов. Помысл ли гордости, помысл ли блуда, помысл ли сребролюбия, или еще гнуснейшие помыслы устремятся войти в него, - никто не помешает этому; а прежде, как небо недоступно всему этому, так (недоступна была) и чистота ума твоего. Может быть, слова мои покажутся невероятными некоторым из тех, кто видят теперь твое запустение и извращение; поэтому я и скорблю и сетую, и не перестану делать это, доколе опять не увижу тебя в прежнем блеске. Хотя людям и представляется это невозможным, но для Бога все возможно: потому что Он есть воздвизаяй от земли нища, и от гноища возвышаяй убога: посадити его с князи, с князи людей своих. Он есть вселяя неплодов в дом, матерь о чадех веселящуся (Пс. CXII, 7-9). Не отчаявайся в перемене на лучшее. Если диавол был силен настолько, что низринул тебя с вершины и высоты добродетели до крайностей порока, то гораздо более силен будет Бог опят возвести тебя в прежнюю свободу, и сделать не только таким же, но и гораздо блаженнейшим прежняго. Только не унывай, не теряй добрых надежд, не впадай в страсть нечестивых. В отчаяние обыкновенно ввергает не многочисленность грехов, но нечестивое состояние души. Посему и Соломон не просто сказал: "в с я к и й, кто приидет во глубину зол, нерадит", но только - один нечестивый (Прит. XVIII, 3). Только таким людям свойственна эта страсть, когда они приходят в глубину зол. Она-то не допускает их воспрянуть и опять взойти туда, откуда ниспали. Этот помысл, как-бы какое ярмо, лежа на вые души и заставляя ее смотреть вниз, препятствует ей возводить взоры к своему Владыке. Но человеку мужественному и доблестному свойственно сокрушать это ярмо, прогонять от себя палача, который возложил его, и произносить слова пророка: яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему, дондеже ущедрит ны. Помилуй нас, Господи, помилуй нас, яко помногу исполнихомся уничижения (Пс. CXXII, 2, 3). Истинно божественны эти наставления и внушения горняго любомудрия. Исполнихомся, говорит он, уничижения и потерпели многочисленныя бедствия; однако, не перестанем возводить взоры свои к Богу и просить Его, доколе не получим просимаго. Мужественной душе свойственно - не упадать и не отчаяваться пред множеством постигающих бедствий, и после многократных и безуспешных молитв не отступать, но ожидать, дондеже ущедрит ны, как говорит блаженный Давид.

2. Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, - этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути, ведущем к небу, зто спасение погибающих душ. Упованием бо, говорит (апостол), спасохомся (Рим. VIII, 24). Ибо оно, как-бы какая крепкая цепь, свешенная с неба, поддерживает наши души, мало-по-малу поднимая на высоту тех, которые крепко держатся за нее, и вознося нас превыше бури житейских зол. Посему, если кто ослабевает и опустит из рук этот священный якорь, тот сейчас же упадет и погибнет в бездне порока. Зная это, лукавый, как только заметит, что мы сами тяготимся сознанием злых дел, пришедши и сам еще налагает на нас помысл отчаяния, который тяжелее свинца; и если мы примем его, то увлекаемые тяжестию и оторванные от той цепи, неизбежно тотчас низринемся во глубину зол, где именно и находишься ты теперь, отвергши повеления кроткаго и смиреннаго Господа и выполняя все приказания жестокаго, свирепаго и неумолимаго врага нашего спасения, расторгши благое иго и сбросив легкое бремя, и вместо них наложив на себя цепи железныя и повесив на шею свою жернов осельский (Матф. XVIII, 6). Где же ты остановишься, и когда перестанешь потоплять бедную душу свою, наложив на себя такую необходимость - непрестанно уноситься вниз? Женщина, отыскавшая одну драхму, пригласила соседок, принять участие в ея радости, сказав: радуйтеся со мною (Лук. XV, 9); а я теперь приглашу всех друзей и моих и твоих к противному, скажу не - "радуйтеся со мною", но – "плачьте со мною, подымите такой же плач, и вопите вместе с нами горьким голосом. Ибо нас постигла крайняя беда, не столько-то талантов золота выпало из руки моей и не множество драгоценных камней, но тот, кто, драгоценнее всего этого, плывши вместе с нами поэтому великому и пространному морю, не знаю как, свалился и упал в самую глубину погибели".