Максим Грек - Догматические сочинения
Изменять без ума Божественные изречения и уставы утвержденные древними, есть признак явной дерзости и повреждения ума; ибо они не могут подлежать точному исследованию человеческого ума, и то, чтобы объяснить их без всякого стеснения, обыкновенно, предает вечному огню. Ибо прокляты, сказал Псалмопевец, уклоняющиися от заповедей Твоих (Пс. 118, 21). Кто же будут эти проклятые как не те, которые отсылаются в геенну? Хорошо побеждать в том, в чем нет вреда, но много лучше быть побежденным тем, в чем заключается спасение; пребывать же твердо в Божественных установлениях и любить их твердые вещания, есть признак души воистину богомудрой, во всем подобной той, которая хвалится, говоря: скотен бых у Тебе, и аз выну с Тобою (Пс. 72, 22, 23). Ибо потому, что, подобно скоту, повинуется Владыке, всегда неотлучно пребывает при Нем. Итак, последуя древним Отцам, будем воспевать единого Отца, как причину и начало сущих от Него Сына и Духа. И как в особенности Он один есть родитель Сына, так и один является испустителем Духа, при чем каждая Ипостась определенно сохраняет свое свойство и пребывает неизменна. Мысль же, утверждающая, что и Сын с Отцем испущает присносущного Духа, грубо нарушает закон свойства. Ибо свойство, как сказали богословы, если изменяется, то оно уже не есть свойство. Отцу же одному присносущно и то и другое: и рождать и испускать единосущных Себе, как свидетельствует богословское учение. Ибо ареопагитский богослов, а с ним и весь собор богоглаголивых мужей, утверждают что Отец есть единственный источник Божественного естества. А тем, чтобы признавать и Сына испустителем, отвергается Его особенное истинное свойство сыновства. Это мудрование вводит два лица, вполне противные друг другу, так как каждому приписывается причина третьего лица. К тому же весьма грубо и хульно вводятся два начала в трисветлом естестве. Если числом два испуетителя, то как же и не два источника Духа? Как по существу Бог един троичен, так и тричислен есть по ипостасям. Следовательно, должно допустить, что или лицами или по существу соединяются испустители, когда испускают присносущного Духа. И если допустим, что они соединяются лицами, когда испускают присносущного Духа, то ясно выйдет смешение Савеллиево, когда оба соединяются в одно лице. Если же опять скажем, что соединением существа испускают они присносущного Духа, то я, воистину, отказываюсь рассматривать происходящую отсюда несообразность. Ибо существо и соединение одно для всех трех Лиц; они равны между собою ипостасями во всем, кроме способа их бытия. Поэтому, окажется, что и Дух вместе с Отцем рождает Сына. Что может быть нечестивее сего? Если для того называешь ты Сына испустителем, чтобы показать Его во всем равным рождающему Его, как я слышал от твоей премудрости, то следует уже тебе тоже даровать и Духу, ибо и Он равен Отцу и Сыну; пусть и Он вместе с Отцем рождает Сына, чтобы и Дух оказался равным Отцу и Сыну. Нечто такое истекает из твоего мудрования. Если же потому признаешь Сына испускателем Духа, в смысле виновности Его бытия, что Он дунул и сказал своим ученикам: приимите Дух Свят (Иоан. 20, 22): то следует тебе и то дыхание, которое некогда было вдунуто в лице первозданного, признать исходящим от Отца и Сына. Если там так понимать есть хула, то и здесь также хульно; ибо дуновение и там и здесь Писание полагает одинаково. К тому же, если дуновением при явлении ученикам Он вдунул им существенно всего Святого Духа, то зачем повелел им не отлучаться от Иерусалима, но пребывать в нем, пока облекутся силою свыше? Очевидно, что от полноты Своей Он дал им дарование отпущать грехи, а не всю ипостась соестественного Ему Святого Духа. Ибо как неописанный мог быть ограничен устами, как бы какою трубою вдунутый тогда в учеников? Но и потому, что Дух называется Духом Его, не похвально разуметь, что Он Его испускает; ибо не можем сказать, пока имеем здравыми ум и чувства, что родивший Его рождается от Него, потому что называется Его Отцем. К тому же Родившейся называет Родившего большим Себя, и это всячески в смысле бытия, а не в точном смысле слова относительно Божественного существа, ибо Он одинаково почитается в трех Лицах, и большее и меньшее не допускается. Если же, по вашему, признаем Его наравне с Отцем испускающим присносущного Духа, то окажется, что Он напрасно назвал Родившего большим Себя. Но, милостив буди мне, Царю всех и Владыка! Ибо равенство причины исключает между Ними большинство. Кто же, будучи украшен благоверием, стерпит, слыша самую истину так грубо хулимою? Ибо если как по существу, так и по причине бытия Родившийся равен Родившему, то каким образом окажется, что Сама Истина — Христос говорит истину, когда называет Отца большим Себя? Поэтому, да будут ложны человеческие мысли, которые весьма бесстыдно осмеливаются суетными своими словами пищать против Божественных велений. Бог же один да воспевается всегда истинным, и Его Божественные веления да соблюдаются со страхом и благоговением и честно да будут покланяемы.
Понимаете ли, в какие хульные пропасти вовлекает суетное упражнение в чуждом православной церкви учении? Премудро, воистину, молился божественный песнопевец, чтобы сердце его преклонилось к заповедям Божиим, а не в лихоимство (Пс. 118, 36), то есть, не в суетное упражнение в чужом учении; ибо оно сильно прельщает человеческую мысль и отлучает от истины того, кто неосторожно увлекается им. Если уздою, которою взнуздываются божественные кони, крепко взнуздаешь помыслы ума и введешь в ярмо божественной четверицы, то есть, Евангелия, то ты приобрел коня, который золотыми крыльями возносит тебя непогрешительно на самое небо, — приобрел крыле голубине посребрене, и междорамия, украшенные златом (Пс 67, 14). Если же неудержимо попустишь себе увлекаться неправедным неистовством ума, то окажешься вполне жуком, рождающимся из помета, который усиливается плохими своими крыльями подняться к верху, но опять падает с ними вниз; или уподобишься ослу, наполняющему утробу мякиной и всегда имеющему взоры книзу, или слепцу, осязающему стену, и свинье, погружающейся в скверную тину.
Но если послушаете этих моих немудрых слов, и если есть у вас сколько нибудь попечения о необходимой для вас похвале и об общем спасении, то приидите, отвергнем старинную распрю, и возлюбим опять богодарованный мир, которому радуется Христос, и единомысленно, как положено божественными установлениями, станем воспевать Духа Святого исходящим от единого Отца, в простоте ума последуя Учителю, чтобы от Него получить нам похвалу раба, оказавшегося верным в малом. Будем же довольны, друзья, тем, если окажемся равными Учителю в таинствах, превышающих ум и слово; ибо Ему принадлежит и то учение, что ни ученик не бывает больше учителя, ни раб — больше владыки. Примем, о любезные, как младенцы, пока отчасти пророчествуем, царство, превышающее всякое постижение ума и божественное учительство, чтобы сподобиться войти внутрь славы Божьей; иначе достигнуть сего невозможно, как возвестил нам неложный глас (Мф. 18, 3). Не будем дерзостно искать совершенства прежде времени, пока, разумеем отчасти, ибо сказано: не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии (Рим. 12, 3). Божественный Павел, предвидя вперед ваше отпадение, пишет это к вам, римлянам. Будем же крепко держать все божественное учение непреложно, чтобы уподобиться мужу мудрому, основавшему храмину свою на камне, а не тому, который, по безумию своему, создал ее на песке, и она, не стерпев действия внезапного нападения на нее туч и ветров. потерпела велие разрушение.
Также и прочие установления, являющие на земле Церковь Христову вторым небом посредством честности жертв и непорочности жития и нравов священников, позаботимся исправить, как положено древними правилами, преданными божественными мужами, которые мановением Божиим седмижды сошлись в разных городах и в разное время, — дабы Дщерь Царева, Которой вся слава внутри, была светло украшена рясны златыми и ризами и снаружи, и так стала одесную Царствующего всеми (Пс. 44, 10. 14). Не малое согрешение составляет и то, чтобы приносить бесквасное совершенному Хлебу животному, Который вполне соединил Себе человеческое естество, а не на половину принял оное от Пречистой Девы, то есть, соединил Себе вполне непреложно и самую душу и ум, изображением которых служит соль и кислота. Так учит божественный Кесарийский святитель, Василий Великий, исторгая с корнем зломышленную ересь Аполлинария Лаодикийского, и тех, которые не кладут в просфору соль и закваску, отлучает от Церкви, как злочестивых и хульников, и отметающих совершенное воплощение Бога — Слова тем, что беззаконно дерзают относительно просфоры (изготовляя ее без соли и закваски). Отсюда явствует, что не от боговдохновенных Петра и Павла и прочих их последователей получило начало опресночное жертвоприношение, но от безумного Аполлинария, который безумно пустословил, что Бог — Слово принял бездушное тело, созданное прежде всей твари и прошедшее чрез чистую Отроковицу, как сквозь некоторую трубу. Поэтому, он и возбранял класть в божественный хлеб соль и закваску, так как солью изображается ум, а закваскою душа. А когда он дерзнул ввести это нововведение относительно божественной просфоры, в то время великий Кесарийский пастырь, горя апостольскою ревностью, злочестивый догмат его обличил письменно. Этим ясно доказывается, что в то время везде приносился квасной хлеб, согласно древнему учений и просвещению честнейших проповедников Бога — Слова. Поэтому, как порождение еретической мысли, а не апостольское просвещение, и не древнее учение и многолетний обычай, — отвергните от общества верных этот догмат, чтобы быть вам во всем непорочными и непреткновенными. Ибо в бесквасном приношении жертвы заключается не малая часть израильского праздника. На сколько же преступно и зазорно сообщаться с теми, которые имеют чуждое нам мудрование, — ясно для всех, правильно мудрствующих, которым и принадлежит великое и превосходное достоинство божественного священноначалия, но так, чтобы оно красовалось апостольскими дарованиями, а не так, чтобы смердело нечистыми запахами, как это мы видим теперь, по причине небрежения первенствующих в Церкви Христовой. Известно вам, если только не слепотствуете добровольно, в какое безобразие и бесчиние пришло ныне священническое сословие потому, что никто не заботится об исправлении их нравов согласно древним законам и правилам, тогда как о честном и благочинном их житии должна бы быть великая забота и наблюдение со стороны тех, которые благоговейно сохраняют закон Христов. Ибо Божественное повеление ясно завещает, говоря: благоговейны сотворите сыны исраилевы (Лев. 15, 31). И опять: соль аще обуяет, чим осолится земля (Мф. 5, 13), как вопиет Божественный глас. И опять тот же Божий глас заповедует: не пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7, 6), которым уподобляют себя те, кои недостойно служат Божиим тайнам. Ибо если самое око слепотствует и никак не может взирать к лучам солнечным, то как оно возможет иметь попечение о прочих разбитых членах, нуждающихся в исцелении?
