Виссарион Нечаев - Уроки покаяния по библейским сказаниям
Подобное радостное ощущение присутствия Божия истинно верующие испытывают во время молитвы, во время чтения Слова Божия, также при размышлении о судьбах человечества и о явлениях видимой природы, свидетельствующих о присносущной силе Божией, в них открывающейся.
* * *Рука нас Моисеова да уверит, душе, како может Бог прокаженное житие убелити и очистити, и не отчайся сама себе, аще и прокаженна еси.
(Исх. 4, 6–7)
Когда Господь из купины возвестил Моисею повеление идти в Египет и извести отсюда евреев в землю, кипящую медом и млеком, Моисей уклонялся от исполнения сего повеления, изъявляя, между прочим, опасение, что евреи не поверят его словам о явлении ему Бога.
Господь вооружил Моисея чудесами против этого неверия. Одно из них состояло в том, что рука Моисея покрылась проказой, как только он вложил ее в пазуху и потом вынул, и мгновенно очистилась от проказы, когда он снова вложил ее в пазуху и снова вынул. Совершив предварительно над Моисеем это чудо, Господь повелел Моисею повторить его перед старейшинами израильскими, что и сделал он, и через это и вместе другое чудо приобрел их доверие.
Проказа — это болезнь, похожая на злокачественный лишай, переходящий в гнойные язвы. Гной въедается в мускулы и уничтожает их, обнажая кости. Голос зараженного делается хриплым, нервы теряют чувствительность, глаза непрестанно слезятся. Мучительные сны, уныние, отчаяние — неразлучные спутники проказы. Прокаженный — это ходячий мертвец, заживо разлагающийся труп, распространяющий вокруг нестерпимое зловоние. Прокаженные удаляемы были от общежития из-за прилипчивости их болезни и отвращения, возбуждаемого зрелищем ее. Прикосновение к прокаженному делало нечистым прикоснувшегося и отнимало у него право на несколько дней иметь общение с людьми. Проказа поражала все тело, но иногда один какой-либо член, и давала ему белый, жемчужно-подобный вид. Подобной проказой поражена была и рука Моисея.
С проказой сходно греховное состояние. Грех расстраивает здравие души и повреждает все силы, все отправления ее, помрачает ум, расслабляет волю, притупляет в сердце чувствительность к добрым впечатлениям, заглушает голос совести до того, что грешник утрачивает понятие о различии добра и зла, и привычка к греху делается у него как бы второй природой. Грех, подобно проказе, заразителен. Проводником греховной заразы служат гнилые речи и безнравственные поступки. Те и другие вносят семя растления в души неутвержденных в благочестии и добродетели слушателей и зрителей. Есть такие грешники, которые находят какое-то диавольское удовольствие учить греху невинных, развращать неопытных, и делают это совершенно бескорыстно, довольствуясь тем, чтобы быть только зрителями успехов в зле своих несчастных учеников. Грех лишает человека мира духовного. Несть мира в костех моих от лица грех моих (Пс. 37, 4). Несть радоватися нечестивым (Ис. 57, 21). Самолюбие — всегдашний источник их внутренних мук. Удовлетворенные нечистые желания оставляют в них скуку и пустоту, неудовлетворенные только раздражают их. По временам пробуждается в них совесть и терзает жгучими упреками. Наконец, подобно тому как проказа есть состояние медленного умирания, грех постепенно убивает в человеке духовную жизнь. Духовные мысли, стремления и желания в нем подавляются. Грех налагает печать мертвенности даже на добрые внешние дела его: по наружности они могут быть благовидны, но они совершаются не по внутреннему сердечному побуждению, а механически, по обычаю, иногда по тщеславию и лицемерию. Это не живые, а деланные из тряпок цветы, хотя издали кажутся живыми.
Плачевно состояние прокаженного, но не всегда безнадежно. Бывали случаи, что ядовитая материя, проникшая внутрь телесного состава, выходила наружу, и тело освобождалось от проказы (см.: Лев. 13, 12). Это происходило естественным порядком. Но рука Моисея, как чудесно покрылась проказой, так чудесно была исцелена Господом. Подобное чудо милосердия Божия совершается над грешником, изъязвленным проказой греха. Пусть он восчувствует тяжесть своей вины перед Богом, всю мерзость греха, и вместе с прокаженным евангельским путь воззовет к Иисусу, Целителю язв греховных: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити (Мф. 8, 2). Пусть он умоляет Его не только о прощении, о невменении ему греха, но вместе о даровании ему благодатной помощи для непрестанной борьбы с греховными искушениями и для достижения внутренней чистоты и святости. Пусть вопиет Ему с Давидом: Сердце чисто созижди во мне, Боже. Окропиши мя иссопом (Пс. 50, 12, 9), то есть каплями животочной Твоей пролитой на кресте крови, как окропляемы были иссопом, омоченным в кровь жертвенного животного, прокаженные (см.: Лев. 14, 4, 6–52), когда приносили жертву за свое исцеление, и паче снега убелюся (Пс. 50, 9).
И милосердый Господь, не хотящий смерти грешника, но еже обратися и живу быти ему, пришедший на землю грешныя спасти, исцелить сокрушенных сердцем, скажет умоляющему Его об очищении грешнику, что сказал прокаженному: хощу, очистися, — и тогда душа очистится от греховной проказы, убелится яко снег, и в белой одежде, омытой кровью Агнца, предстанет перед Престолом Его на Небесах, чтобы вечно вместе с небожителями славословить Его и вечно блаженствовать в общении с Ним (см.: Откр. 7, 9, 14–17).
Глава 21
Фараон, Ианний и Иамврий
Яко тяжкий нравом фараону горькому бых, Владыко, Ианний и Иамврий душею и телом, и погружен умом (по упорству нрава, Владыко, я стал похож на фараона жестокого, по душе и по телу — на Ианния и Иамврия, и умом погряз в бездне), но помози ми.
(Исх. 7, 11; 2 Тим. 3, 8)
Жестокость фараона обнаружилась не только в гонениях на евреев, но и в том упрямстве, с каким он противился требованию Моисея отпустить евреев на три дня в пустыню для принесения Господу жертвы.
Десять чудесных казней наведены были рукой Моисея на Египет с целью сломить ожесточение фараона, и только после последней, десятой казни, избиения египетских первенцев, фараон отпустил евреев. Предшествующие же казни, хотя признаваемы были фараоном за действие перста Божия, только ожесточали его. Пока продолжалась казнь и бедствия от нее доходили до крайней степени, фараон просил Моисея помолиться Господу о прекращении казни и обещал отпустить евреев; но когда по молитве Моисея казнь прекращалась, фараон не исполнял обещания и по-прежнему оскорблял Бога своим неверием и ожесточением.
В подобное неверие и ожесточение впадают многие грешники. Постигает их жестокая болезнь или другое какое бедствие, — они приходят в себя, начинают чувствовать свою виновность пред Богом, умоляют Его о помощи и дают обет, если Бог услышит их мольбу, исправиться и жить по-христиански.
Но миновала болезнь и бедствие, — они забывают обет и возвращаются к прежней порочной жизни не только по слабости воли, но и по неверию, удивляясь, как это они во время минувшей болезни могли считать ее наказанием Божиим и дойти до малодушной решимости умолять Бога об избавлении от Его гнева; как это ум их мог помрачиться до потери убеждения, что все на свете делается по одним естественным причинам, что, следовательно, и болезнь и выздоровление могли произойти по этим одним причинам, помимо воли Божией. Они стыдятся страха Божия и упования на Бога, какие испытывали во время болезни, и признают их болезненным явлением, следствием временного помрачения здравого смысла, естественным во время болезни.
Многие грешники по упорству и неверию напоминают не только фараона, но и тех египетских волхвов, или чародеев, Ианния и Иамврия (см.: 2 Тим. 3, 8), которые старались слабым подражанием чудесам Моисея подорвать доверие к ним фараона. Подобно этим чародеям, они всем существом своим, душею и телом, погрузились в чувственные чисто земные интересы и думают, что при помощи современных научных открытий можно устроить земную жизнь так счастливо, как никогда не удастся людям, следующим Евангельскому правилу: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся, то есть земные блага, приложатся вам (Мф. 6, 33). От этих людей никогда не услышите слов: чудеса Господни, — а только: «чудеса науки», «чудеса искусства», «чудеса промышленности». Бог, по их словам, мог, пожалуй, создать мир, но власть над ним принадлежит одному человеку, не допускающему вмешательства Божия в свои дела. Вот до какой сатанинской гордости может доходить человек! Он забывает, что «чудеса» человеческой изобретательности в сравнении с чудесами Божьего промышления так же ничтожны и жалки, как жалки были фокусы египетских чародеев перед чудесами Моисея. Одного легкого дуновения гнева Божия достаточно, чтобы ниспровергнуть все создания человеческого ума, громадные и величественные, и никакие измышления людские не в силах остановить движение этого гнева.
