В. Черепенчук - Еврейская мудрость. Афоризмы, притчи, изречения
– О, как прекрасен ты! – говорила Зелика. – Как дивно прекрасны глаза твои! Как упоительно сладок голос твой! Возьми арфу мою и спой мне песню под звуки струн ее…
А кудри, кудри твои! Возьми себе этот золотой гребень, Йосеф, возьми и расчеши им кудри свои! О, как прекрасен ты, возлюбленный мой!
– Йосеф! – говорила она, переходя от мольбы к угрозам. – Горе тебе, если ты не ответишь на любовь мою: кандалами железными отягощу тебя, жизни своей не пожалею!
– Что с тобою, Зелика? – спрашивали египтянки, подруги ее. – Чего еще не достает тебе, жене вельможи знатного, любимца фараонова?
– Чего мне не достает? – отвечала Зелика. – Сейчас вы узнаете это.
В то время, когда эти египтянки занимались предложенными им плодами, очищая их острыми ножиками, в комнату по зову Зелики вошел Йосеф. Впились они глазами в лицо его и порезали себе до крови пальцы. Застывшие в очаровании, глядели они на лицо его, не видя и не чувствуя, как капала кровь из порезанных пальцев на плоды, на стол, на туники их…
– Вот, – сказала Зелика, – при одном взгляде на него вы так очарованы, поражены красотою его. Что же должна испытывать я, постоянно видя его, под одной кровлей находясь с ним?
С каждым днем росла и крепла страсть ее. Но не уступал Йосеф ни мольбам, ни угрозам ее.
Наступил день разлития Нила. С великою радостью, с музыкой и плясками, сопровождаемый несметными толпами, пошел фараон с волхвами и вельможами своими к берегам священной реки их. Пошел туда и Потифар со всеми своими людьми, и остались в доме его только Зелика и Йосеф.
Тончайшими благовониями умащенная, облаченная в роскошнейшие одежды свои, вся осыпанная драгоценными камнями – притаилась Зелика в одном из покоев, мимо которых должен был пройти сейчас Йосеф. Опьяняющим ароматом корицы и ладана, мирры и алоэ был насыщен воздух кругом.
Послышались шаги, вдали показался Йосеф. Вот он остановился… По тишине, стоявшей кругом, по необычному обилию и изысканности ароматов от курильниц он понял, кто стережет приближение его, и быстрым движением повернул назад. Но Зелика одним прыжком очутилась возле него, судорожно ухватилась за одежды его. Молнией сверкнуло лезвие кинжала в руке ее. «Ты пойдешь ко мне!» – подобно шипению раздался грозный шепот над ухом его. Мгновение – и фигура Йосефа исчезла вдали, а в руке у Зелики остался разорванный плащ его…
Сефер га-Агада. Праотцы
Наш праотец Аврагам (Авраам) подвергся десяти испытаниям и все их выдержал – вот сколь велика была любовь нашего праотца Аврагама к Богу.
Пиркей авот
Моше (Моисей) пас стада, принадлежавшие Итро. Однажды убежал из стала козленок. Моисей побежал за ним и догнал его в ущелье, у источника, из которого козленок с жадностью пил.
– Бедняжка, – сказал Моисей, – тебя мучила жажда, а я об этом не подумал. А как ты устал теперь!
Дав козленку напиться, он положил его себе на плечо и понес к стаду.
В это время раздался Голос:
– Тот, в ком столько любви и сострадания к стаду козьему, достоин стать пастырем стада Божьего!
Сефер га-Агада. Рабство и исход
Любовь гораздо больше, чем другие качества, побуждает человека к действию. И если любовь направляет человека к добру то она выше всех других качеств, ибо написано: «И люби Всевышнего». Служение Всевышнему по любви – высшая степень служения. Но если кого-то любовь направляет ко злу то нет качества хуже.
Орхот цадиким. Врата любви
Какую любовь можно назвать достойной? Такая любовь – великое чувство, большое и крепкое, неразрывно влекущее душу человека к Богу Об этой любви человек думает постоянно, забывая все остальное, – так же как тот, кто, страстно любя женщину, не может забыть об этой любви, удержаться от мыслей об этой женщине: думает о ней во всякое время. В сердцах, любящих Бога, любовь к Нему еще больше и сильнее: они постоянно размышляют о своей любви к Нему, а обо всем остальном забывают, ибо Он заповедал нам: «Всем сердцем и всею душою».
Орхот цадиким. Врата любви
Мужа и жену судили за подделку ценных бумаг и приговорили отрубить одному из них руку. Когда настало время исполнить приговор, собрались было отрубить руку мужу но жена запричитала: «Не рубите ему руку я же люблю его!» – бросилась судьям в ноги и умоляла пощадить ее мужа. Они ответили: «Мы не можем отменить наказание, поскольку в вашем доме были найдены фальшивые бумаги. Раз он невиновен, значит ты виновна, и тогда возьми наказание на себя». И когда она поняла, что суровый приговор и наказание нависли над ней, и уже палачи берут ее руку и кладут под топор, то вырвалась она от палачей – значит, все-таки себя любила больше.
Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»
Крепость и красота – одежда ее, и весело смотрит она на будущее. Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее. Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности. Встают дети и ублажают ее, – муж, и хвалит ее: «много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы. Дайте ей плода от рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее.
Танах. Мишлей (Притчи Соломона)
Рабби Акива, который при императоре Адриане умер смертью мученика, в молодости был пастухом у одного богача. Дочь этого богача полюбила его, увидев его честность и достоинство, и спросила:
– Если я выйду за тебя, станешь ли ты учиться?
– Да, – ответил Акива.
Они тайно поженились. Узнав об этом, богач лишил дочь наследства и прогнал ее. Молодые люди жили бедно, ютились в сенном сарае. Однажды Акива сказал своей самоотверженной жене:
– Если бы я был богачом, то подарил бы тебе драгоценные украшения.
Тут к сараю подошел нищий и попросил охапку сена. Акива сказал:
– Посмотри, по сравнению с ним и мы богачи!
– Мне богатство не нужно, – ответила Рахиль. – Все, что я хочу, – это чтобы ты учился.
Акива поступил в школу к знаменитым раввинам, учился двенадцать лет и стал знатоком Писания. К нему самому стали приходить тысячи учеников. И тогда он решил, что пора вернуться к жене. Но подойдя к дому, где жила его жена, он услышал, как сосед ей говорит:
– И зачем тебе твой нищий пастух? Столько лет живешь вдовой при живом муже!
И услышал в ответ:
– Если бы Акива мог слышать меня, то я бы сказала ему, чтобы он остался в школе еще на двенадцать лет.
Тогда рабби Акива вернулся в школу и провел там еще двенадцать лет, а затем вернулся в родные места. Знаменитого учителя встречал весь город. Вышла ему навстречу и жена.
– Надо было тебе получше одеться, – говорили ей соседки.
– Праведный и так знает, что в сердце моем, – ответила она.
Подошла жена к Акиве и низко поклонилась ему. Его ученики хотели прогнать незнакомую женщину, но рабби Акива остановил их и сказал.
– Пустите ее ко мне! Потому что все мои и ваши знания принадлежат этой женщине.
Старый богач тоже узнал о приезде знаменитого ученого. Он уже раскаялся в том, что поступил с дочерью жестоко, и хотел получить совет, как все исправить. Он пришел к рабби Акиве и рассказал все как есть. Рабби Акива спросил его:
– Ты бы поступил иначе, если бы знал, что тот пастух станет знаменитым ученым?
– Конечно, – ответил богач. – Даже если бы он совсем немного учился.
Тут рабби Акива, признался, что он муж его дочери. Старик низко поклонился ему и сказал, что дает за дочерью половину своего состояния.
Еврейская притча
В те дни, когда управляли судьи, случился голод на земле. И пошел один человек из Вифлеема Иудейского со своею женою и двумя сыновьями своими жить на полях Моавитских. Имя человека того Елимелех, имя жены его Ноеминь, а имена двух сынов его Махлон и Хилеон; они были Ефрафяне из Вифлеема Иудейского. И пришли они на поля Моавитские и остались там. И умер Елимелех, муж Ноемини, и осталась она с двумя сыновьями своими. Они взяли себе жен из Моавитянок, имя одной Орфа, а имя другой Руфь, и жили там около десяти лет. Но потом и оба сына ее, Махлон и Хилеон, умерли, и осталась та женщина после обоих своих сыновей и после мужа своего. И встала она со снохами своими и пошла обратно с полей Моавитских, ибо услышала на полях Моавитских, что Бог посетил народ Свой и дал им хлеб. И вышла она из того места, в котором жила, и обе снохи ее с нею. Когда они шли по дороге, возвращаясь в землю Иудейскую, Ноеминь сказала двум снохам своим: пойдите, возвратитесь каждая в дом матери своей; да сотворит Господь с вами милость, как вы поступали с умершими и со мною! да даст вам Господь, чтобы вы нашли пристанище каждая в доме своего мужа! И поцеловала их. Но они подняли вопль и плакали и сказали: нет, мы с тобою возвратимся к народу твоему. Ноеминь же сказала: возвратитесь, дочери мои; зачем вам идти со мною? Разве еще есть у меня сыновья в моем чреве, которые были бы вам мужьями? Возвратитесь, дочери мои, пойдите, ибо я уже стара, чтоб быть замужем. Да если б я и сказала: «есть мне еще надежда», и даже если бы я сию же ночь была с мужем и потом родила сыновей, то можно ли вам ждать, пока они выросли бы? можно ли вам медлить и не выходить замуж? Нет, дочери мои, я весьма сокрушаюсь о вас, ибо рука Господня постигла меня. Они подняли вопль и опять стали плакать. И Орфа простилась со свекровью своею и возвратилась к народу своему, а Руфь осталась с нею. Ноеминь сказала Руфи: вот, невестка твоя возвратилась к народу своему и к своим богам; возвратись и ты вслед за невесткою твоею. Но Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду; пусть то и то сделает мне Господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою.
