Андрей Геннадьевич Борцов Варракс - Сатанизм - истинная реальность
Висел там. Закусив губу, смотрел он вдаль Так полководцы на разгромленное войско Глядят сквозь пыль, совсем не чуя ран своих:
Ведь боль для них ничто. Упрямство и печаль, Застывшие в глазах, совсем иного свойства Он не повержен, нет! Как Океан, притих
Пред бурей роковой… Hо вывернуты руки, Пришпилены к кресту — безжалостный металл Впивается, язвя, в измученное тело.
— Кто ты, великий муж, что с честью терпит муки? Как величать тебя, воитель? — вопрошал Я долго. Он молчал. Тогда легко, несмело
Коснулся я его плеча. Он, головы Hе повернув, сказал: — Когда-то вел восставших К свободе. Для рабов стал богом их Спартак.
И верили, дрались отчаянно… Увы, В горах и на полях остались сотни павших; А выживших — на крест, в постыдный рабства мрак…
Мне кара поделом — смотри, учись, прохожий! Вожак, я не привел к победе люд простой, Хоть обещал ее в награду за лишенья.
Надеюсь лишь на то, что кто-нибудь похожий Помянет и меня в триумфа час златой, Хоть слабое, поверь, по смерти утешенье!
Hо все-таки никак не мог иначе я! Я человек- не раб! И об одном жалею: Что проиграл судьбе — не Крассу проиграл!
Раздавлена давно сомнения змея: Мне не под силу жить в цепях, гния и тлея. И знаю на кресте: я прав был! Я восстал!
— Ты честен, мудр и смел, и лучшего достоин, Хоть благороден, но тебе сужден не рай Быть может, потому, что горд, без покаянья
И жил, и умирал? Hо улыбнулся воин: — Живой здесь — редкий гость. Смотри, запоминай: Нет слова "суждено" — судьбу ты в состояньи
Вершить и сам. Когда ж от слабости людской Ты к небу возопишь, презренный и смиренный, С мольбою сохранить, помиловать, спасти
Ты сам себя предашь за призрачный покой, И счастия не дашь ты боле плоти бренной, И дерзостной душе не скажешь ты: "Лети!"
Hо — дале устремись. Ты встретишь там поэта, Что красочней, чем я, способен рассказать, Как жизнь тускла (и смерть!) у сирых и убогих.
О ты, кто привлечен сюда сияньем света Волшебного, спеши вперед — негоже ждать! Я устремился прочь от властных слов и строгих.
ЭЙ? Багровый мрак не мерк, но ярче полыхал, И море озарял, где волны словно лава, И пены кружева, и деву, средь камней
Лежащую ничком, и острых скал оскал Так щерится змея, в чьей радости отрава. Утесы вкруг меня смыкались все тесней,
Когда я подходил, ступая осторожно (Темна пучина вод и яростен прибой), К прекрасному, но всмерть изломанному телу.
Она была жива, хоть это невозможно: Hе в силах шевельнуть ни кистью, ни стопой, Казалось, в хладе волн навек заледенела;
Hо вскинута была упрямо голова И черные глаза отчаянно сверкали: Таких не укротят ни беды, ни Господь.
Здесь отступила смерть — ведь и ее права Hе безграничны здесь, где пена цвета стали Укутала собой израненную плоть.
И я с тоской смотрел на выцветшие губы,
On Tue, 24 Nov 98 02:19:57 +0300, Natalya Ignatova
W> Поэзия — Nicodimus
ГИМНЫ САТАНИНСКОЙ ИМПЕРИИ.
Черный странник.
Испытан огнем и прохваченный стужей О, Странник, скажи мне, Зачем это нужно Зачем ты сжимаешь В руках манускрипты Понятно по взгляду Hа них не молитвы. Скажи, отчего ты так беден, но весел, Продай мне состав этой Дьявольской смеси Зачем тебе власть, Это дело лихое Hе проще ль пропасть, Уклониться от боя
Пр.: Ответил мне он: Кто-то должен быть Первым Свободы озон Смешан с запахом серным! Застывшая Вечность Над Лысой Горой Полет в бесконечность Струей огневой.
Бессмертных оплакивать Толку нам мало Из сонных артерий наполним бокалы, Приступим с умом Вновь к Великой Работе Ведь слиться с огнем Можно только в полете. Все то, что черно Hе испачкаешь сажей И им не дано Содержать нас под стражей Вновь Силу найдет Кто объявлен пропавшим Черту перейдет И сольется с Восставшим.
Пр.: И кто-то со злости Вдруг вырвется Первым Разбитые кости Железные нервы. Застывшая Вечность Над черной рекой Полет в бесконечность Над мертвой землей
Охвачен Огнем И прошедший сквозь стужу О, Странник, вдвоем Мы погубим их души Hи к черту душа Тем, кто бродит в потемках От страха дрожа Hа догматов обломках! Любой, кто познал, Нас поймет с полуслова Кто в битве той пал Ввысь поднимется снова, Сменив, обретая Свободу от стада, Невежество рая Hа Формулы Ада
Пр.: Ведь кто-то Ведь кто-то Да должен быть Первым Погибшие судьбы, Горящие нервы… Застывшая Вечность Над Стикса волной Полет в бесконечность Hе ждет нас покой
Походная, Сатанинская…
Мы идем вечно скользкой тропой Hе знакомы нам сон и покой Вновь исследуем сущность Огня От психозов планету храня
Пр.: Мы променяли любовь Hа скептицизм и цинизм Мы променяли свежий воздух Hа фильтры И как не добр господь Избрали Мы Сатанизм И наши краски Из Адской палитры
Черной мистикой полон наш путь В сердце слабых вселяет он жуть Закоснелость моральных трясин Вновь отравит сомненья токсин
Пр.: (далее и до конца повтор 1х 6 строк припева)…И наши ноты сжигают пюпитры.
Кто пред нами стеной ни вставал Растворялся, стонал, исчезалю Власть немых полумертвых глазниц В дрожь бросает ханжей и тупиц
Пр.:…Елей лампадный разбавив селитрой
Нам подвластна эмоций волна И о разум разбита она Боль и радость по воле судьбы Бессердечному знанью рабы
Пр.:…Отмерив жизни врагов микролитры.
Духи огня
Сейчас наш девиз — все или ничего! Мы выжить готовы в любые невзгоды. Всегда мы желали лишь одного Свободы, свободы, свободы, свободы! Мы долго терпели, но пробил наш час, И время пришло нам с врагом расквитаться, И богу, что некогда вышвырнул нас, Придется с своею судьбой повстречаться!
Припев: В вихрях астрального чистого пламени Честь отдавали мы Черному Знамени!
Назад нет пути, все уже решено, Уходим в одно из последних сражений. Нам служит в бою утешеньем одно Наш дух не угаснет в сердцах поколений! Септенер горит золотистым огнем, Заветных семь букв вдаль уходят по стрелке — ЛЮЦИФЕР! Мы новые песни Вселенной споемне выйти врагу из такой переделки!
Припев. А церковь пускай захлебнется, бранясь, по миру пуская нечистые слухи: Мы — вольные духи, мы — дети Огня, Hе тронули первыми мы даже мухи, Hо если кто силой войдет в черный дом, Навяжет нам волю свою и желанья, Клянемся: такой мы устроим прием Свое он закончит здесь существованье!
В вихрях астрального чистого пламени Честь отдавали мы Черному Знамени. Честь отдавая астральному знамени, Стали мы искрами Вечного Пламени.
ЛЮЦИФЕР
Он был одним из первых — но он восстал! Hе выдержали нервы, а может, он устал Петь молитвы, псалмы, и забивать этой дрянью умы. Его сочли безумным, но треть пошла за ним, Он создал пламя яркое — пред ним сам бог лишь дым, Там распадается на кварки тугоплавкий металл.
Привет: Аум энсоф Люцифер магистериум, Вэни тэ агни, ом! Инри, инри, инри, инри, аум!
Тогда в бездушной ледяной высоте Господь позавидовал Его красоте, И отдал приказ: "Низвергнуть в бездну навечно!" Hо бог не понял, увы, ничего, Он слепо верил лишь в себя одного Ведь нельзя уничтожить то, что уже бесконечно!
Тогда Яхве создал тех, кто восстать не смог, И дал им суровый, решающий урок: Любая попытка познания — реальная смерть. Hо он не учел, что Разума зов Сильнее самых суровых оков И что найдется кто-то, Кто не даст душам их умереть и позволит им СМЕТЬ!
Припев. Я становлюсь мудрее день ото дня. Прими же скорее, о Люцифер, меня! Прими мою душу, прими мою плоть! Я знаю. Ты можешь мне знания дать, Я знаю, поможешь весь мир мне объять И низшую сущность свою поскорей побороть!
Припев. Igne natura renovatur integra!
ЮЛИАН — АПОСТАТ. Пусть я "богохульник", твердит молва Я верен своим богам. Их храмы, их дела и слова Я на поруганье не дам!
В Орфея мистерии я посвящен, Открыты глаза мои. Я слышу, как дышит живой небосклон, Колеблются недра земли.
Познал я тайны звездных глубин, Судьба мне известна моя, И знаю: убьет меня христианин В спину — ударом копья.
Hо я еще Цезарь, и я силен, И меч сжимает рука, И в мудрости древних я искушен, И власть моя велика!
Я шел к этой власти сквозь кровь и стон, Я шел, как простой солдат, И варварской сталью я был пронзен В день, когда умер мой брат.
Hо силы иссякли убийцы-отца, Тело сползло на пол. И из-под гнета ханжи и лжеца Я принял Римский Престол.
Хотел я Эллады зажечь огонь, Мудрость вернуть отцов: Умами чтоб правил Сократ и Платон Hе секта безумных слепцов!
Империи старой увидеть добро, Рассеяв гниенья туман… И меч я сменил на простое перо, Низвергнув догматов обман.
Hо сил было мало — один против всех, А все, как обычно, глупы, И глупый всегда обречен на успех У неразумной толпы.
Hо верю: невежеству есть предел, Когда-то будет заря! Я сделал все, чтио сделать успел, И верю: прожил не зря!
Моя дорога ведет напрямик, Солдаты идут за мной. Пусть Вечный Город станет на миг Снова Вечной Грозой!
Пусть ветер безумья яростно рвет Знамена с римским орлом… И падаю я среди верных когорт, Сраженный в спину копьем.
