Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 3. У врат Молчания. Духовная жизнь Китая и Индии в середине первого тысячелетия до нашей эры.
Можно было бы предположить, что религия Кришны сумеет одолеть марево магизма и подняться к пониманию высшей духовной свободы. Но этого нет.
Напрасно Арджуна пытался бы противопоставить свою волю року! Он никуда не убежит от когтей кармического закона причин и следствий. Если ты, предаваясь своеволью, думаешь:
Не буду сражаться,Тщетно твое решенье.Ты повлечешься своей природой,Связанный своей кармой,Рожденной собственной природой.Ты исполнишь помимо волиТо, что по своему заблужденьюНе хочешь делать [24].
Явившаяся как реакция на брахманизм религия Гиты в конечном счете к нему же и возвращается. Рядом с образом высшего благого Бога мы видим в ней вновь Сверхсущее Начало, которое извечно вращает мир, как на гончарном круге [25]. В бесцельной космической Игре, в круговороте. Вселенная то рождается из Молчания, то вновь исчезает в нем. Непреходящий ввергает излившийся из него мир в колесо Кармы, и горе тому, кто восстанет против божественного кружения. И это прославление вечного колеса не оставляет камня на камне от учения о деятельности. Ради чего и для чего совершается это кружение? Нет конца, смысла и цели у бытия. Ничего изменить невозможно. Надо всем тяготеет непреклонная десница Кармы. Свобода уничтожена. Иди, Арджуна, и убивай братьев! Все равно нельзя убить вечность…
Гита не просто видит в человеке сына своей среды и эпохи, она требует, чтобы он был таковым. Кшатрий должен сражаться, шудра должен оставаться отверженным низшим существом. Долг человека — это не борьба со злом во имя правды, а слепое повиновение традиционной этике. Лучше плохо исполнять свою дхарму, чем хорошо чужую. Разделения людей извечны, они коренятся в самом порядке вещей.
Что же дальше? Не вернуться ли к брахманийскому ритуализму, не уверовать ли вновь в необходимость магических церемоний? Автор Бхагавад-Гиты так и поступает. В последней ее песне Кришна говорит: «Жертвы, дары и подвиги не следует оставлять, исполнять их должно» [26]. Старое еще раз торжествует над новым.
Итак, учение Гиты не послужило началом духовному перевороту в Индии. Пусть и сейчас мы восхищаемся многими ее строками, не следует переоценивать ее положительной роли в религиозной истории. Люди немудрящей и простосердечной веры не пришли через Кришну к единобожию. Кришна стал одним из многих богов, к которым обращались в различных житейских нуждах. О его похождениях рассказывали довольно игривые и наивные сказки. А мифология, как и прежде, продолжала громоздить монстров и наполнять храмы безобразными кумирами. Так постепенно складывался индуизм — эклектическая религия современной Индии, в которой безнадежно перемешаны идеи великих мистиков и поэтов с извращенным народным суеверием.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава седьмая.
ПРОВОЗВЕСТИЕ КРИШНЫ. БХАГАВАД-ГИТА
1. С. Радхакришнан считает, что «есть много свидетельств в пользу историчности Кришны» (S. Radhakrishnan, The Bhagavad-gita, 1948, р. 28). При этом он ссылается на Чхандогью, Махабхарату, Панини Сутры. П. Матаи указывает на существование трех Кришн: один был мудрецом (кшатрием, сыном Деваки и Васудевы), другой — героем мифов, третий — воплощением Божества в Бхагавад-Гите. (См.: Р. S. Mathai. A Christian Approach to Bhagavad-gita, Calcutta, 1956, p. 24). О времени жизни исторического Кришны см.: D. R. Munkad. Chronological Distance between Rama and Krishna. — «Journal of the Oriental Institute, University of Baroda», 1964, September.
2. См.: С. Радхакришнан. Индийская философия, т. I, с. 447. То, что Гита возникла позднее первых Упанишад, доказывается обилием в ней цитат из Упанишад. Ср., например: БГ, II, 20; VIII, 1 и Катха, II, 19; II, 15; с другой стороны, учение Кришны, очевидно, еще не знает Санхьи и Йоги в их классической форме. Ряд соображений позволяет относить ядро Гиты к добуддийскому времени (см.: Б. Смирнов. Введение к переводу Бхагавад-Гиты. Ашхабад, 1960, с. 46).
3. См.: Н. Синха и А. Барнерджи. История Индии. М., 1954, с. 45.
4. Чхандогья, III, 17, 6. О других свидетельствах см.: Р. S. Mathai, Ук. соч., р. 11-12.
5. См.: Б. Смирнов. Ук. соч., с. 384 сл.
6. Бхагавад-Гита, I, 36 (пер. Б. Смирнова): далее БГ.
7. Б Г, II, 11.
8. БГ, II, 45.
9. Эта идея — одна из важнейших в натурфилософии Гиты. Она созвучна концепциям греческих мыслителей о борьбе, протекающей в природе. См.: Аиго-bindo Ghosh, Essays on the Gita, I, 1926, P. 57.
10. БГ, IV, 1-3. Ср. подобную же мысль в Аене-упанишаде, I, 3.
11. Еще раз напоминаем, что здесь имеются в виду не философские учения Санхьи и Йоги, а лишь два пути познания. Правда, Гита упоминает имя Капилы, легендарного основателя Санхьи, но невозможно доказать, что это именно тот Капила, а не какое-то мифическое существо. В Шветашватаре (V, 2) Капила фигурирует как сын Брахмана.
12. БГ, XIII, 12-16.
13. Б Г, XV, 7.
14. Б Г, XV, 13-15.
15. Б Г, VIII, 7-12.
16. Б Г, IV, 8.
17. Б Г, X, 42.
18. Б Г, X, 8-11.
19. БГ, VII, 21,
20. В настоящее время в Индии существует «Миссия Рамакришны», которая ставит своей целью соединение всех религий. См.: S. Ranganathananda. The Rama-krishna's Mission, Madras, 1956, p. 35. У этой миссии есть свой особый «панрелигиозный» храм, который, кстати сказать, обычно пустует.
21. Б Г, III, 24.
22. БГ, III, 8.
23. Б Г, XVIII, 6.
24. Б Г, XVIII, 59.
25. Б Г, III, 15; IX, 6-9; XVIII, 61.
26. БГ, XVIII, 5.
Глава восьмая
В ЛАБИРИНТЕ СУЕВЕРИЙ, СЕКТ И ШКОЛ
Индия между 600 и 525 гг. до н. э.
До сих пор нам приходилось плыть в пустоте или пробираться среди обледенелых скал, в то время как грешная земля оставалась где-то внизу и была едва различима. Происходило это по той простой причине, что обрисовать культуру и жизнь страны, опираясь только на мифы, гимны и метафизические трактаты, вряд ли возможно. Если судить по совершенству творений буддийского изобразительного искусства, оно проделало до Будды долгий путь. Но ни одного памятника от той эпохи до нашего времени не дошло. Поэтому единственным источником для нас по-прежнему остается литература. Однако период кризиса брахманизма уже гораздо богаче текстами. Кроме поздних Упанишад мы имеем уже части Махабхараты, Законы, или Заповеди, Ману, Артхашасту, писания разных религиозных сект и школ, свидетельства греческих историков [l].
Шестой век до н. э. был для Индии во многих отношениях особенным. Хотя вторжение Кира Персидского и экспедиция Скилака, посланная Дарием, явились мимолетным эпизодом в истории Индостана, первые встречи с иноземцами не могли на нем не отразиться. С другой стороны, усилилась борьба между самими индийскими государствами. В ней участвовали многие племена и народности: арьи и темнокожие дравиды. Некоторые города сохранили строй, похожий на республиканский, в них господствовали кшатрии; в других правление было монархическим. Наиболее сильным из царств была Магадха, расположенная на северо-востоке Индии, область, позднее других захваченная арьями. С VII в. там правил кшатрийский род Шайшунагов. Один из царей этой династии, Бимбисара (582—554), заключая союзы и выгодные браки, подчиняя соседей силой оружия, превратил страну в настоящую империю.
Столица Бимбисары, Раджагриха, подобно прочим большим городам Индии, была обнесена толстыми стенами; в ней высились дворцы и храмы; по мощеным улицам постоянно двигались телеги, колесницы, караваны купцов, конные отряды и боевые слоны. Толпы жителей Раджагрихи представляли собой весьма живописное зрелище. Индийцы, как и сейчас, предпочитали белые или очень светлые одежды; серьги и кольца украшали и мужчин, и женщин. Пышные бороды было принято раскрашивать в самые неожиданные цвета, вплоть до синего и зеленого. От палящего зноя горожане обычно защищались пестрыми зонтами. Девушки из высших каст, не довольствуясь расписными тканями и украшениями из слоновой кости и золота, носили на ногах браслеты, унизанные колокольчиками.
Разумеется, всю эту азиатскую роскошь могли позволить себе лишь состоятельные обитатели городов. Благодаря оживленной торговле и введению монетной системы, увеличивалась возможность скапливать большие богатства. Индийские купцы хорошо изучили морские и сухие пути, идущие из их страны во все концы света. Они торговали с Цейлоном, Аравией; в Мемфисе у них был постоянный центр. Туда вывозились благовония, ювелирные изделия, дорогие ткани, слоновая кость. Широкой известностью пользовались целебные снадобья, изготавливаемые из индийских растений.
Между тем быт сельского населения, составлявшего основную массу жителей Индии, был куда менее притязателен, чем жизнь в городах. Невзрачные хижины лепились у прудов и рощ, в местах, отвоеванных у леса. На полях под лучами тропического солнца трудились крестьяне, выращивая рис, ячмень, пшеницу. Нередко засуха уничтожала все плоды человеческих рук или град обрушивался на пашни. Упанишады говорят о саранче, которая была истинным бичом индийского крестьянина. Ее нашествия не раз угрожали людям голодной смертью.
