Александра Давид-Неэль - Магия и тайна Тибета
У этих групп есть любопытный обычай – поручать на время некоторое количество денег или товаров официальному представителю монастыря, а он торгует на этот капитал таким образом, чтобы тратить часть дохода на некоторые особые нужды монастыря. Например, поставляет в течение года или более масло, необходимое для зажигания ламп в особых лха кхангах, или обеспечивает фиксированное количество обедов для всего сообщества, или тратит деньги на ремонт зданий, на лошадей, прием гостей и многое другое. В конце этого периода (от года до трех лет) доверенный капитал следует возвратить. Если человек, который брал его на время, получил прибыль большую, чем необходимо для покрытия расходов (чем больше, тем лучше), он оставляет эту разницу себе. Но если тратит больше, чем заработал, должен возместить убыток из своего кармана. В любом случае капитал остается неприкосновенным.
Структура администрации больших монастырей такая же сложная, как администрации в городах. За стенами гомпа живут несколько тысяч мужчин; кроме того, у монастырей обширные поместья, населенные арендаторами; монастыри дают им защиту и имеют право совершать над ними правосудие. Временное исполнение всех этих обязанностей берут на себя избираемые должностные лица; им помогают чиновники и своеобразная полицейская структура.
Главой гомпа избирается важный человек, называемый цонг чен шал нго. Ему принадлежит функция исполнять наказания над теми, кто нарушает монастырские правила. Именно он дает право на отпуск, распределяет доходы и принимает решения в гомпа. Ему помогают несколько других должностных лиц; все они носят церемониальную одежду, украшенную драгоценными камнями, и массивные серебряные посохи, инкрустированные золотом, бирюзой и кораллами.
Полицейские, которых называют добдобами, заслуживают особого описания. Их рекрутируют среди атлетически сложенных неграмотных задир, чьи отцы поместили их в монастырь детьми, хотя им предназначалось жить в трущобах. Смелые, как дикие животные, всегда готовые к драке, эти наглецы и мерзавцы обладают всеми живописными особенностями средневековых хулиганов. Их отличительный знак – грязь, которая, они убеждены, усиливает боевые качества мужчины. Настоящий храбрец никогда не умывается да еще чернит лицо жирной сажей со дна котлов, пока не превратится в негра.
Иногда бедность вынуждает добдоба носить отрепья, но чаще всего он намеренно рвет и портит монашескую одежду, чтобы выглядеть, так он думает, более устрашающе. Почти всегда, надев новое платье, он первым делом его пачкает – так велит традиция. Любую, самую дорогую ткань добдоб пачкает – растирает в черных ладонях масло и размазывает его по новой одежде.
Эти странные парни считают: нет ничего элегантнее, чем мантия и тога, сверкающие, как бархат, и жесткие, как броня, после того как на них постоянно и скрупулезно наносятся слои грязи и помоев.
Чудесное дерево Цонг Кхапа
Монастырь Кум-Бум обязан своей известностью чудесному дереву. В хрониках Кум-Бума я нашла такие подробности о нем. В 1555 году реформатор Цонг Кхапа, основатель секты Гелугпа[46], родился в Амдо, на северо-востоке Тибета, в местечке, где теперь стоит великий ламаистский монастырь Кум-Бум.
Через некоторое время после его рождения лама, посвященный в карма дорджи, предсказал ему головокружительную карьеру и посоветовал родителям сохранять место, где его родила мать в чистоте. Вскоре там стало расти дерево.
Даже сегодня полы в большинстве домов в Амдо глинобитные и местные жители спят на подушках или коврах, расстеленных прямо на полу. Поэтому легко понять, откуда пришло поверье, что дерево выросло из крови, пролитой во время родов и перерезания пуповины.
Сначала росток не имел никаких особенных меток на листьях, но благодаря своему чудесному появлению снискал некоторую известность, и к нему приходили поклониться люди из соседних домов. Рядом с ним построил хижину монах и поселился там. Так было положено начало современному крупному и богатому монастырю.
Много лет спустя, когда Цонг Кхапа уже начал свою реформаторскую работу, его мать, с которой он был разлучен длительное время, пожелала повидаться с ним и послала ему письмо с просьбой вернуться. В то время Цонг Кхапа жил в Центральном Тибете. Во время мистической медитации понял, что путешествие в Амдо никому не принесет пользы, и потому ответил матери письменно. С письмом передал два своих портрета, предназначенные матери и сестрам, и портрет Гьялвы Сенджа[47], владыки наук и красноречия, покровителя интеллектуалов, а также несколько изображений Дэмчога, божества из тантрического пантеона.
Когда эти предметы доставили семье реформатора, последний с помощью магической силы издали сделал так, что изображения божеств появилась на листьях чудесного дерева – отпечатки такие четкие, что, по легенде, даже самые искусные художники не нарисовали бы лучше. Вместе с изображениями на ветвях и коре дерева появились другие отметины и формула «шесть слогов» (надпись из шести слогов: «Аум мани падме хум!»). Отсюда и происходит название Кум-Бум («тысяча тысяч картин»), под которым монастырь стал известен.
В отчете о своем путешествии в Тибет французские святые отцы Хук и Габе подтверждали, что читали слова «Аум мани падме хум!» на листьях и стволе дерева. Возникает вопрос: какое дерево видели эти два путешественника? Хроники монастыря гласят, что после чудесного появления на дереве изображений его обернули куском шелка (мантией) и вокруг него построили храм. Имел он крышу? В текстах используется слово «чёртен», что никак не подтверждает этого предположения, так как чёртен – это памятник с остроконечной (шпилеобразной) крышей и, следовательно, закрытое сооружение.
Без света и воздуха дерево обречено на гибель. Если верить хроникам, чёртен построен в XVI веке, – тогда отцы Хук и Габе в лучшем случае видели сухой скелет дерева, а описывают живое растение. В хронике упоминается также, что чудесное дерево не менялось ни зимой, ни летом и количество листьев всегда оставалось одним и тем же.
Мы прочли также, что однажды внутри чёртена, построенного над деревом, послышался шум. Настоятель Кум-Бума вошел туда, очистил место вокруг дерева и нашел рядом с ним небольшую емкость с водой и выпил эту воду.
Эти детали, вероятно, свидетельствуют, что дерево находилось в закрытом помещении, куда редко входили, хотя чудесное сохранение листьев и зимой (все деревья в Кум-Буме относятся к листопадным видам) относится только к живому дереву. Трудно найти истину, когда свидетельства так противоречивы.
Сегодня чёртен (в котором, как говорят, сохранилось чудесное дерево), высотой 40–50 футов, находится в центре храма с золотой крышей. Правда когда я жила в Кум-Буме, ламы рассказывали, что алтарь сооружен всего несколько лет назад1.
Перед этим храмом растет поросль от чудесного дерева, окруженная перилами, и к ней относятся с некоторым благоговением. Еще одно большое дерево, которое также считается потомком чудесного дерева, пересажено в небольшой сад перед храмом Будды. Листья этих двух деревьев собирают осенью и раздают верующим.
Возможно, отцы Хук и Габе видели одно из этих двух деревьев. Иностранцы, приезжающие в Кум-Бум, как правило, не знают его истории, иногда даже не ведают о существовании дерева, скрытого в алтаре. Некоторые европейцы, живущие в Кансю (китайская провинция, на границе с ней расположен Кум-Бум), рассказывали мне, что читали слова «Аум мани падме хум!» на листьях живого дерева. Однако ламаистские паломники и монахи монастыря (около трех тысяч мужчин) не замечали ничего особенного в этих листьях и с насмешливым скептицизмом слушают рассказы иностранных посетителей о священном дереве.
Это современное отношение не поддерживают, однако, старинные хроники, подтверждающие, что все люди в городе Амдо видели чудесные надписи на дереве, когда они появились впервые около четырехсот лет назад.
Живой Будда
Кроме различных должностных лиц, в гомпа есть особый класс людей, которые, как правило, не принимают прямого участия в бизнесе монастыря и живут более или менее отстраненно в своих роскошных особняках; это ламы, которых называют тулку.
Тулку занимают в ламаизме немаловажное место: они воплощают одну из самых поразительных его черт, которая выделяет тибетский буддизм из всех других буддийских сект. Западным авторам так и не удалось правильно определить настоящий характер лам тулку, и, кажется, они даже и не подозревают о его существовании. Тем не менее теории относительно тулку стоит внимательно рассмотреть, так как они далеко ушли от веры в реинкарнацию, или переселение духовных сущностей, и, как мы увидим, находятся на границе сферы психического явления.
Особая религиозная аристократия, которая скрывается под названием тулку, не имеет древних корней. Только после 1650 года нашей эры она оформилась в том виде, в каком существует сейчас. Пятый великий лама секты Гелугпа, Лобсанг Гьяцо, был тогда только что посажен на трон как временный правитель Тибета монгольским принцем и признан китайским императором. Но эти земные почести не удовлетворили амбиций ламы, и он в дополнение к ним объявил себя воплощением Бодхисаттвы Ченрезигса. В то же самое время назначил своего духовного учителя великим ламой из Ташилхумпо, признав, что он был тулку из Одпагмеда, мистическим Буддой, духовным сыном Ченрезигса[48].
