Сборник - Жития византийских Святых
Когда же авва Герасим отошел к Господу и был схоронен отцами, льва по устроению Божию на тот раз не оказалось в лавре. Вскоре он вернулся и стал искать старца. Ученик старца и авва Савватий, увидев льва, говорят ему: “Иордан, старец наш оставил нас сиротами и отошел к Господу, на вот поешь”. Лев не захотел есть, но непрестанно обращал глаза то в одну, то в другую сторону, чтобы найти своего старца, громко кричал и не мог примириться с его кончиной. Авва Савватий и остальные отцы, глядя на льва и трепля его по спине, говорили ему: “Старец отошел к Господу и оставил нас”. Говоря так, они не могли утишить его криков и стенаний, но чем более, как им казалось, они врачевали и ободряли его словами, тем сильнее и сильнее лев продолжал плакать, тем громче становилось его надгробное рыдание, и голосом, обликом и глазами он показывал свою печаль о том, что не видит старца. Тогда авва Савватий говорит ему: “Ну, пойдем со мной, если не веришь нам, и я покажу тебе, где лежит наш старец”. И, взяв льва, он привел его туда, где они похоронили старца. Могила была в полумиле от церкви. Когда они остановились над [121]
могилой аввы Герасима, авва Савватий говорит льву: “Вот старец наш”. И авва Савватий преклонил колена. Лев, увидев, как авва высказывает свою печаль, стал, стеная, биться головой оземь и испустил дух тут же у могилы старца.
Это произошло не потому, что лев был наделен разумной душой, но потому, что Бог пожелал прославить тех, кто прославил Его, не только при жизни, но и после смерти их, и показать, каково было повиновение животных Адаму до того, как он преступил заповедь Божию и был лишен райского блаженства.
185
В бытность нашу на острове Самос [95] боголюбивая и нищелюбивая Мария, мать кир [96] Павла, кандидата, [97] рассказала нам, что в городе Нисибисе [98] жила одна христианка, муж ее был язычником. У них было пятьдесят милиарисиев. [99]Однажды муж говорит своей жене так: “Отдадим наши милиарисии в рост, чтобы получить с этого хотя бы малую прибыль — ведь, изводя один за одним, мы скоро растратим все”. Жена говорит ему в ответ: “Если хочешь отдать их в рост, отдай христианскому Богу”. Муж говорит ей: “А где этот христианский Бог, чтобы нам дать Ему взаймы?”. Она говорит мужу: “Я тебе Его покажу, и ты не только не потеряешь деньги, но Он заплатит тебе лихву и удвоит сумму, которую получил”. Муж говорит ей: “Пойдем, покажи мне Его, и дадим Ему взаймы”. Женщина, взяв своего мужа об руку, ведет его в святую церковь. В нисибисской церкви пять [122] больших дверей. И вот когда женщина привела его на паперть, где расположены эти большие двери, она показала ему на нищих, сказав: “Если ты отдашь им, то это христианский Бог возьмет деньги. Ведь все они — Его люди”. Тогда муж этой женщины с радостью отдает нищим свои пятьдесят милиарисиев и возвращается домой.
Через три месяца, когда у них вышли деньги, муж говорит жене: “Сестра, [100]христианский Бог не считает нужным отдать нам хоть часть своего долга, а мы в крайности”. Жена говорит ему в ответ: “Ступай туда, где ты давал деньги, и Бог с превеликой готовностью вернет их тебе”. Муж бегом бросился в святую церковь. Оказавшись в том месте, где отдал нищим свои милиарисии, и обойдя всю церковь, он не увидел, как рассчитывал, никого, кто бы вернул ему долг, кроме нищих, опять сидевших там. И когда он раздумывал, к кому обратиться и с кого спросить, замечает, что на мраморных плитах под ногами у него лежит один большой милиарисий [101]из числа тех, которыми он оделил нищих; человек этот наклоняется и, подняв монету, идет в дом свой. И говорит своей жене: “Вот я сходил в вашу церковь и, поверь мне, жена, не увидел христианского Бога, которого, по твоим словам, должен был увидеть, и Он мне ничего не вернул — только там, где я роздал пятьдесят милиарисиев, я нашел на полу вот этот”. Тогда достойная удивления женщина говорит ему: “Бог незримо вернул его тебе. Ведь незрим Бог и незримой силой Своей и дланью правит миром. Но ступай, господин мой, купи чего-нибудь, чтобы мы сегодня поели, а Бог снова позаботится о тебе”. Муж пошел и купил им [123] хлеба, вина и рыбы. И, вернувшись, дает жене. Она же, взяв рыбу, начинает ее чистить и, разрезав, находит во внутренностях пречудный камень, приходит в удивление от его красоты. Она не знала, что это за камень, но все же не бросила его. Когда возвратился муж ее и они стали есть, она показала ему камень, который нашла, говоря: “Вот какой камень я нашла в рыбе”. Он же, взглянув, и сам был удивлен красотой камня, но тоже не знал его природы. После того как они поели, муж говорит: “Дай мне этот камень — я пойду и продам его, если удастся что-нибудь выручить”. Ведь и муж ее, будучи, как я сказал, человеком простым, не знал, что это за камень. И вот он берет камень и отправляется к меняле. А тот был еще и серебряных дел мастером. Уже пришло время закрывать лавку (дело было вечером), и пришедший говорит среброделу: “Хочешь купить этот камушек?”. Серебряных дел мастер, взглянув на него, говорит: “Сколько ты просишь?”. Продающий камень говорит ему: “Дай сколько-нибудь”. Тот говорит: “Хочешь пять милиарисиев?”. А продающий камень, решив, что меняла смеется, говорит: “Столько ты даешь за это?”. Сребродел, думая, что пришедший ответил ему насмешливо, говорит: “Хочешь десять милиарисиев?”. Тот молчал в уверенности, что над ним опять подшучивают. Сребродел говорит ему: “Хочешь за него двадцать милиарисиев?”. Продающий молчал, ничего не отвечая. Когда серебряных дел мастер дошел до тридцати, а потом до пятидесяти милиарисиев, клянясь, что заплатит такие деньги, пришедший, подумав, сообразил, что, если бы его камень не был очень дорогим, сребродел не предлагал [124] бы за него пятидесяти милиарисиев. Меняла же, понемногу набавляя, посулил наконец триста больших милиарисиев. Владелец камня согласился на это, и отдал камень, и в веселии возвращается к жене своей. Она, увидя его, спрашивает: “За сколько ты продал?”. Она была уверена, что муж отдал камень за пять или десять фолиев.[102] Тогда муж вынул триста милиарисиев, подал ей и сказал, что продал камень за эти деньги. Она же, подивившись доброте человеколюбца Бога, говорит: “Вот, муж, сколь благ, великодушен и богат христианский Бог: видишь, Он не только вернул тебе, ссудившему Его деньгами, пятьдесят милиарисиев, но и лихву, спустя немного дней ушестерив то, что взял взаймы. Знай теперь — нет другого Бога, кроме Него, ни на земле, ни на Небесах”. Убежденный свершившимся чудом и на собственном опыте постигнув истину, человек этот тотчас принял христианство, восславил Господа и Спасителя нашего Христа с Отцом и Святым Духом и исполнился величайшей благодарности к своей разумной жене, через которую ему было дано познать истинного Бога.
Жизнь и деяния аввы Симеона, юродивого Христа ради, записанные Леонтием, епископом Неаполя Критского
(Текст переведен по изданию: Lennart Ryden. Das Leben d. heil. Narren Symeon v. Leontios v. Neapolis, Uppsala, 1963 = Acta Univ., Upsal. Studia Graeca Upsal., 4)
Людям, желающим принять на себя честь наставничества, предлежит поучать других собственным примером, являя собой образец добродетельной и угодной Богу жизни, ибо по слову Божию: “Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного”. [103] Да не тщатся наставлять, исправлять и путеводить других, прежде чем наставят самих себя и очистят, следуя заповедям Божиим, и забудут оплакать своего покойника ради заботы о чужом, [104] и да сбудется [126] на них истинное и о них реченное слово: “Кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном”, [105] и еще: “Лицемер, вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего”.[106] Потому тот, кто премудро записал деяния апостольские, говорит о великом и истинном Боге, наставнике нашем: “...что Иисус делал и чему учил от начала”. [107] И Павел, великий сосуд избранничества, укоряя римлян, писал: “Как же ты, уча другого, не учишь себя самого?”. [108]
Потому же, что мы не можем дать поучения на примере собственной праведности, ибо обременены грехом, рассказом о подвиге других, потрудившихся в поте лица своего, да дадим вам ныне брашно нетленное, которое укрепляет наши души для вечной жизни. Ибо хлеб поддерживает тело, а слово Божие часто пробуждает душу к добродетели, особенно если кто малодушествует и пренебрегает житием по Богу. Людям ревностным и мыслью своей стремящимся к Богу для наставления довольно сознания, ведущего ко всему благому и отвращающего ото всякого зла. Тем же, кто хуже их, надобен писаный закон. Если же кто уклонится и от первого, и от второго пути, ведущего к добродетели, подвигнуть его любить Бога должно примером рвения других людей, который он воочию может увидеть и о котором может услышать, чтобы стряхнул с души своей сон и ступил на крутую и трудную стезю, и в будущем обрел вечную жизнь. От нас зависит и в нашей власти презреть ради грядущих благ преходящие блага сего мира или, наоборот, ради благ этого века лишиться неисчислимых благ.
