Алексей Осипов - Путь разума в поисках истины. Основное богословие
И т. д., и т. д.
Все эти критерии, как видим, очень далеки от того, чтобы действительно могли засвидетельствовать бесспорную истинность той или иной теории. Поэтому и говорил Эйнштейн: «Любая теория гипотетична, никогда полностью не завершается (не финальна), всегда подвержена сомнению и наводит на новые вопросы» [102].
7. Наука и мировоззрение
Вопрос науки и религии включает в себя и принципиальную методологическую проблему. Поскольку религия — это мировоззрение, то естественно, сопоставлять ее можно только с мировоззрением. Является ли наука таковым? Что представляет собой т. н. научное мировоззрение, столь часто противопоставляемое религии?
Наука по самой сути своей является системой развивающихся знаний о мире, то есть непрерывно изменяющихся и потому никогда не могущих дать полного и законченного представления о мире в целом. Академик Г. Наан говорит: На любом уровне развития цивилизации наши знания будут представлять лишь конечный островок в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного» [103].
Другой современный ученый В. Казютинский рисует такую картину науки: «Объектом познания в науках о природе являются всегда лишь стороны, аспекты, фрагменты неисчерпаемого материального мира, выделяемые субъектом в процессе общественно-исторической практики.
Правда, объект исследования естествознания в целом и каждой из естественных наук в частности все более расширяется, а наши знания о природе становятся все более адекватными ей, тем не менее в каждый данный момент естествознание имеет дело лишь с отдельными аспектами той части объективной реальности, которая выделена имеющимися в данный момент эмпирическими и теоретическими средствами. Космология в этом отношении не занимает какого-либо особого положения среди других естественных наук — «вся материя» (материальный мир как целое) не является сейчас и никогда не станет ее объектом. [104].
Но если не только бытие в целом (духовное и материальное), но даже и «вся материя» (материальный мир как целое) не является сейчас и никогда не станет объектом исследования естествознания, то в таком случае возможно ли научное мировоззрение? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо первоначально выяснить, что такое есть само мировоззрение.
По самой сути своей оно представляет собой такой целостный взгляд на бытие, который включает в себя по меньшей мере следующие главнейшие характеристики: понимание самого бытия, что в первую очередь предполагает признание или отрицание существования Бога, понимание смысла жизни человека, принятие определенных критериев добра и зла. При этом для целостности мировоззрения не имеют значения характер и объем знания материального мира, устройства Вселенной. Поэтому и ученый, и необразованный могут иметь одно мировоззрение, в то же время люди равного образовательного уровня — расходиться в убеждениях. Хорошо писал об этом член-корреспондент АН СССР П. Копнин: «Философия по своему предмету и целям отличается от науки и составляет особую форму человеческого сознания, не сводимую ни к какой другой. Философия как форма сознания создает мировоззрение, необходимое человечеству для всей его практической и теоретической деятельности. Ближе всего по общественной функции к философии стоит религия, которая тоже возникла как определенная форма мировоззрения. Поэтому наука… одна не может ее заменить… Мировоззрение… не покрывается ни какой-то одной наукой, ни их совокупностью» [105]. Та же мысль проводится в Философской энциклопедии: «По самой своей природе философия выполняет особую мировоззренческую и методологическую функции, которые не берут на себя ни отдельные специальные науки, ни совокупность конкретно-научного знания в целом» (См.: Философия // Философская энциклопедия. М., 1970. Т.5. С. 332).
Как видим, мировоззрение всегда предстает в виде или религии, или философии (но не науки). «Вообще структура религиозного учения, — утверждают специалисты-религиоведы, не очень отличается от структуры философской системы, ибо религия, как и философия, стремится дать целостную картину мира, целостную систему ориентации личности, целостное мировоззрение» [106].
Поэтому, если говорить о собственно научном мировоззрении, то таковое понятие нужно признать условным, используемым только в самом узком, специфическом смысле этого слова — как совокупность научных взглядов на материальный мир, его происхождение, устройство, его законы — поскольку:
во-первых, вопросы чисто мировоззренческие (о Боге, о смысле и цели жизни как отдельного человека, так и человечества в целом, о первооснове бытия, о нравственных принципах жизни и т. д.), как уже говорилось, не относятся к области естествознания и входят в компетенцию исключительно философии и религии;
во-вторых, научное мировоззрение, включая в себя не только факты, но и гипотезы, теории, должно вместе с ними непрерывно изменяться, т. е. быть вечно неустойчивым, что противоречит самому понятию мировоззрения, как чему-то вполне определенному, постоянному, законченному;
в-третьих, научное мировоззрение должно включать в себя знание всех основных достижений всех наук. Но в таком случае, ввиду колоссальнейшего разветвления науки в настоящее время, даже ученые могут остаться без научного мировоззрения;
в-четвертых, как совершенно справедливо замечает В. Казютинский, «в естествознании нет теорий «материалистических» и «идеалистических», а есть теории вероятные и достоверные, истинные и ложные» [107].
Наука и мировоззрение, таким образом, это два различных, несводимых друг к другу понятия. Научным или ненаучным является не мировоззрение, а характер и уровень познаний человека с любым мировоззрением: религиозным, атеистическим и т. д. Научные же знания могут быть лишь дополнительным материалом, детализирующим, но ни в коей мере не определяющим и, тем более, не создающим самого мировоззрения. Но если бы даже поверить в безграничность научного познания, в способность науки разрешить все вопросы духа и материи и когда-то стать мировоззрением, то и в таком случае мыслящий человек не может ждать этого проблематического будущего. Он знает, что жизнь дается только один раз, и потому сейчас, теперь жаждет ответа на вопросы: кто я? каков смысл моего существования? имеется ли вообще смысл в бытии человечества, мира? есть ли вечность для человека? — и т. д., чтобы знать, как жить, чем руководствоваться, каким идеалам служить. Свойства π-мезона, или нейтрино ничего об этом не говорят, не отвечает на эти вопросы и состав звезд, и образцы лунной породы.
8. Наука не против религии?
Разве наука не доказала, что нет Бога, нет духовного мира, нет души, нет вечной жизни, нет рая и ада? К сожалению, такие вопросы еще совсем недавно психологически были возможны — такова сила систематического внушения. Теперь они вызывают лишь улыбку.
Во-первых, очевидно, что наука и религия просто несопоставимы, как километр и килограмм. Каждая из них занимается своей стороной жизни человека и мира. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не опровергать одна другую. И «беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник».
Во-вторых, о самой важной истине религии — бытии Бога — наука, в силу выше указанных причин, ничего отрицательного сказать не может. Однако ее развитие говорит за то, что она приближает мысль человека-ученого к Богу и тем все более становится союзницей религии. Об этом свидетельствует христианское убеждение очень многих современных ученых, что подтверждает (невольно) даже один из крупнейших представителей «научного» атеизма Шахнович. Возмущаясь религиозностью западных деятелей науки, он писал: «Многие буржуазные ученые говорят о «союзе» науки и религии. Н. Бор, М. Планк, В. Гейзенберг, К. Ф. фон-Вейцзекер, П. Иордан и другие известные физики неоднократно объявляли, что наука будто бы не противоречит религии» [108]. Шахнович пишет о некоторых современных ученых. Но общеизвестен факт, что подавляющее число ученых всегда стояло за этот союз.
Ломоносову принадлежат замечательные слова: «Создатель дал роду человеческому две книги, — писал он. — Первая — видимый мир… Вторая книга — Священное Писание… Обе обще удостоверяют нас не токмо в бытии Божием, но и в несказанных нам Его благодеяниях. Грех всевать между ними плевелы и раздоры». Наука и религия «в распрю прийти не могут… разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду восклеплет» [109].
