Джейсон Берри - Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов
Ногара покупал акции и ценные бумаги, занимался обменом валюты, приобретал золото, и это обеспечивало заметный доход Святейшему Престолу в то время, когда всемирный финансовый кризис терзал Италию. Муссолини создал Институт индустриальной реконструкции (ИИР), который выпускал облигации (обеспеченные банками, страхованием и ипотечными компаниями), с помощью которых государство могло контролировать ключевые производства. Ногара стал консультантом ИИР и вкладывал деньги Ватикана в надежные бумаги.
Беседуя с группой посетителей из Бельгии 6 сентября 1938 года, Пий XI почти со слезами сказал: «Когда бы мне ни приходилось читать слова «жертва отца нашего Авраама», это всегда меня глубоко трогает. Обратите внимание: мы называем Авраама нашим патриархом, нашим предком. Антисемитизм невозможно примирить с этой возвышенной мыслью, с той достойной вещью, которую эта молитва выражает… Антисемитизм недопустим. В духовном смысле все мы – семиты». Отец Стурцо, изгнанный вождь запрещенной Католической партии, позаботился о том, чтобы эти слова папы были опубликованы в бельгийской газете[160].
Однако такая позиция Пия XI не повлияла на коллективное сознание католиков. Ватикан не публиковал эти его слова. В Курии сторонники фашистов работали бок о бок со священниками более широких взглядов. Антисемитизм был проклятием клерикальной культуры, которая отражалась на содержании католических журналов США и Европы, включая Commonweal и America, в 1930-х[161]. Многие епископы, поддерживавшие «Новый курс», хранили молчание относительно Муссолини или нападок на евреев Чарльза Каухлина, популярного «радиосвященника» из Детройта, пока его карьера не завершилась.
Когда Муссолини стал соратником Гитлера, Ногара начал вкладывать деньги в промышленные предприятия США, ценные бумаги и, после перемещения ватиканского золота на $7,6 миллиона из Лондона, в Федеральную резервную систему[162]. Италия вместе с Германией готовилась воевать. Пий XI презрительно относился к «варварскому гитлеризму» и «мифу о расе и крови». Когда в 1939 году он скончался, Муссолини сказал: «Наконец-то этот упрямый старик мертв»[163]. Когда в 1945 году закончилась война, партизаны-антифашисты поймали Муссолини вместе с его любовницей, казнили их и повесили их тела вверх ногами в Милане.
Кардинал Пачелли стал Пием XII. Эудженио Пачелли был сыном ватиканского юриста и финансового консультанта пап Пия IX и Льва XIII. Он был связан долголетней дружбой с одним выдающимся врачом Рима, евреем, в доме которого, будучи юношей, он не раз участвовал в трапезе шаббата. В 1916, будучи молодым монсеньором, он писал черновик заявления Бенедикта XV в поддержку польских евреев[164]. Оказавшийся понтификом на осадном положении во время Второй мировой войны, Пий XII отдавал указания священникам, монахиням и нунциям (в частности, Анджело Ронкалли, который тогда находился в Стамбуле, а позднее стал папой Иоанном XXIII) помочь евреям избежать депортации в нацистские лагеря смерти. Если он не произнес публичного осуждения Гитлера и нацизма, это объясняется «недостатками самого папства и доминирующей культурой католичества» – такой вывод делает Джон Корнвелл в своей книге с провокационным названием «Понтифик Гитлера»[165]. Позже, в издании в мягкой обложке, Корнвелл отказался от некоторых своих критических суждений; тем не менее, его книга показывает, насколько спорными для историков и еврейских деятелей являются вопросы об антисемитизме Ватикана и самой крупной европейской церкви и о том, можно ли было остановить холокост. Дискуссии на эту тему повлияли на отношения католиков и иудеев, так что даже было отложено решение поднятого вопроса о канонизации Пия[166]. Тем не менее в 1940 году Альберт Эйнштейн прославлял его как защитника евреев, а после его смерти о нем хорошо отзывалась Голда Меир, тогдашний премьер-министр Израиля. На протяжении тринадцати послевоенных лет на международной арене Пий оставался символом мира. Что бы мы ни думали о молчании Пия XII относительно Гитлера и нацизма в военные годы, две мировые войны превратили пап в миротворцев, а во времена Иоанна Павла II они также стали защитниками прав человека. Кульминационным моментом этой перемены стало выступление Павла VI перед Генеральной Ассамблеей ООН в 1965 году, когда папа, воздев руки, воскликнул: «Да не будет новой войны! Да не будет войны никогда!»[167] Как сильно изменились папы с тех пор, как Pio Nono жаловался британскому послу на то, что ему не позволяют казнить ни одного бунтовщика в Папской области.
За то столетие, когда совершилась такая трансформация, изменилась и финансовая система Ватикана: из религиозной монархии, пытавшейся вернуть себе утраченные владения – Рим и Папскую область, – она превратилась в надежную экономику Святейшего Престола, опиравшуюся на лепту св. Петра и приносившую доходы от вложения капитала в инфраструктуру города Рима даже в те десятилетия, когда папы формально оставались ватиканскими узниками. Разумеется, ни итальянцы, ни какие-либо другие верующие Америки не стали бы возражать против такого использования этих средств, если бы они даже о том знали, поскольку они вовсе не хотели видеть своего папу в лохмотьях. Благодаря компенсации, выплаченной Муссолини, Бернардино Ногара создал странную форму религиозного капитализма, вкладывая деньги в экономику Рима, в золото и иностранные рынки. В 1942 году Пий XII создал Банк Ватикана.
3
Начало бунта
Нельзя сказать, что Питера Борре терзала проблема бедности, однако он верил, что должен исполнять свой христианский долг. В результате строительства жилья для малообеспеченных вдоль Мистик-Ривер вырос самый крупный в Новой Англии район бедноты. Борре видел, что священник прихода Св. Екатерины Сиенской отец Боб Боуэрс не просто «завлекает» беднейшее население в церковь, но делает для него гораздо больше. Он включил в богослужение гимны на испанском. Роуз Пайпер восхищалась Бобом Боуэрсом, священником с молодым лицом и седыми волосами, который говорил о достоинстве человека и искренне стремился принять в приход выходцев из Доминиканской республики и Пуэрто-Рико. Борре нравилась энергичность, с которой действовал отец Боб, сделавший из запустевшего прихода место, в котором кипела жизнь.
Приход Св. Екатерины Сиенской располагался в начале улицы Банкир-Хилл. Поднявшись по холму, на котором располагался Чарльзтаун, можно было увидеть церковь Св. Марии – здание в стиле Тюдоров, расположенное за площадью с остроконечным обелиском, устремленным в небо. Стоило пройти еще несколько кварталов, и ты попадал к церкви Св. Франциска Сальского, где помещался наиболее изолированный из трех приходов, глубоко пропитанный ирландским духом.
Боуэрс организовал раздачу еды голодным и курсы изучения английского, который на добровольной основе преподавал доктор еврейского происхождения. Многие неквалифицированные рабочие, ходившие на эти курсы, не имели бумаг о гражданстве. «Он строит хорошую церковь», – говорила себе Роуз. Она понимала, что ее еженедельное пожертвование в $10 помогает Боуэрсу управлять этим живым приходом. Думая о судьбе отца Боуэрса через тридцать лет, весной 2003 года Роуз выписала чек на $100 для пенсионного фонда священнослужителей.
Борре полагал, что после выплат на урегулирование 552 жертвам сексуальных злоупотреблений со стороны священников, чем занимались отважные юристы, денежные запасы церкви оскудеют, так что новому архиепископу придется долго восстанавливать положение. Он считал Боуэрса несколько сентиментальным либералом, но в то же время ценил его работу в приходе и понимал, что этот священник вкладывает все свои силы в общую жизнь.
Боуэрс, теплый и общительный пастырь с открытым умом, черпал вдохновение в радикальном свидетельстве Католического рабочего движения Дороти Дей, члены которого жили в лачугах бездомных и при благотворительных столовых. Он с симпатией относился к латиноамериканской теологии освобождения и принимал участие в помощи жертвам чернобыльской катастрофы в Советском Союзе. Боуэрс видел в Иисусе миротворца и считал, что мир есть живая движущая сила надежды.
Боб Боуэрс родился в 1960 году в семье юриста и вырос в Бостоне, у него было трое старших братьев, благодаря которым он уже имел восьмерых племянников и племянниц. Окончив в 1982 году Бостонский колледж и получив степень бакалавра гуманитарных наук, Боуэрс поступил в семинарию Св. Иоанна в Брайтоне, которой заведовала архидиоцезия. Став священником, он получал назначения в достаточно спокойные приходы, где, за исключением одного случая, его хорошо принимали. До св. Екатерины Сиенской он служил в Милтоне в десяти километрах от Бостона.
Кардинал Лоу дал Боуэрсу новое назначение два дня спустя после теракта 11 сентября 2001. Утомленный сухими богослужениями в Милтоне, священник входил в канцелярию при блеске множества телеэкранов. На них самолеты врезались в башни, из которых вырывались клубы дыма и огня.
