Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IX
Этому противоречат следующие слова Августина: «Всякий, кто хорошо осведомлён, знает, что даже любовь к похвале есть грех».
Отвечаю: слава указывает на некоторую ясность, в связи с чем Августин говорит, что «быть прославленным есть то же, что и быть прояснённым». Затем, ясность и миловидность, подразумевают некоторое проявление, и потому слово «слава» в прямом смысле означает проявление чего-то такого, что мило людям с точки зрения либо телесного, либо духовного блага. Однако коль скоро то, что является ясным просто, может быть видимо многим, и даже тем, кто находится далеко, из этого следует, что слово «слава» в прямом смысле означает то, что чьё-то благо известно и очевидно многим, согласно сказанному Саллюстием о том, что «нет толку в похвальбе перед кем-то одним».
А вот в расширительном смысле этого слова слава может состоять в знании как многих, так и немногих, или же вообще одного, или даже только самого себя, как когда кто-либо рассматривает собственное благо как то, что достойно хвалы. Но знать и одобрять собственное благо не является грехом, в связи с чем читаем: «Мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога» (1 Кор. 2:12). И точно так же не является грехом желать одобрения своих добрых дел, в связи с чем читаем: «Так да светит свет ваш пред людьми» (Мф. 5:16). Следовательно, грехом является не само по себе желание славы, а желание суетной, или тщетной, славы, поскольку желание суетного греховно, согласно сказанному [в Писании]: «Доколе будете любить суету и искать лжи?» (Пс. 4:3).
Тщетной же славу можно называть трояко. Во-первых, со стороны того, за что человек ищет славы, как когда человек чает обрести славу за то, что не достойно славы, например за что-то слабое и тленное; во-вторых, со стороны того, у кого он ищет славы, например человека, суждение которого изменчиво; в-третьих, со стороны самого того, кто ищет славы, как когда он не соотносит желание собственной славы с надлежащей целью, например почитанием Бога или духовным благом ближнего.
Ответ на возражение 1. Августин, комментируя слова [Писания]: «Вы называете Меня “Учителем” и “Господом” – и правильно говорите» (Ин. 13:13), пишет: «Превознесение чревато опасностью для того, кому надлежит остерегаться гордыни. Но Тот, Кто превыше всего, не может превознести Себя, сколько бы Он Себя не хвалил. Ведь познание Бога необходимо нам, а не Ему, и при этом никто не познает Его, если Он не откроет то, что знает Сам»[118]. Отсюда понятно, что Богу нужна слава не ради Него, а ради нас. И точно так же человек вправе искать славы ради блага других, согласно сказанному [в Писании]: «Чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного» (Мф. 5:16).
Ответ на возражение 2. Слава, которую мы получаем от Бога, является не тщетной, а истинной, и это та слава, которая обещана как награда за добрые дела и о которой читаем: «Хвалящийся хвались о Господе (ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь)» (2 Кор. 10:17-18). Другое дело, что иные подвигаются к совершению добродетельных дел желанием человеческой славы или каких-либо иных земных благ. Однако, как доказывает Августин, не является поистине добродетельным тот, что поступает добродетельно ради человеческой славы[119].
Ответ на возражение 3. Человеку для совершенства необходимо, чтобы он знал себя, но не необходимо, чтобы его знали другие, и потому последнее не должно быть желаемо само по себе. Однако оно может быть желаемо как то, что полезно другим, или же для того, чтобы люди могли прославить Бога, или для того, чтобы люди, узнав о благе другого, сами могли становиться лучше. Или для того, чтобы человек, зная из похвал других о том благе, которым он обладает, старался утвердиться в нём и стать ещё лучше. В указанном смысле, а вовсе не в том, чтобы получать суетное удовольствие от человеческой хвалы, достойным делом является и то, что человек «заботится об имени», и то, что он «печётся о добром пред всеми человеками».
Раздел 2. ПРОТИВОСТОИТ ЛИ ТЩЕСЛАВИЕ ВЕЛИЧАВОСТИ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что тщеславие не противостоит величавости. В самом деле, нами уже было сказано (1) о том, что тщеславие заключается в упоении или тем, чего нет, что связано с ложью, или земным и преходящим, что связано с жадностью, или мнением людей, суждение которых изменчиво, что связано с безрассудством. Но все эти пороки не противостоят величавости. Следовательно, тщеславие не противостоит величавости.
Возражение 2. Далее, тщеславие, в отличие от малодушия, не противостоит величавости со стороны недостаточности, поскольку это представляется не соответствующим тщеславию. И при этом оно не противостоит ей со стороны избыточности, поскольку в указанном отношении, как уже было сказано (130, 2; 131,2), величавости противостоят превознесение и честолюбие, которые отличаются от тщеславия. Следовательно, тщеславие не противостоит величавости.
Возражение 3. Далее, глосса на слова [Писания]: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию» (Филип. 2:3), говорит: «Некоторые из них погрязли в раздорах и нетерпимости, споря друг с другом из тщеславия». Но спор не противостоит величавости. Следовательно, не противостоит и тщеславие.
Этому противоречит следующее: Туллий в разделе, озаглавленном им: «Величавость заключается в двух вещах», говорит, что «мы должны остерегаться желания славы, поскольку оно порабощает ум, а между тем величавый всегда стремится к тому, чтобы его ум был свободным». Следовательно, оно противостоит величавости.
Отвечаю: как уже было сказано (103, 1), слава является следствием почёта и похвалы, поскольку если человека хвалят или как-либо почитают, то это делает ясным знание о нём других. И поскольку величавость, как было показано выше (129, 1), связана с честью, из этого следует, что она также связана и со славой ввиду того, что славой, как и честью, человек должен пользоваться умеренно. Поэтому неупорядоченное желание славы непосредственно противостоит величавости.
Ответ на возражение 1. Придавать большое значение мелочам только ради того, чтобы с их помощью добиться славы, само по себе противно величавости. Поэтому о величавом сказано, что к чести он относится сдержанно[120]. Не придаёт он значения и тому, к чему стремятся ради почестей, например власти и богатству. И точно так же противна величавости слава, связанная с тем, чего нет, по каковой причине о величавом сказано, что его больше интересует истина, чем мнение[121]. Несовместимо с величавостью и желание человека искать доказательства своей славы в человеческих похвалах, как если бы он считал их чем-то для него важным, в связи с чем о величавом сказано, что ему нет дела до похвал[122]. Поэтому в тех случаях, когда в глазах человека незначительное представляется значительным, ничто не препятствует тому, чтобы наряду с другими добродетелями это было противным также и величавости.
Ответ на возражение 2. Строго говоря, жаждущий тщетной славы уступает величавому, поскольку он, как было сказано в предыдущем ответе, похваляется тем, чему величавый не придаёт значения. Но если принимать во внимание его оценку, то он противостоит величавому со стороны избыточности, поскольку ту славу, которую он ищет, он ценит выше и добивается её как то, что превышает его заслугу.
Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (127, 2), противоположение пороков не зависит от их следствий. Однако если спор является преднамеренным, то он противен величавости, поскольку спорят только о том, что представляется великим. Поэтому философ говорит, что величавый не вступает в споры, поскольку ничто не кажется ему великим[123].
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ТЩЕСЛАВИЕ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что тщеславие является смертным грехом. В самом деле, вечной награды можно лишиться только по причине смертного греха. Но тщеславие лишает вечной награды, в связи с чем читаем: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас,– иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного» (Мф. 6:1). Следовательно, тщеславие является смертным грехом.
Возражение 2. Далее, всякий, усваивающий себе то, что приличествует одному только Богу, совершает смертный грех. Но из желания тщетной славы человек усваивает себе то, что приличествует только Богу. Так, [в Писании] сказано: «Я… не дам славы Моей иному» (Ис. 42:8); и ещё: «Единому… Богу – честь и слава» (1 Тим. 1:17). Следовательно, тщеславие является смертным грехом.
