Филип Янси - Почему? Вопрос, который остается всегда
Я прочитал общине Ньютауна стихи немецкого поэта Фридриха Рюккерта. После того, как из-за скарлатины он лишился двоих детей, Рюккерт в приступе скорби сочинил 428 стихотворений. Пять из них композитор Густав Малер положил на музыку, объединив в цикл под названием «Песни об умерших детях». «В лучах веселых тает мгла, как будто не горе ночь принесла», — начинается одна из них. Как смеет солнце прорываться сквозь мрачный туман отчаяния?!
Последняя из песен Малера, невольно напоминая о школе «Сэнди-Хук», завершается той же надеждой, которая принесла утешение скорбящей матери.
Когда так грозно грохочет гром,Я спрятал бы деток, укрыл бы их в дом.Но вот их лишили крова, —И я не вымолвил слова!..
Какая буря, гроза и град!Дети, вернитесь, вернитесь назад!Не то вас возьмет могила!Но смерть тревогу убила.
Когда так грозно грохочет гром,Я спрятал бы деток, укрыл бы их в дом.И вот, их лишили крова, —И я не вымолвил слова!
В такую бурю, грозу и градОни как дома спокойно спят:От всяких бурь укрыты,Рукой Творца прикрыты.
Я рос среди христиан, уделявших слишком много внимания загробной жизни, словно земное существование было лишь неким предсмертным состоянием, которое мы должны пройти на пути в Чудный Край. К счастью, такие богословы, как Юрген Мольтманн и Николас Райт помогли мне исправить этот дисбаланс, акцентировав внимание на взаимосвязи между нашим нынешним и будущим состоянием. Впрочем, я также понял, — особенно, когда попал в аварию и лицом к лицу столкнулся со смертью, — что не имею права крениться и в другую сторону, сосредоточиваясь только на земной жизни. Я нуждаюсь в напоминаниях о Божьем обещании раз и навсегда исцелить творение от врагов-близнецов — зла и смерти. В противном случае, какая надежда остается у каждого из нас?
Иов посреди своего бедствия понимал все правильно, поскольку размышлял о вероятности смерти: «Если бы я и ожидать стал, то преисподняя — дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробу скажу: ‘Ты отец мой’, — червю: ‘Ты мать моя и сестра моя’. Где же после этого надежда моя? И ожидаемое мною кто увидит?»
Работая над рукописью «Где Бог, когда я страдаю?», в конце Книги Иова я заметил одну деталь, на которую раньше никогда не обращал внимания. Автор указывает, что после того, как Иов прошел свой период испытаний, Бог дал ему ровно в два раза больше всего, чем он потерял: 14000 овец вместо 7000; 6000 верблюдов вместо 3000; 1000 волов и ослов вместо 500. Однако было одно исключение. Иов потерял семерых сыновей и троих дочерей, и в процессе восстановления у него родились семеро сыновей и три дочери — столько же, сколько и было раньше, а не вдвое больше. Человеку нельзя найти замену, как овцам или волам. Даже эта древняя история, написанная задолго до откровения о небесах и вечной жизни, содержит указания на грядущее воскресение мертвых. Однажды Иов получит двойное воздаяние, воссоединившись со своими первыми десятью детьми и познакомив их с теми десятью, которые родились позже.
Во время путешествия по японскому региону, опустошенному цунами, я посетил одну среднюю школу, в которой погибли больше ста детей. Подняв передо мной свой iPad, мой издатель включил видеоролик с YouTube, снятый одним из этих школьников: стена воды, обрушивающаяся на место, где мы стояли в тот момент. Стены классов на втором этаже отчетливо показывали уровень, до которого поднялась вода. Многие дети погибли на лестнице, когда пытались вскарабкаться на верхний этаж. Год спустя, японские матери по-прежнему ежедневно посещали эту школу, потому что весь мусор, смытый обратно на пляжи, — вплоть до мельчайших обломков — был аккуратно рассортирован по коробкам, которыми заполнили школьный спортзал. Мамы перебирали вещи — коробка за коробкой — в поисках какой-нибудь мелочи, напоминавшей об их ребенке: коробки для завтрака; чернильной ручки; фотографии; похвальной грамоты; школьной стенгазеты; мягкой игрушки.
Те, кого мы любим, продолжают жить в наших воспоминаниях. Теперь на каждом Бостонском марафоне будут воздавать должное памяти погибших и раненных в 2013 году. Мемориал Всемирного торгового центра показывает имя каждой жертвы. Некоторые родители из Ньютауна сохранят комнату их ребенка в том виде, какой она была в 2012 году, и все сберегут фрагменты воспоминаний: фотографии, видеозаписи, любимые игрушки. Мы уповаем на то, что Всевышний Бог силен сделать гораздо больше: не просто оживить в памяти, но воскресить, возродить к новой жизни тех самых Эмили, Дону, Даниэля, Шарлоту, Джозефа, Кэтрин, Джека, Дилана, Лорен и всех остальных.
На Рождество мы поем гимн «О, малый город Вифлеем», в котором есть такие строки: «На темных улицах твоих Свет вечный воссиял; надежд и страхов лет былых ты местом встречи стал». Хотя зло и смерть все еще царствуют на этой замаранной, погрязшей в насилии планете, событие, о котором вспоминал весь мир вскоре после бойни в «Сэнди-Хук», олицетворяет нашу самую лучшую, истинную надежду. Иисус вошел в этот мир во времена безысходности и бедствий, чтобы показать нам путь к полной противоположности. Последняя книга Библии четко показывает, как это будет выглядеть: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло… Се, творю все новое».
После воскресения Христа, когда Евангелие распространилось по всей Римской империи, первые христиане, конечно же, продолжали умирать, как и все на этой падшей планете. Со временем, однако, смерть была укрощена, лишившись своего жала. Умерших уже хоронили не в языческих мавзолеях и не на окраинах деревень, а на кладбищах в тенистых церковных дворах, которые буквально называли «местом сна».[5] Эта перемена была далеко не просто символической, поскольку отражала глубокую веру в обетование телесного воскресения.
Джон Донн, настоятель собора Святого Павла в Лондоне, похоронил сотни людей в наихудшие годы эпидемии бубонной чумы XVII века. Решив, что и сам заразился смертельной болезнью, он написал следующее дерзкое заявление:
Смерть, не тщеславься: се людская ложь,Что, мол, твоя неодолима сила…
Всех нас от сна пробудят навсегда,И ты, о смерть, сама умрешь тогда.
Смерть самой смерти — вот то послание, которое необходимо еще раз услышать Ньютауну и всему миру.
ЧАСТЬ 5
ТРИ ВЕЛИЧАЙШИХ ИСПЫТАНИЯ
У Сёрена Кьеркегора есть притча о человеке, написавшем книгу о заслуживающем доверия, любящем Боге, Который следит за тем, чтобы все содействовало ко благу. Затем с ним случилась какая-то личная беда, поставившая под вопрос все его убеждения. Где этот любящий Бог в такое время? Озадаченный писатель обращается за помощью к проповеднику, с которым он не знаком, и изливает ему свою историю. Выслушав этого человека, проповедник понимает, что сам он не может предложить удовлетворительные ответы, и советует ему прочитать одну замечательную книгу о Божьей любви. Но писатель отвечает: «Я и есть ее автор».
Работая над этой книгой, я чувствую себя отчасти как писатель из притчи Кьеркегора. Много лет назад, будучи молодым автором и формирующимся христианином, я изложил на бумаге результаты своего исследования вопроса: «Где Бог, когда я страдаю?» И теперь люди обращаются ко мне в поисках ответов и спрашивают мое мнение о сложных проблемах, которые раз за разом встают после трагических событий. Тем не менее, этот вопрос всегда остается открытым — и не только для меня, но для каждого человека. Живя в темноте, мы продолжаем пробираться к свету наощупь.
Я снова столкнулся с данным вопросом в трех ключевых событиях 2012 года, на трех разных континентах, а череда новых трагедий 2013 года лишь сделала его еще более актуальным. Представленные здесь размышления ни в коем случае не «решают» проблему боли и даже вскользь не затрагивают другие проблемы, с которыми сталкиваются страждущие. И все же я твердо стою на том убеждении, что именно на этот вопрос — «Где Бог?» — Библия все-таки проливает свет.
Первый ответ опирается на событие, которое мы отмечаем на Рождество — праздник, омраченный в 2013 году трагедией в тихом Сэнди-Хук. Благодаря Иисусу, Которого Новый Завет описывает как «образ Бога невидимого», я могу с уверенностью сказать, что Бог на стороне страждущих. Даже в Японии, где лишь единицы верят в Бога? Даже в Сараево, где религия лежит в корне военного конфликта? Да! Мне достаточно лишь взглянуть на то, как Иисус реагировал на самарян (в те дни их считали еретиками) или на язычников-римлян, у которых заболели родственники.
