Йорг Мюллер - Он призвал меня

Перед тем, как лечь в кровать, я открываю книгу Мартина Гутла, которую он мне подарил «И я начал искать». Открываю страницу 51. И читаю:

Если вере не данопройти через сомнения и кризисы,она останется восторженной, далекой от жизни.Если надежда не проходит через безнадежность,не бросает вызова,она останется беспомощной и бессодержательной.Если любовь исключает трудных родственников,неудобных соседей,политических противников,она не сможет доказатьсвоего Божественного происхождения.Я еще долго лежу в постели, бодрствуя, но усталость побеждает.

ПРОТОКОЛ ОДНОГО ЛЕКЦИОННОГО ТУРНЕ

Наряду с терапевтической деятельностью на месте, моя вторая апостольская задача состоит в том, чтобы, с помощью докладов, семинаров, благословительных литургий помочь людям создать для себя такой образ Бога, который не пробуждает страха и не оказывает давления, а помогает человеку стать радостным и свободным. Ложный образ Бога и дурные жизненные навыки многих верующих повинны в появлении доморощенных депрессий, неврозов на почве страха, бегства от действительности, психосоматических заболеваний, искажения религиозных представлений или замаскированной агрессивности. Поэтому я так часто нахожусь на колесах – своеобразный «Агент веры» – иногда в сопровождении какого-нибудь молодого человека, духовного спутника, шофера, друга, книготорговца и носильщика в одном лице.

Я уже не помню когда именно наступил для меня тот момент, когда я почувствовал, что Бог сделал эти «миссионерские поездки» моим вторым призванием. Как-никак я наезжаю в год почти 50’000 км: от Любека до Мерана, от Люксембурга до Вены.

На этот раз меня сопровождает Гуйдо. Он изучает уход и способы сохранения ландшафта в Вайнштефане (отделение Мюнхенского технического университета во Фрайзинге - перев.), являясь другом нашего Паллоттинского дома и членом так называемой Фрайзинг-группы – неформальной общины, в которую входит приблизительно 70 молодых людей, несколько раз в году встречающихся у нас для упражнений по духовному восстановлению.

Поездка, краткое описание которой следует здесь, была исключительно насыщенной: за четырнадцать дней мы остановились в девяти городах.

Зал набит до отказа. Молодые родители пришли сюда в поисках ответа на педагогические вопросы. Забота о религиозном и общественном воспитании своих детей заставляет их высидеть в зале Епархии целых три часа. Они приехали сюда, невзирая на зимнюю погоду, чтобы выразить свою озабоченность в связи с темами о которых я говорю – послушание и упрямство.

Период разрыва, раннее отчуждение и самостоятельное становление оказываются для них очень трудными.

Боясь возможного неправильного развития и отрицательных влияний, многие родители предпочитают держать в строгости своих детей; тем самым перенося им свои собственные страхи. Когда я рассказываю им историю исчезновения Иисуса-ребенка (Лука 2:41 и далее), освещаю ее с педагогической точки зрения и доказываю, что дети подходят к переходному возрасту, должны слушаться и своего внутреннего голоса («Отца небесного»), они призадумываются.

Я заключаю вечер молитвой.

Кроме взрослых, здесь много молодежи. Совет приходской общины пожелал провести дискуссию на протяжении двух вечеров на уже давно созревшую тему: «Церкви – нет, Богу – да!"

Щекотливый вопрос, – думаю я, – тем более, что мне известны проблемы, существующие в общине. За час до начала доклада я уединяюсь в находящуюся рядом с залом церковь и молю Бога о даре мне распознания понимания и мудрости, уравновешенности и любви. Тем более, что я знаю свою провоцирующую риторику. Она иногда некоторыми слушателями оценивается превратно. Я решаюсь разделить тему на два раздела: сегодня вечером – обсудить спорные проблемы общины и их возможные причины; завтра – помощь их преодоления.

Прения очень возбужденные; мнения сталкиваются. Я чувствую, себя вклиненным между членами общины и отсутствующим по уважительным причинам священникам. Я все время молюсь про себя о мудрости и понимании.

Больше всего жалуются женщины на враждебное отношении к ним церкви. В пределах алтаря им запрещается всякая литургическая деятельность. Это их ожесточает. Они хороши лишь для приборки и вязки букетов. Я их недовольство понимаю и отдаю им справедливость. Библия такое ограничение прав женщин не обосновывает.

После обеда я разыскиваю священника и мы целый час беседуем с ним о распрях в общине. С его точки зрения кое-что выглядит иначе. Он ведь тоже должен следовать своей совести и не может отбросить, как старый галстук, до Второго Ватиканского собора свое воспитание. И он страдает от этого. Я обещаю ему провести сегодняшнее вечернее заседание соответственно фактам ища пути разрешения конфликта. После чего мы идем в церковь на молитву.

Несмотря на обледенелые улицы, зал полон. Тема волнует всех. Прежде всего я обращаю внимание слушателей на то, как важна усердная молитва для разрушения окаменелых предрассудков. Прийдя на официальную молитву, проводимую с 17 до 18 часов, я оказался перед пустующими скамейками; на коленях стояли только две женщины. Ответом на мои слова было молчание.

В этот момент передо мной мысленно распахнулась Библия: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким терпением и назиданием» (Тим. 4:2).

Вечер закончился примирительным словом и признанием некоторых участников, что следует сначала духовность претворить в жизнь, и лишь потом действовать или раздираться в критике. После доклада один из слушателей обратился ко мне со словами: «Вы говорили очень открыто. Не все это было приятно слушать, но – необходимо!"

Там, где я проходил свое послушание, я должен сегодня провести семинар о сновидениях и их смысле. Приглашение поступило от Просветительного Управления нашей паллоттинской общины. Несколько недель тому назад некоторые люди описали мне свои сны. Так что у меня было достаточно материала для изучения вопроса. И тут обнаружились глубоко лежащие страхи и чрезмерный рационализм веры. Вытесненные чувства становятся иногда источником весьма причудливых снов. В некоторых случаях это свидетельствует о потребности человека более осознанно принять вытесненную сторону своей жизни – чтобы жить далее более целостно и здорово. Между прочим зашла речь и о снах ясновидящих, предупреждающих или указующих.

Но важнее этих психологических анализов сновидений для меня была личная встречи с моими младшими собратьями, с которыми меня связывал проведенный совместно вступительный год. В результате некоторых изменений в процессе, протекания послушания, они чувствовали себя нынче лучше. Следов острой внутренней борьбы, о которой я рассказывал выше, в той острой форме уже совсем не замечалось. Воистину, о такой форме послушания можно только мечтать!

На следующий день мы с Гуйдо, который был родом из Унтермерцбаха, поехали в Бернкастел-Куесс, чтобы, перед началом самой трудной части нашего путешествия, провести пару дней у моих родителей. Казалось, что зима уже на исходе: сияющие солнечные лучи и множество гуляющих выглядели предвестниками весны.

В свете бездуховности, царящей в мире, естественно возникает вопрос – реальность ли Святой Дух? Выступая в Аахене перед 250 слушателями, я привожу ряд примеров из собственной жизни, когда Дух Господень был ясно ощутим.Я знаю, что многим не под силу осознать чужой религиозный опыт, но все же это лучше, чем любая абстрактная теология. Задача в одном: свидетельствовать о Божественном промысле, чтобы пробудить интерес людей, убедить их, что и в их жизни Святой Дух – реальность. Нужно только открыться Ему, считаться с Ним.

«Меджугорье: между прессой и реальностью» – так звучит тема доклада, в котором я должен, в свете порожденной газетами путаницы, прояснить смысл происшедшего и высказать о нем свое мнение. Правда, отрицательные эмоции по отношению к Меджугорью, которых я так опасался, отсутствовали.

После обеда, совместно с несколькими священниками, будет иметь место информативная беседа об этом. Участников набралось не густо; не многие используют возможность получить объективную и актуальную информацию. Жаль! Значит, влияние предвзятой и односторонней информации прессы созданное у людей о событиях в Меджугорье будет продолжаться. А ведь речь идет как раз о тех паломниках, которые вновь заполняют сегодня церкви, создают молитвенные группы, вновь открывают ценность молитвы Розенкранца – обновляют понятие «христианин».