Вячеслав Лукьянов - Русская религиозная аксиология
Таким образом, проведенный анализ показал, что
– не существует некоей единой «общеобязательной западной культуры», перед которой все остальное «темнота» или «варварство»; Запад «нам не указ и не тюрьма»; его культура отнюдь не идеал совершенства (И. А. Ильин); «великолепная красота русской культуры» явственно предстает при более глубоком «погружении в источники западной культуры» (Г. П. Федотов);
– то, что обычно называют «европеизацией» России, «неизбежно и благостно»; однако при этом мы не станем похожи на немцев, англичан или французов; «отрицание России и идолопоклонство перед Европой – явление очень русское, восточное, азиатское явление»; именно «крайнее русское западничество и есть явление азиатской души»; от этого «азиатства» необходимо избавиться культурному русскому человеку (Н. А. Бердяев);
– мы не можем и не должны заимствовать духовную культуру у других народов или же им подражать, поскольку «у нас своя, особая вера, свой характер, свой уклад души. У нас иное правосознание и иная государственность. Так было всегда»; Россия не является пустым вместилищем, в которое можно «по произволу, вложить все что угодно, не считаясь с законами ее духовного организма. Россия есть живая духовная система со своими историческими дарами и заданиями»; наша задача – «творить свое и по-своему: – русское по– русски» (И. А. Ильин);
– самобытный тип русской души «уже выработан и навеки утвержден» (Н. А. Бердяев); «русскость русского духа» связана с явлениями внутренней духовной жизни человека, которые можно отобразить такими терминами как «душевно-духовный акт», «заряд духовного темперамента», «сердечное созерцание», «живое созерцание», «русский дух», «поющая русская душа», «душевный уклад человека» и др.; «мы, русские люди, призваны не только знать историю своего отечества, но и видеть в ней борьбу нашего народа за его самобытный духовный лик» (И. А. Ильин);
– «отсталая в плане цивилизации, Россия всегда оставалась самобытной в своей культуре и творчески развитой страной» (И. А. Ильин); русскую самобытность «не следует смешивать с русской отсталостью», отсталость России должна быть преодолена творческой активностью, культурным развитием (Н. А. Бердяев);
– «любить свою родину совсем не значит отвергать всякое иноземное влияние; но это не значит и наводнять свою культуру полою водою иноземщины. Есть творческая мера в духовном общении и взаимодействии народов; и мера эта лучше всего обретается живым, расцветающим творчеством самого народа» (И. А. Ильин);
– призыв забыть о России и служить человечеству – пустой призыв. Реальность «всечеловечества зависит от реальности России и других национальностей». Россия – великая реальность, и она входит в другую реальность, именуемую человечеством, и «обогащает ее, наполняет ее своими ценностями и богатствами» (Н. А. Бердяев).
2.2. Задачи возрождения культуры в посткоммунистической России: прозрения русских религиозных мыслителей
Оказавшись за рубежом, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, Г. К. Федотов и др. русские религиозные мыслители не только сохраняли верность традициям русской культуры, не только делали все для того, чтобы отстоять ее самобытный культурный лик, но и размышляли о возможном будущем Родины после отхода коммунистов от рычагов власти. Они верили в свободное и достойное будущее Отчизны. Вот почему важнейшей проблемой и своей насущной задачей они считали разработку программы обновления и возрождения России.
Для них было очевидным, что в будущем, на новом для России этапе развития с неизбежностью встанет вопрос о способах и формах обустройства страны. И никто, кроме самих россиян, за россиян не будет заниматься теоретической проработкой этих вопросов. 90-е годы XX века показали истинную значимость мысли И. А. Ильина о том, что никто, кроме нас самих, россиян не «родит идею восстановления и возрождения нашей родины и ее культуры». Сегодня становится все более очевидным, что никто «не в состоянии дать нам готовый рецепт». В этой связи религиозные мыслители и выдвигали конкретные программы развития страны в посткоммунистическую эпоху, считая, что «русскому народу необходимо духовное возрождение и обновление» (Ильин И. А.). Федотов написал серию статей под общим названием «Проблемы будущей России» (опубликованы в 1931 г.). Ильин также опубликовал серию статей под общим названием «Наши задачи» (опубликованы в Париже в 1956 г.).
Н. А. Бердяев видел будущее России как «тип востоко-западной культуры», которая сумеет преодолеть односторонность западноевропейской культуры с ее «позитивизмом и материализмом», преодолеть «самодовольство ее ограниченных горизонтов». В известном смысле, писал он, «европеизация России необходима и неотвратима». С точки зрения религиозного мыслителя, Россия должна стать для Европы «внутренней, а не внешней силой, силой творчески-преображающей». Для этого Россия должна быть «культурно преображена по-европейски». С точки зрения Бердяева, если русское государство доныне хотело существовать пассивностью своего народа, то отныне оно может существовать лишь его активностью. А русскому человеку необходимо отрешиться от мысли, что за него кем-то все будет сделано и достигнуто. «Исторический час жизни России требует, чтобы русский человек раскрыл свою человеческую духовную активность». И сегодня как никогда ранее актуально звучат слова Бердяева: необходимо, чтобы «Россия осознала себя, стряхнула с себя пассивность, разбудила в себе мужественные силы и почувствовала себя призванной к великим делам в мире»[177].
На наш взгляд, эта активность должна проявиться, прежде всего, в созидательном плане – в умении раскрыть свой интеллектуальный потенциал и направить его на обновление нашего общества в интересах нынешних и будущих поколений, в интересах нашей Отчизны. Поэтому путь возрождения Родины нельзя искать в прямом заимствовании экономических моделей других стран, без учета исторически сложившегося своеобразия характера русского народа, особенностей его культуры, и, самое главное, без опоры на основания его духовности. Ибо человека (в том числе и русского человека) нельзя рассматривать исключительно как Homo economicus. Попытка такого подхода к проблемам модернизации России не могла не обернуться процессами криминализации общественной жизни. Возрождение России возможно лишь на пути выдвижения в центр духовной жизни общества базовых ценностей русской духовности. Поэтому проведение экономических преобразований предполагает одновременно и необходимость духовного возрождения и обновления России.
О состоянии русской души и русского духа. И. А. Ильин полагал, что когда русские патриоты говорят о возрождении России, то они представляют себе обычно восстановление «достойной государственной формы, возобновление осмысленного хозяйства, основанного на частной собственности, и возрождение свободной русской культуры». Он не сомневался в том, что все указанное необходимо и что оно «будет полезно и значительно», но при этом постоянно подчеркивал, что всего этого мало, что главное – это «состояние русской души и русского духа». Ильин имел в виду «личные качества и тяготения человека», то, как он ведет себя «в личной жизни, и еще глубже: это вера, его совесть и верность, это его характер, это то, что он способен совершить в общественной жизни и чего он не может не сделать». Он постоянно подчеркивал, что не верит и не поверит ни в какую «внешнюю реформу», которая могла бы спасти людей «сама по себе, независимо от внутреннего, душевно-духовного изменения человека»: «Внешнее само по себе не обеспечивает человеку ни духовности, ни духовного спасения; никакой государственный строй не сообщит человеку ни любви, ни доброты, ни чувства ответственности, ни честности, ни благородства. Истинное обновление идет не от внешнего внутрь, не от формы к содержанию, не от видимости к существу, а обратно»[178].
По Ильину, «все великое и священное идет изнутри»: от сердечного созерцания; от постигающей и приемлющей любви; из таинственной духовности инстинкта; от воспламенившейся воли; от узревшего разума; от очистившегося воображения. Если же внутри «смутно, нечисто, злобно, жадно, скверно, то не поможет никакая внешняя форма, никакой запрет, никакая угроза, никакое «избирательное право», особенно всеобщее, равное и прямое»[179]. При внешнем приличии, порядке и свободе общественной жизни человек может «растить в себе безбожного, бессовестного и бесстыдного предателя, продажного пролазу, напуганного и трепещущего подхалима», словом, «жалкое и жалости достойное существо», которое ни государства, ни тем более, великой и славной духовной культуры не построит. Он отмечал, что если бы удалось однажды «пронизать все человеческие сердца без исключения таинственным лучом света так, чтобы у всех выступила и въяве обнаружилась главная ценность жизни, составляющая предмет веры, то очень возможно, что мы все просто ужаснулись бы…»[180].
