Элиэзе Беркович - Вера после Катастрофы
Евреям пришлось заплатить страшную цену за преступления народов, да и теперь как часть человечества они страдают от кризиса цивилизации. И все же Израиль не только выжил, но и обновился — приобрел собственное государство. Евреи всегда знали, что возвратятся на землю предков, хотя ничто в истории даже не намекало на это. Но Израиль жил верой в освобождение надеясь, что Бог не оставит Свой народ. Для евреев, которые знают, что их история не началась с Освенцима и не кончится им, создание государства после Катастрофы подтвердило уверенность в присутствии Творца. Мы распознали в этом акте Божью волю. Именно государство было необходимо народу после страшной Катастрофы. Сломленные физически и духовно, евреи не смогли бы выдержать, если бы Всевышний не подал им какой-нибудь знак, подтверждающий, что "страж Израиля не спит". Государство появилось как раз в тот момент, когда, казалось, уже ничто не могло спасти народ от исчезновения. Оно — наш спасательный трос, связывающий нас с будущим.
Думая о Катастрофе, мы должны помнить, что на ней не замыкается вся еврейская история. Проблему веры в аспекте Катастрофы нельзя рассматривать так, как будто у евреев не было прошлого и не будет будущего, за которое до определенной степени они сами в ответе. Освенцим — это еще не вся история Израиля, не весь еврейский опыт. В прошлом евреи не только испытали на себе сокрытие Божьего лика, но были также и свидетелями Божьего откровения. История евреев немыслима без деяний праотцев, Исхода из Египта, Синайского откровения, проповедей пророков. Можно, конечно, секуляризировать историю Израиля и отрицать воздействие на нее Провидения, но это никак не связано с Катастрофой. Нет большого смысла в том, чтобы объяснять всю еврейскую историю, исходя из опыта Катастрофы. Если вера в Божье откровение ни на чем не основана, то отнюдь не Освенцим этому виной. С другой стороны, если Божье присутствие в истории — достоверный факт, то Катастрофа не должна оказать на него никакого влияния.
Освенцим не может представлять проблемы с точки зрения веры для человека, отрицающего Божье вмешательство в историю. По его мнению, Бог вообще отсутствует. Лишь верующий в Провидение может быть смущен Освенцимом. Какие выводы сделает он из ужасающего Божьего молчания? Быть может, Всевышний равнодушен к судьбе человека? Но еврей знает, что это не так, ибо его праотцы поддерживали прямую связь с Творцом. Или Бог "умер"? Но разве не странно, что в прошлом Бог интересовался Израилем, а теперь "отошел от дел"? Это человек может потерять веру в Бога, но Вечносущий не может умереть. Либо Бог вечен, либо Его нет вовсе. Может быть, Бог отвернулся от Израиля в Освенциме в наказание за грехи евреев? Такое утверждение было бы осквернением Божьего имени. Какими бы ни были грехи европейских евреев, они не выходили за рамки человеческих слабостей и проступков. Катастрофой нельзя наказывать за человеческие грехи. Можно было бы сказать, что Германия заслужила такое наказание, но даже в этом случае следует быть осторожным.
Таким образом, у религиозного еврея складывается двойственное представление о Боге. Он испытал периоды Божьего откровения и Божьего отсутствия. И не только в Освенциме. Хоть Катастрофа и занимает уникальное место в еврейской истории как, наверное, самое страшное проявление Божьего молчания, все же она — лишь часть этой истории. Еврейский народ начал свое существование благодаря Божьему откровению. Он возник лишь потому, что Всевышний дал человеку частичку своего света. И потому еврей знает, что Бог не может отсутствовать вечно. Многие видели Бога даже на пути в газовые камеры. Они видели Его даже в Его сокрытии. Благодаря своему знанию о Боге еврей может найти Его даже в Его отсутствии.
Нет, Катастрофой не исчерпывается еврейская история. Силам тьмы не удастся "окончательно решить еврейский вопрос". Еврей, знающий о Божьем присутствии, почувствует Его заботу в тот момент, когда будет казаться, что Всевышний покинул Свой народ. Таков еврейский подход к дилемме Освенцима. И все же вопрос об ответственности Бога за страдания невинных остается открытым. Бог создал мир, в котором человек свободно вершит историю. Поэтому должен быть Высший судья вне истории, который искупит все страдания. Это очень важно для верующего еврея. Он не сомневается в Божьем присутствии, хоть и не может определить границы Его долготерпения. Мы не обсуждаем пути Бога, а принимаем их. Мы не пытаемся оправдать гибель шести миллионов, но верим, что в Боге трагедия человека трансформируется. В рамках времени и истории Катастрофу нельзя простить. Один из комментаторов Торы поясняет, что усилительная частица "на"@@na в обращении Всевышнего к Аврааму: "Возьми сына своего единственного, которого ты любишь, Иц-хака…"[9] указывает на просьбу. В этом содержится намек на то, что в рамках истории жертвы невинных не могут найти оправдания. Ведь не случайно Бог обращается с мольбой к Аврааму принести в жертву Ицхака. Всевышний как бы просит прощения у всех страждущих из-за того, что Он создал человека и дал ему право выбора. В рамках времени и истории Бог остается в долгу у своего народа, испытавшего на себе беспредельность Его долготерпения. Это особенно очевидно сейчас, после Катастрофы. Может быть, Бог и хочет, чтобы народ, перед которым Он в долгу, все-таки признавал Его? Чтобы Его сыновья, у которых, казалось, есть все основания осуждать мироустройство, все же верили, что в конце концов Создатель выплатит свой долг?
Возмездие истории силы
Если согласиться с тем, что возникновение государства Израиль свидетельствовало о скрытом присутствии Бога в истории, то возникает вопрос: каково, собственно, значение этого события? Уж поскольку такие некогда влиятельные страны, как Англия, Франция, Германия, отошли сегодня на второй план, уступив власть сверхдержавам — США и СССР, то что говорить о роли крошечного Израиля на мировой арене! История стала полем битвы гигантов. Что может значить такой маленький народ, как евреи, в мире, управляемом несколькими колоссами, обладающими ошеломляющей силой и мощью?
Когда было провозглашено еврейское государство, многие спрашивали: а не слишком ли поздно оно возникло? Ведь если бы оно появилось по крайней мере двести лет назад, то судьба евреев была бы совершенно иной. Раньше сионисты главной проблемой считали бездомность еврейского народа. Они видели решение в создании национального очага на нашей древней родине. Но в век сверхдержав национальная независимость не является гарантией безопасности маленького народа. Мы видим, что несмотря на выдающиеся достижения Израиля, трудолюбие и отвагу его граждан, такое государство не может чувствовать себя намного безопаснее, чем чувствовал себя одинокий еврей в средневековой Европе. В мире гигантов и государство может быть "бездомным". Вопрос о том, что значат евреи в современном мире, встает особенно остро, если мы обратим внимание на их положение в разных странах. В Европе, где евреи были в центре мировых событий, они совершенно потеряли какое бы то ни было влияние. Во многих коммунистических государствах они подвергаются гонениям. Только в США существует большая еврейская община, могущая оказать серьезное воздействие на все сферы американской жизни. Но несмотря на особое положение американских евреев их будущее в плане влияния на мировую историю представляется сомнительным. В результате радикальных изменений, произошедших после второй мировой войны, политикой, экономикой, социальными процессами стали управлять атомные гиганты и страны с огромным человеческим потенциалом. Что же делать еврею на этом пиру победителей?
Немецкий историк Теодор Момзен когда-то назвал евреев ферментом истории. Превратился ли сегодняшний еврей в quantite hegligeable- пренебрежимо малую величину на мировой арене? Если мы будем обращать внимание только на количественные показатели, то покажется, что положение именно таково. Но вдумчивому исследователю откроется нечто другое. Могучие колоссы, правящие миром, вынуждены все чаще и чаще отказываться от силы как средства контроля над народами, ибо стало понятным, что малейшая оплошность может уничтожить все человечество. До сих пор, правда, сила служит сдерживающим фактором, и благодаря балансу сил сохраняется мир. Но ясно, что вечно так не может продолжаться. Страх — слишком зыбкая основа для создания прошого мира. В любое мгновение балансирование может привести к взрыву, которого все так боятся. Подлинные гарантии мира может дать только полный отказ от применения силы в отношениях между народами. А это предполагает глубокое внедрение моральных принципов в жизнь всего человечества. Это уже не проповедь, а железное условие выживания: будь порядочен или погибнешь!
С точки зрения философии истории это нонсенс. Люди уже давно знают, что использовать силу против человека грешно. Но как боролись с этим злом в истории? Использованием большей силы. Так человечество попало в порочный круг. Столкновение сил вело к появлению еще больших сил. Это только обостряло напряженность между народами. Однако со временем люди поняли, что переизбыток силы ведет к бессилию. Сегодня чудовищная сила, собранная в руках человека, заставляет отказаться от ее использования. Сила себя переросла, сама себя победила. С философской точки зрения это довольно забавно. Марксисты считают законы диалектического материализма незыблемыми. Рабовладельческий строй, феодализм, капитализм сменяют друг друга в строгом порядке. Каждая стадия несет в себе семена своего собственного уничтожения; каждый строй погибает из-за пресыщенности и расслабленности. В некотором смысле это отрицание еврейского философского подхода, сформулированного пророком: "Не силой, не властью, а духом Моим", — так говорит Господь". Материалисты отрицают какое бы то ни было влияние духа на ход мировой истории. Но сама диалектика привела мир к такой фазе, когда дух, идеалы, мораль превратились в условия выживания человечества. Диалектический материализм потерпел поражение от диалектики. Научно-техническая революция потребовала духовного изменения человека. Именно тогда, когда материальные силы достигли апогея своего развития, они вынуждены подчиниться более мощной силе духа. В этом ирония истории.
